Июль 2004 г.

На фирме задают мне вопрос: «Почему новомученики поставлены выше всех у Бога? И вообще все мученики и какая связь между церковной жизни и мученичеством. Если мученичество является высшим подвигом, значит, в мученичестве совершается что-то самое важное? Что Господь от нас хочет? Если мы вступаем в церковную жизнь, то самое важное и должны осваивать и вся церковная жизнь – это и есть фактически подъем к самому важному, т.е. к мученичеству? Значит, наша жизнь на каждом этапе нашего воцерковления должна быть мученичеством только разной степени? Сначала крошечку, а потом всё в больше и большей степени. Так?»

Удивительно точный вопрос, очень точно схватили. А мы разве для этого идем в Церковь? Мы идем в Церковь, чтобы наоборот, жизнь получше стала. Все об этом говорят: «Православная Россия должна в целом как страна жить лучше» - и вдруг мученики. Как это связать? Прямое противоречие.

Хотим жить лучше! Для тела? Для души? Или для духа?

Отвечая на этот вопрос, в общем-то, пришлось говорить, что нет никакого противоречия, и что люди хотят жить лучше – это хотения по человеческому естеству. Всякому человеку хочется жить лучше, но только это «лучше», оно имеет разные качества. Можно жить лучше, имея в виду телесную жизнь - надо всё обустроить для тела, и тогда дух человеческий подчиняется телу и душа начинает жить телесными усладами. Можно жить лучше, имея ввиду душу - душевные радости себе доставлять. А можно жить лучше, имея в виду дух. Если мы хотим сделать лучше для тела, то это с материалами, предметами – это еда, одежда, дом и разные удобства в доме – всё материальное.

Если мы хотим сделать жизнь лучше для души – то это люди, потому что собственная душевная потребность – это общение. Недаром говорят, что с любимым и в шалаше рай. В шалаше особых удовольствий нет, а для души – прямо рай! А для духа тогда что?

А для духа жить лучше – это значит иметь общение с Богом, потому нет для духа большего счастья, чем общение с Богом. Тогда получается, что тот, который живет с Богом, он в этот самый момент не телом живет, не с предметами окружающими, значит он может жить в какой-нибудь пещере или в шалаше. Если любящие в шалаше хотят обязательно вдвоем быть, то по духу живущий в шалаше будет хотеть быть один, а зато с Богом.

Получается, что тот, кто по духу, ему не нужны предметы, ему не нужны люди, потому что у него есть Бог.

Духовный человек – любящий не для себя

И если мы сделались верующими, то по вере мы подвигаемся жить с Богом, а живя с Богом мы подвигаемся быть полными людьми, т.е. любящими еще и людей и предметы. Но только любящими не для себя, не для удовольствия - не пользующимся людьми и предметами, а именно любящими эти предметы и этих людей. Поэтому мы предметы созидаем, а потом с помощью этих предметов обезпечиваем жизнь любимым людям, создаём радости в их жизни. Вот – это и есть духовный человек.

Когда мы начинаем в это входить, то на самом деле привязанность к телесной жизни настолько велика, что человек до каких-то границ хочет жить душевно, т.е. значит жить в общении с ближними - с мамой, папой, мужем, женой, с детьми - а больше он уже не хочет, потому что ребенок мешает, родители ставят какие-то препятствия, муж или жена вообще становятся предметом несчастья в какие-то моменты. В одни часы для нас ближние - счастье, а в другие - несчасть. Оказывается, чтобы действительно веровать и любить Бога, и обретаясь в Нем любить ближних и предметный мир, тебе необходимо оторваться от телесной и чувственной или душевной привязанности, т.е. от страстей.

Пока ты не оторвался от страстей, то все равно остаешься себялюбец, и Бога не любишь или любишь, чуть-чуть от своего себялюбия оторвав - чуть-чуть любишь.

Как я распределяю свою любовь

(Рис. каравая) Представить себе круглый каравай хлеба. Это та любовь, которая дана тебе от Бога с рождения, столько любви у тебя есть, это твой задел любви. Ты начинаешь жить и этот задел любви начинаешь распределять. Часть из каравая отдал окружающему тебя - тут и любимая еда, и любимая одежда, любимый уголок в комнате, к своя кроватка, спаленка, свой столик, еще что-то, свой дом. Вот вся любовь ушла на предметы. Ты же все это любишь.

Другую часть каравая отрезал и обратил ее на ближних. В определенные часы я люблю маму, а в эти часы люблю дочку или сына, какое-то число на мужа или жену, значит, этот твоя любовь ушла на ближних.

Ещё один кусок каравая – это твоя любовь к своему делу. Ты полюбил еще и дело. А этот кусок каравая ты отпустил (откусил?) себе. Это твоя любовь, обращенная к себе самому - ты умащаешь свое тело, моешь его, холишь.

А где же Богу? А уже ничего не осталось, весь каравай распределен. И в таком состоянии мы какое-то время прожили, пока Господь все-таки не достучался до сердца и сказал: «Миленький или миленькая, а где ко Мне-то любовь? Давай я в тебе возгрею эту любовь».

Это, действительно, бывает по призывающей благодати - чуть-чуть вспорхнул, одушевился и вырезал в этом каравае кусочек любви к Богу. Но ведь тебе нужно было от чего-то отрезать?! Ты отрезал от еды: в среду и пятницу любовь к еде ты уже не протираешь на мясное и молочное - немножко любви к Богу появилось. Отрезал в субботу-воскресенье какие-то дела вечером: телевизор в эти дни не смотришь, в ресторане не сидишь - что-то такое, что тебе привычно, в субботу и воскресенье не делаешь. Отрезал. Появился маленький сектор любви к Богу. И что теперь с этим маленьким сектором должно происходить? Пока призывающая благодать горит в тебе, этот сектор прямо так и горит, даже временами расширяется. Настало время и призывающая благодать ушла в центр твоего каравая и сокрылась в твоем сердце. Кусок любви к Богу поблек. Тут же любовь к пище захватила свои границы, телевизор взял свое, дела взяли свое, любовь к себе тоже взяла сове и в итоге на любовь к Богу осталось совсем чуть-чуть. Что теперь делать с тобою таким?

Добровольное отсечение – поворот к Богу по любви к Нему

Давай сначала ответим на вопрос: «А что ты́ собираешься теперь с этим делать?» Если ты человек разумный, то глянув на себя самого (разумея себя), как каравай весь распределен на всё, что угодно, кроме Бога. А на Бога оставлено чуть-чуть, маленькая полосочка и та все время со страхом, что соседние «любви» ее перетянут.

У тебя, оказывается, есть две возможности. 1) Одна - это добровольно, разумно отсекать любовь от еды, обращая ее к Богу. Отсекать любовь от одежды и опять обращать к Богу, от комфорта и опять обращать к Богу. И так потихонечку из предметного сектора любови всё больше и больше приводить к Богу.

2) В делах твоих. Посмотри и перебери все дела, в которых ты делами не Богу служишь. Может быть, сидишь и механически что-то делаешь, стучишь по клавишам, а сердце твое не лежит ни в содержание, ни Богу. Значит, получается, это дело не Богу делается. Куда же оно делается? Оказывается, оно делается в зарплату, ради удобного местечка, для приятных людей или еще что-то, но только не Богу. Посмотри, как в твоем сердце сектор твоей любви распределен. Много ли дел оттуда ты отсекла или отсек? Если не много, то начни отсекать побольше. Отсекай разумно и это, и это и всё к Богу направляй.

Потом обратись к куску каравая, где к ближним обращена любовь. Чего ради ты ближних-то любишь? Оказывается, ради того, чтобы они доставляли тебе приятности. Потому что без них как ты получишь приятное? Нет любви, и такая маета, ты зря мотаешься, пусто тебе, так и хочешь, чтобы он появился на горизонте. Появился – тебе сладко. Жизнь начала быть. Оказывается, ты кого любишь? Ближнего? Нет. Ты услаждаешься с помощью ближнего. Этот кусок каравая надо отнести не к любви ближнего, а к любви к себе. А много ли любви к ближнему остается? Ты очень любишь ближнего, рад, что он стал гражданином России, жена или муж, брат или сестра, дочь ли сын. Ты для Росси его выращиваешь, хочешь сделать из него нормального защитника Родины, то тогда, конечно, придется уже не услаждаться им, не тискать, не нежить, а воспитывать его как гражданина, более того как воина. Тогда ты должна отпустить его в труды как гражданина, чтоб он действительно трудился до пота лица, а чтобы воспитать воина, тебе надо его отпустить на всякие разные упражнения и никак не удерживать за юбку мамы.

Много чего надо научиться делать, потому что ты любишь его. Хорошо, вырастешь ты гражданин России и хорошего воина. А что Богу? Какая часть в этом Богу? Может быть так, что ты вырастила хорошего язычника - нравственного, искреннего, честного, мужественного – тоже хорошо. Если естеством законное творят – тоже принимает Бог, но это еще не всё. Надо, чтобы он вырос еще и воином Христовым, исповедником Христовым. Тогда надо еще больше делать. Чтобы то, в чем ты, отказываешься брать себе, отдавала ему - сыну или ей – дочери. Тогда появляется какая-то любовь к Богу. Ты для Бога его растишь.

Теперь посмотри секторы любви к себе. В них можно ли что-нибудь отложить? Например, не очень окружать себя всякими приятнейшими людьми и перестать отгонять от себя неприятных. Можно же? Если начнешь так делать, то ты уже начнешь двигаться в сторону к Богу, потому что Бог так хочет, чтобы ты не была разборчива для себя в окружающих людях. Всем что-нибудь хорошее делала бы. А еще лучше, если бы ты для Бога это делала и чтобы люди через тебя для Бога угодными становились.

Придется очень много думать, находить подходы и уж точно не искушать никого, иначе через тебя они становятся Богопротивными – раздразился кто-то через тебя, обиделся кто-то через тебя, зажадничал кто-то через тебя, заревновал кто-то через тебя, ударился в какие-нибудь страсти через тебя. А ты сделался или сделалась потакателем всего этого, хуже того, еще и возбудителем.

В конечном итоге, ты из каждого сектора какую-то часть отделил Богу и у тебя любви к Богу стало уже четверть каравая. Три четверти все остальное. Половину бы отделить Богу, а у тебя всего лишь четверть. Где же взять вторую четверть? Она осталась распределенная на всякое другое. Оказывается, вся церковная жизнь, все наши посты, молитвы, вся аскетика церковная – это есть отложение любви от разных секторов в сторону Бога.

На это есть среда и пятница, многодневные посты. Это все для того, чтобы от разных секторов нашего общего каравая любви отсечь любовь к Богу в первую очередь добровольно. Это добровольная твоя часть отдачи Богу.

Наложенная скорбь – поворот к Богу по любви Бога к тебе

 В то же время Господь видит, что твой задел возможной обращенности к Богу (возможной любви к Богу) больше, чем ты делаешь и ты добровольно не хочешь этот задел к Богу повернуть. Тогда появляется вторая часть твоей жизни, где поворот к Богу будет совершаться уже по любви Бога к тебе. Благодаря Своей любви Он хочет тебя всего по этому заделу принять. Тогда Господь любя тебя, как бывает любящая мать или отец накажут свое дитя, так что он в итоге все выдал, в чем задел имеет.

Господь накладывает отсечения твоей любви к первому, второму, третьему Сам, от Себя. Каким образом? Очень просто. Например, самое минимальное, ты получила зарплату и всю потеряла, и, если ты услышишь, что это Господь так сотворил, Он же Вседержитель, и примешь потерю кошелька с благодарностью Богу, тогда твоя любовь к кошельку через эту благодарность повернулась к кому? К Богу.

Выпучив глаза хотела бежать делать какие-то дела, а вдруг температура 40, ладно бы на день, а то на сорок дней. И если ты это повернешь в благодарность Богу и все это время положишь на то, чтобы думать о божественном, молиться, как-то собраться, научиться разуметь себя. При этом будешь каяться, то получается, что на целых 40 дней через обстоятельство болезни твоя любовь повернулась к кому? Опять к Богу. Ты сама не хотела это сделать, но Господь, тебя любя, наложил на тебя обстоятельства и все равно хотя бы чуть подвиг тебя. Другое дело, ты еще возьмешь - не возьмешь. Не возьмешь - это значит, пустой пролежишь, перепухнешь от болезни, а ничего освящающего не произойдет.

В итоге твоя жизнь через эти. Получается есть два способа: 1) в одном случае добровольного отсечение от себя и разворот любви к Богу, 2) а в другом случае – от Бога наложенная скорбь, например, ты очень хочешь есть, а тебе не дают. Твоя скорбь - это твоя любовь к еде – она скорбит, что тебе не дают. Так ты не скорби, ты вопи, и эту любовь как раз и высвободи для Бога. У тебя дела, а тебе не дают их делать, ты не скорби про дела. Что тебе скорбеть про дела? Твоя любовь к Богу – дела? А ты возьми это время, высвободившееся, обрати к Богу. Это будет твоя любовь уже возращенная Богу. Каравай уже заново переделен.

Но даже и в этом случае все-таки человек не выносит, не выдерживает, не вытаскивает всей полноты любви из своего задела, который назначен Богу. Даже при этом, что есть два способа, которым Он это делает – один добровольный, а другой, наложенный со стороны Бога обстоятельствами.

И тогда Господь, желая иметь тебя своим чадом в Царствии Небесном дожимает эти заделы уже чрезвычайными обстоятельствами. Пришли за тобой в кожаных тужурках и арестовали тебя на три года. Ты прошла это все, тебя освободили. Три месяца ты счастливая порадовалась, полагая, что всё, теперь дальше ты будешь точно Богу жить. А Господь видит, что ничего подобного, точно Богу жить ты не собираешься. И видит по тебе, по тому, как ты радуешься, что ты не всё Богу будешь теперь жить. Хотя тебе очень кажется, что будто бы точно Богу. И Господь видит, что если больше трех месяцев продолжать оставлять тебя, то ты в этом точно сковырнешься и начнешь отрезать каравай свой для еды, для развлечения, для близких, для подружек, для друзей и для чего-то еще. Собранная за три года любовь к Богу в тебе начала возвращаться во всякие разные «любви» к миру сему.

Надо ли допускать тебя в это? Господь видит и поэтому тебя не допускает -ровно через три месяца звонок в дверь, входят в кожаных тужурках и тебя упекли на 10 лет. Подходит срок твоего выхода. Ты там много чего пережил/пережила, много от чего оторвалась и ты вожделеешь, на пальцах считаешь дни: 10 дней, 9 дней, 5, 4, 3, 2, 1 – пуск. Вызывают тебя и дают читать протокол, а в нем написано, что ты в тюрьме устроил организацию и, оказывается, был/была чуть ли не ее главарем. Дальше требуют от тебя подписать, а ты не подписываешь. Тогда тебя как следует бьют, так что ты вообще всё забудешь, все повыбьют из тебя и почти что умершего кинут умирать где-нибудь в бараке. Твоими руками подписал этот протокол. Пока ты умираешь, протокол проходил через решение. По милости Божией в лазарете нашелся хороший добрый врач, выходил тебя и через месяц ты, вернувшись в барак получаешь известие, что опять вызывают. И читают тебе решение суда, что за участие в организации группы в концлагере посадить в тюрьму особого режима еще на10 лет.

Что это означает? Это значит, что в твоем заделе любви еще не всё к Богу повернуто. Ты всё еще упрямо держишься, чтобы эту любовь только себе оставить, себе и на себе удержать. А эту часть любви удержать на близких и родных. Ты даже действительно там группку завела или завел, стал ученым в твоем бараке, сделался любимым приближенным, а Господь хочет, чтоб ты всё отдал Ему. Но оказывается, всё отдать Богу не так просто: чем больше надо отдавать, и чем дальше надо отдавать, тем труднее.

В первые три года тюрьмы ты сразу очень много отдала. «Нам, - говорит - здесь лучше, чем им там». Сразу отдала много чего – раз и отсекла. Ничего не стоит. Но чем дальше ты идешь в этом отсечении, тем труднее отсекать. Отсекаешь крохи, а требуется на это три года тюрьмы. Вот на эту полосочку, которую надо отсечь от себя и к Богу повернуть – еще 20 лет тюрьмы, добавив к 15 предыдущих.

Но Господь-то непременен в Своих желаниях. Эту полосочку, где тебя будут каждый день избивать, а раз в месяц будут избивать до помрачения, Он устроит. В итоге ты 10 лет отсидишь, сделаешься совершенно свободным от этой полосочки не туда отправленной любви, обратишь эту любовь туда, куда надо, т.е. к Богу и теперь только останется либо тебя забирать на Небо, либо оставить, чтобы ты могла теперь в такой чистоте послужить другим. В зависимости от твоих дарований то или другое будет. На двадцать каком-то году заключения тебя выпустят и ты пойдешь помогать людям, при этом уже имея любовь к Богу и служа Ему. А если ты к этому никакой готовности не имеешь – вся покалеченная, что и двигаться едва можешь, то тебя пора забирать. Какой-нибудь очередной охранник зацепится за что-нибудь, да и пырнёт тебя штыком. И ты счастливый человек, ангельски чистый душою, подхваченный ангелами прямо пойдешь к Престолу Божью в число 140 тыс. мучеников Христовых, которое до сих пор еще не закончено. Число мучеников еще не завершено. 144 тысячи – оно еще не завершено, у тебя есть возможность войти в это число.

Церковный путь – отсечение всего, сто забирает твою любовь к Богу

Но для этого надо оторвать либо добровольно, либо если не можешь добровольно, но ты к этому задел имеешь, то Господь от тебя всё, что надо оторвет. Это имей в виду. А можно не ждать, когда Господь будет отрывать. Можно уже самому добровольно отрывать, и для этого есть примеры, образцы, как поститься, как молиться, как относиться с вещами, с окружающими людьми. Слушайся заповедей Божьих и начни жить по заповедям, а для этого помогай себе правилами, и там, где не удается – кайся и искренне плачь, скорби о том, что не получается. А там, где помощь должна быть – там причащайся. Вот и всё, вся твоя жизнь.

Возьми заповеди, правилами церковной жизни помогай себе в исполнении заповеди, где не получается – кайся. А чтобы обретаться в силах – причащайся. Обретаться в силах исполнения заповеди. Вот и всё – четыре действия. Больше ничего не надо. Всё просто.

 Если по этому пути пойдешь, то образ твоей жизни будет постоянно меняться: круг людей сократится, часть вообще уйдет, условия жизни будут совсем простые. Не скромные, простые. Людям окружающим будет казаться – скудно, а ты увидишь – просто. Для тебя это просто, а для людей – « Ой, скудные условия!» - «Да, что ж тут скудного, всё, что мне нужно – всё есть. Мои же потребности простые». Нужное – тоже просто. Каким ты в этом случае сделаешься? - Оставившим ценности мира сего, и постепенно всё больше и больше живущим Богу.

Тогда получается, что фактически мученичество – это есть отсечение всего того, что нашу любовь к Богу забирает на себя, причем, данное Богом.

А можно не идти подвигом мученичества. Тогда ты пойдешь другим способом, но то же самое делая – отсекая всё, что забирает твою любовь к Богу, но делая это как? Добровольно. Тогда это преподобничество. Это тоже самое, только добровольно совершаемое.

Если ты церковной жизнью начинаешь овладевать, то ты постепенно овладеваешь способностью отсекать всё то, что забирает твою любовь к Богу. Растворяет ее, разжижает ее. Это всё разжижающее надо всё услышать. Это мы с вами и делаем. Ибо вступающий в церковную жизнь с самого начала вступает в существенные действия, которые, и есть признак церковного человека в Церкви.

Выход к этому существенному действию, внутренне совершенному и в уме сделанному, а потом внешне-то сделанному – это всё призывающая благодать или же это всё еще переходный период. Когда ты начинаешь по внутренней разумной свободной потребности это делать, то начинается собственно твое воцерковление и ты вошел в третий период твоей церковной жизни. Четвертый период жизни – это истинного христианина, где уже Дух Святый тебя водительствует над отсечениями.

Если на ап. Павла пришлось накладывать столько скорбей…

Тогда будет ясно, почему даже с апостолами было так …. Апостол Павел пишет о себе, что его то камнями побили, то за шею вытурили вообще из города. Это же позор?!! Мы же хотим, чтобы когда мы вышли с пламенной речью, нас на руках носили – какой проповедник пришел, явился. А тут вместо всего этого все окрысились, стянули с трибуны, да еще и взашей волоком вытурили вон из города, ругаясь на чем свет стоит. Это судьба апостола Павла. Сколько раз его так вытуривали? Сколько раз его побивали чуть ли не насмерть камнями, сколько раз в темницу сажали, сколько он нищенствовал, сколько раз ходил без крова, без всего. Если мы вернемся к образу нашего каравая любви, то, пребывая в любви к различным предметам и к любимым делам, отсюда мы конечно будем полагать, что: «Господи, я хочу дело для Тебя делать, дай мне хорошую жизнь, чтобы мне так делать. Чтоб у меня было здоровье, дай мне хороший кров, еду, чтоб мое тело здоровое было – я тогда очень много Тебе послужу в делах своих».

И вдруг натыкаемся на апостола Павла. Уж кто-кто, а он то точно много чего мог сделать и сделал, и уж его-то, казалось, и надо было беречь – и кормить, и делам его зеленую улицу давать – ничего подобного: то побили, то волоком выволокли, то в нищете содержится, то в тюрьму посадили на два года. Казалось бы, за два года он столько много мог людей привести в Церковь и вдруг сидит в тюрьме… Он потому всё эти скорби проходил, что это прохождение и есть христианская жизнь. Даже если на апостола Павла пришлось накладывать столько действий, то сколько же на нас надо наложить?….

Добровольные отсечения приуготавливают нас к недобровольным

Поэтому мы сейчас с вами в некотором периоде собирания внутренних сил, а как это можно собрать? - Блаженно неся эти отсечения. И чем больше мы сейчас этих отсечений добровольно будем делать, тем более мы будем приготовлены уже к недобровольному отсечению. А их его все равно надо будет проходить. Я точно могу сказать, что все, здесь сидящие, все любимы Богом. Даже ты, Ольга Павловна, тоже любима Богом. Потрясающе. Даже Ольга Анатольевна и та любима Богом, прямо до самого потолка, даже Светлана Анкина любима – как поразительно. Кого, казалось бы, невозможно любить, тем не менее, Господь любит от земли до самого неба.

Если добровольные – то преподобные, а первые апостолы мученики и выше, потому что даже преподобные сами отдавая, до конца они не могли отдать всю любовь Богу. Тех из преподобных, которых Господь хочет, чтоб они до конца отдали – Он их делает преподобномучениками. Потому и все апостолы добровольно много чего отдавали. Да? И добровольно принимали то, что на них накладывал Бог в течение жизни, однако конец жизни у всех был мученическим. Все апостолы кончили мученически, потому что нужно было довершить это отсечение. Кто был самым первым мучеником? Иоанн Предтеча - человек, выше которого не рождалось на земле, и он закончил мученически, потому что внедрился в сердцевину церковной жизни. А после него кто был мучеником? После него Мучеником был Сам Господь. Поэтому Он и сказал: «Если Я пошел этим путем, то и вы этим путем будете идти» т.е. которые идут этим крестным путем, то такие и есть Мои. Часть креста накладывайте сами на себя – это ваши добровольные посты, бдения, добровольная раздача вещей, продуктов, своего служения ближним, а самое главное добровольное несение скорбей от ближних. Когда вас злобят, а вы не злобитесь, на вас наезжают, а вы не обижаетесь, вам в глаза плюют, а вы не досадуете, а любите их. Это и есть добровольный человек. К этому добавляется не добровольная, от Бога наложенная скорбь(?) Брат наехал, сестра что-то неприятное сделала. Это Господь вас спасает. Причем тут сестра? Господь использовал ее характер. Она дожила до такого характера и до сих пор носилась с ним, что даже сподобилась быть чудным средством в руках Божьих для тебя. Он хранил ее в этом характере, пока с тобой, наконец, не встретил. А теперь, когда она на тебя наехала, да еще устроила невесть какую жизнь, а ты при этом поблагодарила Бога, то значит, дело уже сделано. Какое-то отсечение через это действие ты внутри себя произвела. Нужно ли эту сестру теперь оставлять в этом характере? Не надо. Как только ты поблагодарила Бога за эту сестру, которая выдрала тебе последние волосы – в этот же миг произошла перемена с сестрою, потому что ее дальше и не надо держать в этом, правильно? Она только для тебя сохранялась почти пятьдесят лет в характере своем, чтобы на пятьдесят первом с тобой встретившись сделать этим характером благое дело и тем угодить Богу.

 Так чего она теперь достойна? Она теперь достойна награды Божьей. Вот и проси для нее эту награду. Она же для тебя послужила своим характером. Уж такое вытащила из тебя, чего ни ты не знала, и никто вытащить не мог. Правда то, что она вытащила, от этого все разбежались, что из тебя вылезло. Но ты же покаялась сразу, а как только покаялась и очистилась – вмиг изменилась сестра. Больше ничего не происходит, только это. Только стоит эту суть церковной жизни услышать, тогда тебе станет просто и легко жить. Ты будешь все время ходить и говорить: «Господи, Слава Тебе!» Тебе раскроили череп, а ты в безпамятстве прорываешься и ловишь молитву: «Господи, Слава Тебе!».