Проповедь: Едино мира и едино в церкви.
Поздравляю вас, братья и сестры, с праздником Всех святых, в земле Российской просиявших. Так всегда церковь Русская после святой Пятидесятницы, во вторую неделю всегда празднует день всех святых. И поэтому сегодняшним днем все, кто у нас имеют святыми русских святых, те сегодня именинники. В апостольском послании мы слышим удивительные слова. И если по большому счету, то для нас, для нынешнего народа церковного, это страшные слова, в которых рассказывается о том, каковые составили собственно ядро церкви, то есть саму церковь в своей основе. «Иже, - говорит апостол Павел, - верою победили царствие, содеяше правду. Получили обетование и заградили уста львов».
Вот мы сейчас будем читать это перечисление тех, которых, апостол говорит: «их же не бе достоин весь мир». Одного даже из них не достоин весь мир. И взглянем, а земля русская дала ли весь этот перечень дивных угодников Божиих, которые прославили Христа в имени христианина, которое носили, а во Христе прославили Отца Небесного? «Победили царствие, содеяша правду». На земле до пришествия Христова два было царствия: царствие языческое со всеми разными религиями и верованиями, в которых не знали Отца Небесного и Духа Святаго, и не ждали Мессию, то есть Сына Божия. А второе царствие, это было Царствие как раз избранного народа, который приуготавливался к тому, чтобы, с одной стороны, в праведности своей уже благовествовать, или же предвествовать о новом Царстве Христовом, тот самый израильский народ, который составил Ветхозаветный народ. И в это-то царствие были, какая-то часть вождей этого народа, исполненные сугубо праведности по причине водительства Святым Духом. Вот два эти царства: языческое царство, которое не знало Бога и Святаго Духа, и Израильское Ветхозаветное Царство, которое знало Отца Небесного и Святаго Духа, Которым в праведность были водительствуемы. Люди же Нового завета, говорит апостол Павел в своем послании к евреям, победили оба царства. Восстали из языческого и осветились в Израильском, ветхозаветном, «содеяша правду». Правду, которую явил уже Господь Своим пришествием. «Получиша обетование», то есть в Ветхозаветное время давались обетования, обещания Божии, а в Новозаветное время эти обещания исполнились. И вот эти люди получили исполнение этого обещания Божьего, на них совершилось.
«Заградиша уста львов». И дальше идет описание, что из этого является. Если на тебе обетования сказываются, и ты каковым становишься, тем новозаветным человеком, который как раз исполняет уже ту правду, какую явил Господь. Явил именно своим пришествием на землю ради страданий за все человечество и искупление его из мрака греха, проклятия и смерти. Каковые следствия таковой правды и получения обещания? Заградили уста львов, угасили силу огненную, избегли острия меча, возмогли от немощи, «быша крепци во бранях, обратиша в бегство полки чужих». Было ли это на основе силы? Да, было. Заграждали ли уста львов? Ну, у нас львов не было, у нас были медведи. Заграждали наши святые, преподобные? Заграждали. Угасили силу огненную», то есть сила страстей, каковая запаляет человека и захватывает его, и сожигает его к смерти. Были таковые? Были. Преподобные особенно, которых было великое множество именно на русской земле. Среди всех святых угодников именно преподобные особенно составили сонм святых, в земле российской просиявших.
«Избегли острия меча». Немало тех, которые были, имели благословение Божие на себе, в ратных подвигах остались живы. Как и в древней Руси, так и в серединное время наполеоновского нашествия, так и в последнее время, когда фашистские орды напали на Русь. «Избегли острия меча, возмогли от немощи». То есть смогли и в тылу, немощи свои преодолевая, трудиться и быть. Ради сохранения православного Отечества смогли так поддержать из тыла всех, кто был на войне, что в итоге в целом народ побеждал. Много было разных попыток извести Русь православную. Ни одна не совершилась. Везде и всюду в ратных подвигах своих православные выходили вперед к различным полкам чужих, обращая их в бегство. «Обратиша в бегство полки чужих», - говорит апостол Павел. Обращали в бегство. И в это время из тыла, возмогая немощь, то есть преодолевая свои немощи, восставали и жены, дети, подростки, юность, старики и старушки, для того, чтобы обеспечить фронт из тыла всем необходимым. Было это? Было.
«Прияша жены от воскресения мертвые своя». Жены, которые приняли в воскресение своих умерших усопших. То есть те самые матери и жены, которые стояли на молитве в момент, когда в ратных подвигах действовали, и жили и были их братья, отцы, мужья. И молитвою этою воскрешали их. То есть почти как подданные смерти, тем не менее, проходили через войны, возвращаясь домой живыми. «Иные же, избиени быша, не приемши избавления, да лучшее воскресение улучат». Это особенно явилось в последние столетия 20-го века, когда ради Христа избиваемых мучеников, исповедников, было великое множество. Десятки, сотни тысяч, и даже миллионы людей православных. И дабы принять в итоге лучшее, то есть воспринять, получить воскресение по Втором пришествии Христовом, не принимали избавления. То есть от пыток, от тюрем, от концлагерей советских не соглашались принять избавление. Соглашались наоборот быть в этих ужасных муках, и проходя через эти муки, «избиени быша», лучшее воскресение ожидая, уходили из земной жизни в жизнь Небесную. Другие же «руганием и ранами искушение прияше, еще же и узы, и темницы». Много ли таковых было? Вся история русской православной церкви, вся как раз во множествах исторических свидетельств от первых. Не все из них прославлены, но множество из них прошли через это, были поругаемы, были ранами искушаемы, и принимали все это, Христа ради. И даже узы, то есть концлагеря и темницы, тюрьмы. «Каменем побиенны быша, при трении быша, искушения быша, убийством меча умрошееся». То есть после множества пыток и всяких разных избиений и уничижений, в конечном итоге были умертвляемы различными способами. Были таковые на Руси? Множество, особенно в наше последнее, 20-е столетие.
«Пройдоша в милотях и в козьих кожах, лишенни, скорбящи, озлобленни». Так это весь сонм преподобных наших, которые уходили в леса, дабы там совершать исполнение заповедей Божией. И Евангельскою жизнью своею угодить Богу своему. И оставаясь при этом не во внешних искушениях, каковые, от которых убежали, уйдя из мира, но преодолевая внутренние искушения, каковые доставляла человеческая поврежденная падшая природа. Преодоление этой падшей природы - вот над чем трудились преподобные. «Их же не бе достоин весь мир». И вот таковые в пустынях скитались, в горах, в вертепах, в пропастях земных. «И сие вси, в послушествовании бывши верою, неприяша обетование. Богу лучшее что о нас презрев, да не без нас совершенство приимут». То есть не своей воли искали, и не своего просили и требовали от Бога, но принимали то, что промысел Божий, а значит промысел Отца Небесного даровал им. Доверяли однажды призванности своей, и в вверенности своей в любовь и попечение Отца Небесного. А в руках Отца Небесного все обстоятельства нашей жизни, и в этих обстоятельствах совершаемый премудро Богом Отцом промысел о нашем с вами спасении. Конечно же, Отец Небесный ведет нас ко Христу, потому что именно Его Господь послал, Отец Небесный послал на землю ради совершения подвига искупления нас с вами от греха, проклятия и смерти. И поэтому всякое событие жизненное, которое падает ли на нас, либо прилучается с нами тем или иным образом, является этим премудрым промыслом все любящего Бога, Отца Небесного. Через этот промысел Отец Небесный обращает нас ко Христу, как совершающему наше искупление, как призывающему нас на путь Господень здесь в земных юдолях и тенетах. А уже исполненные Самого Христа в таинствах церкви Божией, и Его благословения и благости, мы подхватываемся уже Святым Духом. и далее, им наставляемые в истине, и в вере удерживаемые и хранимые, совершаем свой жизненный путь.
Сегодня еще и еще раз церковь русская нам в пример, нам в зов предоставляет святых угодников, в земле российской просиявших. С некоторой надеждою, что воспоминания о них, их жизнь, и их подвиг, и особенно нынешнее их предстательство на Небе, и оттуда помощь нам здесь на земле, найдут отклик в наших с вами сердцах. И мы не только будем узнавать о них, но мы воспламенимся желанием подражания им. И исполнимся силою и готовностью, и хотением следовать за ними и двигаться из того возраста духовного, какой бы у нас с вам ни был, и следовать за ними. Дабы их помощью сегодняшнею, особенно в богослужении сегодня ныне испрошенной у Бога, и от них предоставляемой, взойти вместе с ними в Царство Божие, и с ними же быть в вечной жизни. Где, в каком духовном возрасте, и в каком составе церкви мы с вами тоже пребываем.
Вот прошлый раз, в прошлые две службы мы говорили о свойствах церкви. Первое: мы говорили сначала о свойствах святой церкви, святости ее, которая совершается с людьми церкви в таинствах церкви, от таинства церковь свята начинает быть. А потом, в прошлом богослужении говорили о свойстве «единая». И церковь — это люди здесь на земле, и люди те, которые на Небе. Люди на Небе уже исполнили это едино бытие в земной жизни. Люди же на земле живут или идут к этому жительству в единую церковь. То есть собрание едино живущих людей.
Ну и мы сегодня можем сказать, что на земле есть два рода едино живущих. Один род — это все человечество, среди которых есть какая-то часть, которая едина по своему человечеству. По тому, как Бог сотворил человека, и уже после Адама, как человека, затем была сотворена жена. И с этого времени Адам стал мужем. А суть человека, или же природа человека, человеческая природа стала достоянием сразу двоих: и мужа и жены. Между собою, в своих отношениях друг ко другу они уже муж и жена. А по творению своему изначала они оба — человек. И поэтому человеческое в них составляет то самое Божеское, которое как замысел, осуществилось при творении человека Адама. Так и последующие поколения, которые пошли от Адама и Евы, и все человечество нынешнее, и всей истории человеческой, несет в себе множество различных отношений между собою, прежде всего отношений супружеских - мужа и жены, затем явились отношения родительские с детьми, детей с родителями, родителей с детьми. Потом явились отношения гражданские, отношения соплеменников между собою. А в наше время и в последующие времена стали появляться различные другие еще, как бы внешние отношения меж людьми. Это отношения пребывающих в одной профессии, в отношении к людям другой профессии. А в наше время имеющие практические профессии и имеющие интеллектуальные профессии. Так называемая интеллигенция и рабочий класс, рабочие и крестьяне. Это вот внешние отношения, начали появляться среди людей. И это все отношения человеческие.
В основе и в сути своей это все-таки отношения в жизненных призваниях, которые Бог вложил в человека, и состав которых всего лишь четыре. Это сыновние, супружеские, родительские, и наконец, гражданские отношения. Эти отношения неизбывны и неизбежны, пребывают во всяком человеке как данная суть от Бога в человеческих отношениях нас друг с другом. Все же остальные, исторически возникающие различные отношения, как профессиональные, так и социальные, так и различные общественно прикладные отношения, то есть опирающиеся на различные дарования человеческих талантов. Это все уже дополнительные отношения между людьми. Правда, история человечества так развивалась, что эти дополнительные отношения стали становиться все более первенствующими. А на сегодняшний день даже враг рода человеческого старается полностью разрушить Богом данные отношения семейные и гражданские в стране, в народе, и заменить их этими внешними отношениями.
Сначала, ну вот мы с вами прошли буквально только что, в 20-м столетии весь, в некотором сжатом виде то, что происходило в истории, но сейчас это как-то сугубо и особо выпукло произошло. Сначала вперед были выставлены в начале советского периода отношения профессиональные, рабоче-крестьянские, трудовые отношения. Потом, постепенно, с формированием большого класса интеллигенции появились уже общественно интеллигентные отношения. Ну, и в интеллигенции, вместе с интеллигенцией развивались прикладные призвания, которые по дарованиям нашим составили целые большие общества людей: музыкантов, художников, артистов, театралов, и прочих по разным дарованиям человеческим, по талантам прикладным. И между ними, собственно говоря, преимущественно возникали отношения, в которых люди, принадлежащие к этим разным сословиям, классам и различным группам талантливых, тех или иных, по прикладным способностям людей, воспринимали себя именно таковыми. Музыкант воспринимался прежде всего музыкантом, а потом женою и мужем. А потом мамой и папой, а потом гражданином и соплеменником. Это до такой степени было в итоге как бы вскормлено духом времени, что к концу 20-го столетия в России, в конце советского периода, и начала российского периода, и ныне сейчас, это стало главным и ведущим. То есть жизнь в таланте и стала, собственно говоря, центральным самосознанием человека. И поэтому на сегодняшний день даже все заняты только одним: это различными фестивалями, конкурсами, где выявляются эти таланты людей, и люди через этот талант оцениваются. Даже уже не по труду, и не в трудовых отношениях друг с другом. И даже не в интеллектуальной образованности своей. А именно в талантах, интеллектуальных, или же музыкальных, или же ремесленных, или еще каких-то.
И это, такой состав людей в итоге становится очень удобен для того, чтобы врагу рода человеческого воевать против человека. То есть разлагать Божеское в человеке. Если сам человек устремляется за внешним своим в своем устроении, оставляя фундаментальные жизненные призвания свои: призвания любви сыновней, родительской, супружеской и гражданской к соплеменникам своей страны, то врагу рода человеческого становится легко такого человека совершенно заквасить в страстях. Этими страстями напоить его устремления профессиональные, потом устремления в его разных талантах и дарованиях, которые он может являть на разных концертных площадках, и в конкурсах, фестивалях и смотрах. И в конечном итоге завладев человеком, человеческою страстною натурою его, сделать всю собственно саму жизнь абсолютно преданной страстям. В итоге мы сейчас встречаемся с фактом, когда наши выдающиеся, так называемые культурные люди, оказываются самыми развратными, самыми страстными, самыми преданными ужасным удовольствиям и услаждениям превратным, каковые только придумал враг рода человеческого и всеял в душах искаженных и извращенных людей.
В итоге мир, который живет человечеством своим, разделился на три состава. Одни, которые, собственно говоря, несут в себе все-таки эту основу человеческую. Четыре жизненных призвания и составляют тот самый род добрых, крепких, хороших людей, хоть и не верующих, а может быть и религиозных. Но религиозных в разных других религиях, не зная Христа. Ибо они не призваны, и не коснулась их благодать Божия. Но при этом сами по себе они преданы всему добру Божественному, Божьему, которое в них вложено с момента творения Адама. Добрые супруги, добрые труженики, добрые отзывчивые люди, совестливые, исполненные чувства долга, обязательности, обязанности, правдивые, искренние, и множество таковых, которые составляют некоторый состав людей. О них Апокалипсис говорит, как о людях земли. «Земля, говорит, эти люди». Они-то как раз составили тот добрый оплот человечества, каковой совсем близок к ограде церкви православной. Но, увы, в ограду войти не может, потому что не призван.
Второй состав этих людей, живущих своим человечеством, но уже все более уклоняющимся во внешнее человеческое. Это люди различных профессий, трудовых профессий. И в силу этого по этим трудовым профессиям и собственно, составляющих основу и оплот жизни на земле. Они труженики, они создают все необходимое для земного существования, они развивают условия жизни самой страны, государства, составляют саму государственность в ее механизмы, аппараты, руководство, и прочее. И наконец, третий состав этих людей земного человечества, которые преданы страстям. И по страстям, и в общем-то где-то увлечены всякими разными талантами одаренностями и прочими, в которых уже в отличие от прежних поколений, чаще всего далеко уже отошли от собственно своего нравственного начала. И подхваченные духом мира сего, то есть духом льсти и вражьим духом, дьявольским и сатанинским, или сатанинским, они уже носятся в стихиях мира сего, составляя, к сожалению, в нынешнем времени большую часть человечества.
Из первого состава добрых и искренних людей, совестливых, но, тем не менее, все-таки живущих в естестве падшем, и не подозревающих об этом, могут быть призванные. И мы с вами когда-то таковыми были, и были призваны и введены уже в ограду церкви. Вошедшие в ограду церкви - это те, которые не просто приняли крещение, но приняли крещение в силе. Так, что хватило после крещения сил, и были в силах, чтобы начать уже церковную жизнь в ограде церкви, те, кто церковную жизнь начали. Это: стали ходить на службу, стали дома молиться и поститься, читать Евангелие и по Евангелию как-то стараться устроить свою жизнь, вникать в содержание Евангельское, и совершаясь, приготавливаясь к таинствам, и совершаясь в них, в итоге в общем-то делаться церковным народом. Вошедшие в ограду церкви, после крещения начавшие церковную жизнь. Но мы с вами, правда, знаем, что очень много народа сегодня в России, которые тоже приняли крещение, а церковную жизнь не начали. Они относятся как раз к тем, которые несут в себе человеческое. Добрые, хорошие и светлые люди, которые в общем-то приветствуют церковных людей, и вполне сочувственны к церкви, но в ограду церкви не входят, не пережили призванности своей. Призванные только могут войти в ограду церкви. Сам по себе человек, будучи не призванный Богом, войти в ограду церкви не может. И вот таковых очень много крещеных, а 70% в российском народе называют себя крещеными, и как бы православными людьми, но на деле-то и православными не являются. По крещению только лишь может быть. А так-то вообще, по мировоззрению, по образу жизни не являются православными. Но находятся возле ограды церкви, живут в пространстве рядом с оградою церкви, составляя некоторый, может быть не очень большой на сегодняшний день, но слой людей в обществе, которые сочувствуют церкви, во всем помогают ей и участвуют в ее делах, сами в нее не вступая и не входя.
Вошедшие же в ограду церкви, то есть призванные, оказываются поначалу внутри пространства церковного, на периферии этого пространства. Потому что в этом пространстве есть три области. Одна — это периферия, другая — это середина, а третья — это центр. Когда мы сегодня слушали апостола, и сопоставляли с апостолом наших, в земле российской просиявших святых, мы говорили о центре нашей российской церкви, пребывающих в центре церковной ограды, в центре пространства самой церкви. А кто же такая периферия? Это те, которые были призваны, но потом не удержались в этой призванности, то есть не удержали веру. Вера — это явление Божественное, свыше данное человеку, и по благодати человек из около церковной ограды, пространства около церковной ограды, из состава добрых хороших людей. Ну, всяко разно греховных, но тем не менее, в основе все-таки исполненных четырех жизненных призваний любви, входят в ограду церкви. И первые три года по призывающей благодати идет, как призванный, внутри ограды церкви, вдохновленно устремляясь к центру этого пространства церковного. То есть к Самому Господу, к Небу, к Небесной церкви. А здесь на земле ко всем тем, которые, худо или бедно, но все-таки идут исполнить и совершить Евангельский завет в своей жизни реально, поддерживаемые благодатью Святаго Духа, благостью таинств и благодатью таинств церковных, и совершая Евангельские заповеди в своей жизни реально и действительно.
Вот подражая им, и следуя за ними, так-то будучи тянущимися за ними, идут те, которые первые свои три года призывающего периода, войдя в церковь, но оставаясь пока на периферии ее пространства, живут в ней. Потом благодать сокрывается ради того, чтобы испытать всякого человека на его желание и готовность последовать за нею, за верою. За тою живою верую, которая свыше, и которая не есть человеческая религиозность. И, к сожалению, большая часть народа остается в этом пространстве периферии церкви, потому что остается как народ религиозный, пробудившийся в религии. Были мы с вами атеистами, там, не верующими. Потом вдруг пробудились призывающей благодатью, и силою ее были введены в церковную ограду, прожили три года в этой церковной ограде вдохновенно, по действию благодати призывающей, а когда она сокрылась, остались с живою религиозностью, но человеческою своею. Такою же, как и у всех других народов, но пребывающих за оградою церкви.
И вот в этой-то религиозности мы оказываемся крайне искушаемы всем тем, что происходит за оградой церкви. Пребывающие на периферии, таковых легче всего взять и выдернуть за ограду церкви. И за оградой церкви стихия мира сего, которая подхватывается и живет духом времени и духом льсти, она зовет нас, и выдергивает какую-то часть из нас. Одних через телевизор выдирает. И сидит, бедный, только что вроде бы, три года как введенный уже в ограду церкви, однако теперь уже он сидит все время перед телевизором, то есть, выйдя за ограду. Ибо сидящий перед телевизором — не в ограде церкви сидит. Он, всякий раз выдернутый оттуда, потом прибежит на исповедь: «батюшка, простите, Господи, прости», и «не буду больше так много сидеть, и вообще не будут сидеть перед телевизором». Прощеним Господним и разрешением от этих грехов снова входит в ограду церкви, но никуда не движется. Не движется ни в середину, ни в центр, хотя много знает, читает, вдохновляется, обо всех святых, особенно о наших святых очень любит говорить. Более того, в паломнические поездки ездит, к их мощам прикладывается, везде и всюду радуется тому, что он побывал у них, и рядом с ними и в их обителях, однако реально своим внутренним движением не движется за благодатью, которая сокрылась в его сердце.
И поэтому, вроде бы поставленный скрытою благодатью в переходный период, в период от призывающей благодати к благодати содействующей, однако ничего не делает, чтобы переходить. Почему? Потому что с него хватает только одного: чтобы, будучи вызванный за периферию, за ограду церкви, вдруг выдернутый в мир сей и переживший те, или иные события мира сего, снова бы вернуться бы опять в ограду церкви. На это уходят все его, бедненького, силы. Ну вот, к сожалению, мы с вами по преимуществу пребываем в таком состоянии, что мир сей имеет властную власть над нами, и различными своими предложениями, начиная от телевизора и интернета, которые сейчас активно и властно, очень с силою выдергивают из церкви за периферию, за ограду церкви народ православный. А помимо этого еще всякие разные возможности комфорта жизни, удобства жизни, евро уровня жизни, обеспеченности всякими разными приборами и удобствами быта своего: там, механизированными мясорубками, и кофемолками, и прочим, и прочим. А из года в год которые все краше и краше, и все привлекательнее и привлекательнее. И плюс эти огромные супермаркеты, которые: вот идешь мимо, а он прямо и зовет: «войди». Войдешь в него, ну скажешь сам себе: «куплю только две вещи и выйду». Нет, он зовет: «дальше зайди», и дальше заходишь. Здесь хотел всего лишь 10 минут побыть, пробыл 2 часа. А потом, вырвавшись оттуда, скорбит и кается: «зачем я туда влетел, выпал из ограды церкви, обратно хочу вернуться». И вот этою скорбью к Богу, а потом исповедью, наконец, все-таки прощением Господним обретает силы вернуться опять в ограду церкви и не путешествовать по супермаркету ради своих всяких страстных удовольствий. А только, если и надо забежать, то забежит и выбежит, взяв то, что надо купить. Ну, а в конечном итоге, наконец понимает, что в принципе многие вещи, в которых мы в простоте своей нуждаемся, можно купить не в супермаркете, а в самых простых магазинах, и магазинчиках и ларьках. И зачем в супермаркет ходить?
Но пока человек дойдет до этого, сколько времени его православно церковной жизни проходит, сколько времени он мучается сам с собою, так, что все силы его духовной ревности в основном-то останавливаются только лишь на том, чтобы, будучи выдернутый из ограды церкви, снова в нее вернуться. Где уж там, будучи внутри ограды церкви, от периода призывающей благодати в переходном периоде идти к благодати содействующей. И, тем не менее, церковь зовет нас именно к этому движению. Вошли в ограду церкви, живем в периферии, но не оглядывайтесь назад, идите вперед. Но тогда вы на переходе от призывающего действия благодати до ее содействия. Чему же будет содействовать благодать? Будет содействовать тем самым действиям, нашим уже человеческим, в которых мы согласны с Богом. В которых начинается осуществление Евангельских завещаний, заветов, заповедей. И вот тут помощниками нашими оказываются те, кто уже этот путь прошли. А это и есть все прославенные угодники Божии, как всей церкви вселенской, так и тем более в земле русской просиявшие.
И вот мы, конечно же, тогда, начинаем вглядываться в их опыт: как это они проходили. И оказывается, большая часть из них этого переходного периода почти и не знали, где надо было от призывающей благодати пойти в содействующую. Они сразу перепрыгивали туда. То есть имели такую ревность и такую решимость жить только благодатью и только ее содействия ища, совершали свои поступки. Только содействия ея ища, позволяли себе те внутренние чувства, каковы были приятны и угодны Богу. И Господь благодатью содействовал этим чувствам. Только ее, благодати, содействие ища, имели мысль, образ мысли, свое миро представление, мировоззрение свое таковое, которое Богу угодно, и какое Господь подтверждал участием Своей благодати, и закреплял некоторыми откровениями благодатными в этих наших знаниях о Божественном устроении мира.
Ну вот, мы сейчас видим, что в наше время, к сожалению, уже мало таковых опытов. И у нас с вами почти таких опытов нет. И таких, вот, которые могли бы, прямо войдя уже, пройдя путь призывающий, сразу же оказаться уже на ступени содействия и благодати, а значит, уже в трудах по борьбе со своей страстною натурой, и в содействии благодати в этой борьбе, в отсечение страстей, равно как и в утверждении своих добродетелей, вот таковых людей сейчас мало. Даже в монашеском составе, и тех почти тоже мало, почти нет. А это означает, что мы все, кто имеет ту или иную ревность, находимся на этапе переходном. Не прыгающие в мир сей и обратно, а всеми силами, какие у нас есть, правда, малыми, но, тем не менее, с некоторою внутреннею, насколько у нас есть готовность к этому, решимостью и собранностью, ведущие к восстановлению в себе благодатно призванной жизни.
И, конечно же, в этом нам очень много помогают не только весь образ и порядок церковной жизни, но особенно пример подвижников, каковые указуют нам: каковые действия внутреннего делания являются угодными Богу. В каковых мы будем иметь оправдание благодати. Благодать будет поддерживать таковые наши движения духа и души, и, содействуя нам, будет взращивать в нас угодного Богу человека. Восстанавливая в нас человеческое, которое особенно известно Христу, и обретая в нас Божеское, которое в конечном итоге должно и стать нашим естеством. Божеское должно от таинства причастия совершить нас как личность, несущую в себе два естества — Божеское и человеческое. Оставаясь при этом в личности человеками, «быть уже человеко-Богами», как сказал Григорий Богослов. И следуя за Господом, Который является Богочеловеком.
И здесь мы еще и еще раз встречаемся с Евангельским словом, в котором Господь говорит: «никто не может прийти ко Мне, ко Христу, если не привлечет Его Отец». Видите, еще и еще раз, много раз уже говорили об этом, но всякий раз напоминаю это для нашего смирения. С одной стороны это для нашего духовного возрождения, духовной ревности другой, и для нашей жизни Богу, напоминая о том, что мы не сами пришли ко Христу, но были призваны Отцом Небесным. «Никто, говорит Господь, - не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец. И тогда, - говорит, дальше дополняет, -Я воскрешу его в последний день»(Ин.6,44). А воскресение, мы с вами знаем, может быть двойным: в последний день Господь во Втором Своем пришествии воскресит всех, пребывающих в гробах. И изведет из ада всех, пребывающих в аду. И облечет всех вновь в плоть. Правда, не ту падшую, какая сейчас у нас с вами, а ту, которая заново соберется с нами. Но, оказывается, какая-то значительная часть народа и населения, будучи воскрешенными, и в воскресении, они облекутся в плоть падшую. И поэтому одни в воскресении обретут воскресение жизни, а значит рая и вечной жизни с Господом в Царстве Небесном, а другие в воскресении – наказание. И обретутся тоже в вечную, но только не жизнь, а муку. Два воскресения, два рода людей в воскресении явятся в мире. Так вот поэтому-то: «Я, - говорит Господь, - воскрешу его в последний день», воскрешу в Царство Небесное, в жизнь вечную. «Никто не может прийти ко Мне, - повторяет Господь спустя некоторое время почти те же слова, - если то не дано будет Ему от Отца Моего»(Ин.6,65). Это в 6-ой главе Евангелия от Иоанна.
А вот дальше: «все, что дает Мне Отец, ко Мне приидет. И приходящего ко Мне не изгоню вон»(Ин.6,37). И дальше в 10-й главе уже: «Отец, который дал Мне их, - то есть овец, - больше всех. И никто не может похитить их из рук Отца Моего. Я и Отец — одно»(Ин.10,29). И в 15-ой главе прямо обращаясь к ученикам Своим, говорит им: «не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас… Сие теперь заповедаю вам: да любите друг друга»(Ин.15,16). Ибо те, кого Я избрал, Я в это избрал. Я в это вас поставил, чтобы вы любили друг друга. Откуда же Я вас избрал? Дальше: «Я избрал вас от мира, потому и ненавидит вас мир»(Ин.15,19). Избрал вас от мира. То есть третий состав народа церкви от мира выведенный, из мира выведенный, от мира отлученный. И им, говорит Господь Отцу Своему Небесному, Я открыл, что Ты Меня послал. И им открыл Тебя, Отче, Отца Небесного. Ну вот, этим составом как раз являемся мы с вами.
В чем же тогда мы с вами как церковь едины, в ограде церкви пребывающие, едины? Едины как раз по благодати. Если за оградой церкви все едины по своему человечеству, как в лучшем случае, или другие люди едины по своим всяким разным профессиональным и сословным собраниям общества и слоям населения. Или же едины по своим талантам и увлечениям, там, в разных слоях интеллигенции там, или же артистов, художников, композиторов, музыкантов и прочих разных. То есть они между собой едины теми человеческими дарованиями, но внешними, каковыми они осуществляют свою жизнь, и в которой они, как люди данного сословия, себя сознают и себя воспринимают. Они, конечно, внутри этого сословия, или внутри этого класса людей, человечества, они едины. Равно как и в религиозности своей едины. Все мусульмане едины в религиозности мусульманской, буддисты в своей буддистской религиозности едины. Но то единение за оградой церкви. Подобно этому же весь протестантский мир тоже един по своему протестантскому устроению, настроению. Но это тоже за оградой церкви. Католический мир един по своей религиозности католической, един. Но это тоже за оградой церкви. По причине своей религиозности они едины: религиозного чувства, религиозного характера, и образа и порядка жизни едины, конечно.
В чем же едины тогда те, кто в ограде церкви пребывают? Прежде всего они едины тем, чем они из мира выведены в ограду церкви. Едины в благодати, которая не есть уже человеческое достояние. За оградой церкви все единение людей между собою в каком либо угодно классе, или прослойке, или же в группах, слоях населения, они едины по человечески. В ограду церкви вводится народ, единый по благодати свыше, Божеской благодати. И далее уже, пребывающие на периферии церкви, внутри ограды, значительная часть сегодняшнего народа, к сожалению, с трудом удерживают это единение свое по благодати, и постоянно выдергиваемые за пределы ограды в мир сей теми или иными соблазнами мира. А потом возвращаются, или не возвращаются. В конечном итоге какая-то часть народа, и в итоге большая часть народа в последние времена будет этими выдергиваниями за ограду церкви, в конечном итоге, там все чаще и дольше оставаясь в тех или иных соблазнах мира, в конечном счете останутся там насовсем. И тем самым пойдут и поклонятся все вместе, хоть и в составе вроде бы, внешней официальной церкви православной, но пойдут и поклонятся антихристу. А пребывающие в ограде церкви, будут, так или иначе, будучи призванные, но уже примером святых угодников, призваны будут идти в центр ограды. И тогда от призывающей благодати трудиться над тем, чтобы перейти к благодати содействующей. И на этом переходом периоде находясь десятками порою лет, но все-таки находясь в трудах по стремлению своему к содействующей благодати.
И вот тут оказывается, одна удивительная и страшная особенность: не все, говорящие «Господи, Господи», войдут в Царство Небесное. Не все войдут в Царство Небесное. И даже среди тех, которые будут говорить Мне: «Господи, Господи, но разве мы не именем Твоим пророчествовали? Разве не именем Твоим бесов изгоняли? Разве не именем Твоим многие чудеса совершали? Отвечу им: «Я никогда не знал вас». Тогда вопрос: о ком это? По внешнему признаку говорящий «Господи, Господи», явно, что это люди в ограде церкви. По тому, как они совершают чудеса, исцеляют больных, изгоняют бесов, пророчествуют именем Господним, не от себя и не знаниями своими, там, святоотеческой литературы, а живое действие производят. Необходимое, нужное, нуждающееся прямо сейчас в событиях жизни. И делают это именем Господним. Похоже, что по всему - это люди, которые находятся даже в середине ограды церкви, не на периферии ее. И вдруг ответ: «не знаю вас». Значит на периферии, среди людей, которые постоянно выдергиваются в мир за пределы ограды церкви, и потом с трудом возвращаются обратно, есть немало видимо еще таковых, которые тоже на периферии по причине своих отношений с благодатью. Но видимость составляют при этом как бы людей средины, которые именем Господним могут совершать некие удивительные дела. То есть это люди призванные, но не устоявшиеся в благодатном участии. Призванные, но не пошедшие за благодатью. А, тем не менее, однако, тем остатком своей веры, или же больше всего религиозности своей, но воскрыляемые всегда, поддерживаемые в таинство церкви, тем не менее имеют возможность и способность обращаться к имени Христову, и именем Христовым привлекать благодать, совершающую эти: и пророчества, и изгнания бесов, и чудеса.
Чего же в них не происходит? В них не происходит перехода от призывающей благодати к благодати содействующей. Как не происходит? Они же это делают именем Господним, вон что делают. Да, но они это делают внешне. Религиозностью своею, не привлекая благодати внутрь самих себя, потому что переход от призывающей благодати к содействию благодати, это переход, совершающейся внутри человека. То есть там в человеке, где благодать меняет самого человека, по сути. То есть падшее естество человеческое высвобождает из власти греха и страстей. И оживляет, возрождает и восстанавливает сначала в Божеский образ, который был дан Адаму при творении его человеческой высоты. А далее и выше естественный образ. Но это уже в последующих этапах после содействующей благодати, уже в благодати оправдывающей.
Этот труд благодати находится не в области призывания, и не в области восстановления нашей призванности, как это происходит в период периферийной жизни, и периферийного состояния нашего с вами в церкви. Это происходит в тех глубинах, где начинается изменение собственно духа человеческого. И тогда уже там, так как благодать есть дух, то эта энергия духа, духовная энергия, то она и действует, прежде всего, то есть результативно и плодовито, или же эффективно она действует именно в области духа человеческого, и над духом человеческим трудится. Но именно таковых людей, тех людей, каковые возжелали идти в это изменение по духу своему. Будучи, находясь пока в состоянии духа падшего, духа, схваченного узами духа самоугодия, самолюбия, и узами дьявольского духа, ищут высвободиться из них. То есть ищут освобождения от духа самости, духа гордости, духа тщеславия. Таковые, оказывается, видимо, по всей видимости и становятся людьми собственно церкви. Они действительно движутся, они действительно трудятся, они действительно находятся на переходном этапе от призывающей к содействующей благодати. И благодать, она не ошибается. Если ты не ищешь содействия благодати там, где благодать действительно будет тебе содействовать, то оно к тебе не придет. Хотя при этом, ради славы Отца Небесного, или ради собственной славы христианина ты можешь призывать благодать, получается, благодать имени Христова, и совершать даже некие такие чудеса. Но если все-таки обратиться к деяниям апостольским, то мы обнаружим, что к тем случаям, когда вдруг апостолы сталкивались с таковыми, которые вроде бы именем Христовым что-то там совершали, а оказалось, что за этим стояли все равно силы нечистые, силы нечистого духа. Хотя и человек говорил именем Христовым.
Время советских гонений новомучеников и исповедников церкви русской, и те описания, с которыми мы сегодня сейчас встречаемся, или читаем, открывают нам ужасную картину вот этого несчастного состояния людей, каковые вроде бы были в церкви, и, однако, не были Христовыми. По поводу которых Господь очевидно говорит: «не знаю вас, вы никогда не были Моими». «Никогда не были, никогда вас не знал». Помните, только что недавно нами с вами прочитанный на трапезе рассказ по архиепископа в книге «Отец Арсений». Концлагерь, отец Арсений находится в лагере особого режима, откуда практически никто не выходит. Это лагерь специально устроен, особый режим устроен для того, чтобы медленно уничтожать людей. Ну, в основном люди погибают там в скорости. Редко, кто удерживается годы. И в какой-то вечер, барак, в бараке сто человек, отца Арсения зовет некий татарин и говорит: «вот там умирает твой бачка: «бачка, иди, твой бачка там умирает». То есть: «батюшка, иди, твой батюшка там умирает», - говорит татарин. Отец Арсений пошел. Совсем высохший старик действительно был при смерти, и просил исповеди, и начал с того, что он архиепископ. И начинается дальше рассказ архиепископа о его собственной жизни. И постепенно отец Арсений приходит в некоторую внутреннюю оторопь, а потом в середине этого рассказа вдруг подымается и говорит: «я не буду вас исповедовать, я не могу вас исповедовать, я даже слушать этого не могу». И уходит. Тем не менее, татарин еще и еще раз вызывает отца Арсения, уговаривает, что тот же умирает, «как же ты, будучи бачка, не идешь к своей бачке». В конечном итоге отец Арсений еще и еще раз приходит, и в конечном итоге выслушивает до конца, а ночью архиепископ умирает.
Что же рассказал архиепископ? Страшные вещи. Как только власть советская взяла страну в свои руки, она начала ужасную перековку всего народа русского. Будучи еще архимандритом, он был вызван в НКВД, и там потребовали подписать согласие на доносительство. Ну, а чтобы это было убедительно, стали бить. Не выдержав этих побоев, он в конечном итоге соглашается. И при этом его вызвал ни кто-нибудь, а сам Тучков. Но, правда, всю эту обработку его производили работники Тучкова. Тучков — это председатель комитета по делам религии того времени. То есть фактически глава над НКВД по религиозным вопросам. И архиепископа выпускают, архимандрита тогда. Он продолжает служить, уже в некотором сочувствии к нему людей церковных: как же побыл, ну, на Лубянке, и оттуда вышел через месяц. Мученик, уже начало мученика, так поэтому такое доверие даже некое к нему начало быть. А он, оказывается, собирает сведения все, и все приносит обратно следователю.
Затем Тучков вызывает его и говорит: «мы обеспечим твое постепенное восхождение». А он: тогда началось как раз в это время обновленчество, и он, тоже радуясь обновленчеству, возможности обновить церковную жизнь, потому что действительно церковь переживала некоторый застой в своей церковности. Он, радуясь этой возможности, уходит к обновленцам и становится обновленческим уже монахом, ну, архимандритом. И Тучков говорит, что «мы тебя повысим в сане, но для этого, значит, сейчас тебя я отправляю на год в концлагерь. А перед концлагерем с тобой поработают на Лубянке наши работники, чтобы ты точно знал, что ты нам служишь, а не им. И через год после концлагеря мы тебя выпустим, твои примут тебя как мученика, ты принесешь покаяние. Твои, - Тихоновцы, он их называет, - это покаяние примут, и повысят тебя в сане. Мы согласимся с этим повышением сана, и даже более того, немножко подскажем, чтобы тебя повысили, и ты получишь епископа. Потом, будучи епископом, ты пробудешь год, а через год снова тебя на Лубянку, немножко поработают мои люди, и на год в концлагерь, опять в лагерь. И так несколько раз: лагерь - свобода, лагерь - свобода, лагерь — свобода. И везде, где ты будешь, ты будешь писать всех и вся, кто там, о чем там, и что делают. Все будут тебе доверять, потому что ты будешь выходить всякий раз мучеником, и таким, каким-то, в ареоле истинного христианина. И будут очень тебя почитать».
И вот на этом месте отец Арсений дальше не смог слушать, и встал и ушел. Но когда вернулся второй раз, то этот рассказ, не столько исповедь, сколько получилось, рассказ архиепископа заключался в том, что он начал перечислять имена тех, кого он выдал, предал, отдал фактически на расстрел, в концлагерь, в тюрьмы, на избиение и на пытки. И это было, отец Арсений пишет, что это было нескончаемое перечисление имен. А делая вывод после этой беседы, отец Арсений говорит о том, что он был виновником гибели тысяч лучших людей церкви, потому что он был в самом центре церковной власти, жизни, и действительно в некотором таком безрассудном доверии к нему людей. Когда потом отец Арсений вышел из тюрьмы, то есть из концлагеря, он сам отказался отпускать те грехи архиепископу, и встретился уже с архиепископом Афанасием Сахаровым. Нашим тоже новомучеником, вот как раз бывшем тогда на свободе. И на протяжении нескольких часов рассказывал этот рассказ архиепископа. Молча, не перебивая, не одного слова не сказав, слушал его архиепископ Афанасий. Потом сказал, что «я не могу сам ничего решить, мне нужно все это принести патриарху». И вот он идет к патриарху Алексию Симанскому, Алексию 1-му, и уж как там они определили, что сделали, разрешили, не разрешили, отец Арсений не знает.Ну вот, это один единственный рассказ. Но мы знаем, что НКВД таким образом обрабатывало огромное количество народа церковного. И множество людей церкви прошли через это, подписывая договора с НКВД. В то же время мы точно знаем, что тысячи, десятки тысяч, и даже миллионы людей православных, пройдя через все это, не подписали. И согласились лучше на смерть, лучше на пытки, на избиения, на гибель в концлагерях, и в тюрьмах и в расстрелах, нежели такое предательство Бога, предательство своей церкви, предательство своих братьев и сестер по вере.
И вот теперь, возвращаясь к нам снова, к сегодняшнему разговору о границах церкви в пространстве церковного бытия и жительства, мы еще раз говорим о том, что слова Господни, говорящие: «Господи, Господи. Отвечу вам: не знаю вас», очевидно архиепископ — яркий пример, как раз подтверждающий эти слова Господни. Он был в церкви, «он вышел от нас, но не был наш», как говорит апостол Иоанн в своем послании. Вышел от нас, был среди нас, был как бы наш, но не был нашим. И Господь подтверждает: «Я никогда не знал таких». А ведь это были люди, во-первых, ну, введенные в ограду церкви, очевидно. Архиепископ, сначала архимандрит, перед этим просто монах. Это же, да еще во время то, до революционное, введенный в ограду церкви. Мало того, он, живший активно в церкви. Более того, ставший монахом, архимандритом, потом епископом, в конечном итоге архиепископом.
Мог ли он быть в серединной части церкви, где живут содействующей благодатью? Слова Господни: «не знал тебя, не знаю вас», говорят о том, что эти люди не выходят в средний состав церкви. Они не идут к содействию благодати. Но они же причащаются, они же, более того, преподают даже вот причастие и служат службы. И при этом, отец Арсений, кстати, говорил о том, что это архиепископ, слушая архиепископа, эту исповедь его, он вдруг осознал, говорит, отец Арсений, что «передо мною лежит искренне верующий человек. Потому что в какой-то момент архиепископ стал говорить, что в этих доносительствах я страшно мучился, я просил Господа, молил, умолял, плакал, падал перед Ним много раз на колени и стенал к Нему. Я просил Матерь Божию, просил, умолял Ее, чтобы Она меня вызволила из всего этого. Все это говорит об искреннем религиозном чувстве архиепископа. И отец Арсений это подтверждает.
Чего же тогда не было? Почему Господь, тем не менее, говорит таким людям: «не знал, никогда не знал вас»? Ну вот, если мы с вами выйдем из ограды церкви, и обратимся к людям вне церкви, но религиозным людям, различных других религий, мы увидим, что там тоже очень много искренности. И мусульман, очень искренних в препадании своему богу очень много, и индуистов, индийцев и буддистов, и всех остальных, даже язычников, которые, пусть и к бесам припадают, но не подозревая об этом. К своим идолам они в то же время человеческую искренность всю отдают своим богам и божкам. Значит, таковая искренность сама по себе не есть признак, вот, знаемости Господа. Кто же тогда, или кого тогда Христос знает? Тех, которые в исполнении Евангельских слов, Евангельских заветов, идут вглубь себя, в то к себе, где реально меняется человек для Бога. Не для людей, и не для этих окружающих братьев и сестер, и не для самого себя. Меняются для Бога.
И вот пойдемте теперь с вами к Евангелию. В Евангелии таковые слова: «настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться в духе и истине. Ибо таких поклонников Отец ищет Себе. -Таких поклонников Отец ищет себе. -Бог есть дух: и поклоняющиеся Ему, должны поклоняться в духе и истине» (Ин.4,23-24). О Себе Господь сказал: «Аз есть путь, истина и живот». Мы с вами из церковного опыта знаем, что истину, наставляет на всякую истину еще и Дух Святый. Значит, слово «истина» относится к двум лицам Святой Троицы. К Самому Господу: «Аз есть истина», сказал Он. И к Святому Духу, про Которого Господь сказал : «наставит вас на всякую Истину». Дух Святый, наставляя нас на всякую истину, открывает нам три истины: одну - Он указует нам на Самого Христа. Где указует? Не в книжках, не в нашем мировоззрении, и не в нашем уме. Он указует в нашем духе непосредственно Самого Христа. Второй вид истины, который открывает Дух Святый - это плоды Духа Святаго. А третий вид истины — это дарование Духа Святаго. Вот дарование, плоды Духа Святаго, и Сам Господь, на Которого указует, и Которого открывает Дух Святый нам, есть три истины, которые приносит нам Господь, приносит нам Святой Дух, и про которые Господь сказал, что Он, Дух Утешитель, наставит вас на всякую истину. Поэтому поклоняться должны будут Отцу Небесному именно в духе, и именно в истине.
«Мертвые услышат глас Сына Божьего и оживут, и изыдут творившие добро. -То есть во Втором пришествии Христовом, - в воскресение жизни, - творившие добро, - а делавшие зло изыдут в воскресение осуждения»(Ин.5, 25,29). То есть те и другие воскреснут, но делающие добро - в жизнь, а делавшие зло - в осуждение. «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики». Можно пребыть в слове, потому что мы начитаны. Можно пребыть в слове, потому что нас наставили окружающие люди. А можно пребыть в слове, потому что мы исполнены содействия благодати. А потом уже, исполненные самой благодатью, будем уже: творящие это добро, творящие это слово, исполненные слова. «И познаете истину, и истина сделает вам свободными»(Ин.8,31-32). То есть в той самостоятельности человеческой, которая дарована Адаму, дабы человеку быть действительно от себя действующим - он самостоятелен. В этой самостоятельности человек станет свободным от греха, проклятия, то есть от павшего естества своего, от тлена. И сделается разумным. То есть исполненным разумения, жизненных, и особенно Господних путей. Здесь различайте разум и ум. Ум позволяет вникать в деяния Бога, в окружающую природу, и открывать в виде научных открытий, и вперяться и вникать в различные ремесла и прочие разные дела земные, вникать в суть самих этих дел. Это позволяет делать ум. Во весь окружающий мир, в процессы мира вникает ум. Разум же человеческий открывает для себя жизненные пути человеческие, как свои, так и близких своих, и особенно пути Господни. Они открываются разуму.
Поэтому: «если Сын освободит вас, то истинно свободны будете»(Ин.8,36).. В своей самостоятельности верующие, то есть исполненные благодати свыше, вы будете свободны и разумны. «Кто от Бога, тот слушает слова Божьи». Кто от Бога, тот слушает слова Божьи. «Я говорю истину. Почему не верите Мне? Потому не слушаете, что вы не от Бога»(Ин.8,46-47). У каждого из нас с вами есть этот момент, или период, когда мы чего-то не слушаем, просто не слышим. Читали и не остановились вниманием своим. Слушали, и не услышали. Потом только лишь. Или вот, допустим, стоим в храме и слушаем Евангелие. Но только лишь одну, две мысли уловили, а потом, выйдя, стали меж собой разговаривать: что вы слышали? Тебе рассказывают, а мы говорим: «неужели об этом тоже речь была»? А они нам в ответ кричат: «а то, что ты сейчас услышал, оказывается, я не услышал». То есть мы с вами все знаем этот момент, когда мы, слушая, не слышим. Почему? «Потому, - говорит апостол Иоанн, - не слушаете, что вы не от Бога». То есть, есть в нас в этот момент та часть души, которая не от Бога. И эта часть души слова от Бога слышать не может. Или же мы в такой сейчас степени своего воцерковления, в которой преимущественно в нас живет душа не от Бога. А от Бога живущая совсем чуть-чуть. Поэтому только чуть-чуть мы слышим, для того, чтобы исполнять. А большую часть слышим, ну, как в лучшем случае для того, чтобы знать, другим передать, рассказать. А то и вообще не слышим, потому что это те составы нашей души, которые - падшее естество, упавшее, не Божье уже естество. «Потому не слушаете, - говорит Господь, - что вы не от Бога. Я знаю Отца, и соблюдаю слово Его»(Ин.8,55).
И вот в пример Себя Господь постоянно ставит на многих-многих страницах Своего Евангелия от Иоанна. Начиная с10-ой, даже с 5-ой главы, по 17-ю, постоянно идет повторяющийся один и тот же пример: «Я Сын Отца». Почему? Потому что Я исполняю, что Мне Отец сказал. «Я знаю Отца и соблюдаю слово Его»(Ин.8,55). Если вы будете так же делать по отношению к Моим словам, то вы через это становитесь таким же, как Я с Отцом. Здесь, получается, слушать и слышать, и значит соблюдать. То есть такая мера слышания и слушания, в которой ты уже исполнен силы соблюдать. «Овцы за Ним, - то есть за Пастырем, - идут, потому что знают голос Его. За чужим же не идут, потому что не знают чужого голоса»(10,4-5). О чем это? То есть, знают - не знают, это дает Отец. Если Отец позвал, то и не знает никаких других зовущих: других религий, других мистических учений, других каких-то атеистических идей, других вообще идей земного существования, идей глобального человечества, глобального благоденствия всего человечества на земле. Ничего этого не знают, потому что Отец Небесный этого не говорит, и в это не зовет.
«Кто Мне служит, Мне да последует. Где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой»(Ин.12,26). «Верующий в Меня дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что…» То есть верующий в Меня сотворит дела, которые Я творю. А больше сих как сотворит? «Потому что, - говорит, - Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек. Даст вам Духа Истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его, и не знает Его». Потому что пребывает за оградой церкви. «А вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает, и в вас будет…» Те, на которых исполняются эти слова, они находятся не просто на периферии церкви. Они с периферии уже идут в переходном периоде к содействующей благодати.
А те, на которых не совершаются эти слова, как этот архиепископ, и много подобных ему людей. Особенно в наше время очень много людей, которые, войдя в церковную ограду, остались на периферии, и так там и замерли, что ли, как бы. Но, активно живут при этом, постоянно выдергиваемые за ограду церкви, и снова в нее возвращаясь. «Вы же знаете, ибо Он с вами пребывает, и в вас будет. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас». В тот день, когда благодать содействующая встанет в сердце ваше, и вы услышите: «Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас». И совершиться на вас то, о чем Господь Отцу Небесному молился и говорил: «И те, которые были в мире, но которых Ты Мне дал от мира, им Я открыл, что Ты Меня послал, и что Ты — Отец Мой». «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня, и тот возлюблен будет Отцом Моим… И мы придем к нему и обитель у Него сотворим».
И вот с этого времени, тем более и основательно и точно все в ограде церкви, будут действительно в Них едино. Это совершенно другое едино, чем то едино, которое за пределами этой ограды церковной. «Слово же Мое не есть Мое, но пославшего Меня Отца. Мир даю вам не так, мир дает, Я даю вам». Архиепископ тоже знал мир, но, к сожалению, видимо знал мир так, как дает его мир сей. А мира, который дает Бог во внутрь человека, такого мира не знал. «Тем прославится Отец Мой, если принесете много плода и будете Моими учениками».(Ин.14, …;15,8). Аминь.