Занятие первое: Методика нравственного урока
часть 1
25.10.11
Ну вот, мы сегодня с вами начинаем новый курс – это методика уроков, праздников и поселений. Так как сейчас уже идет подготовка непосредственно нравственных уроков и это тема у вас достаточно сейчас живая, то мы первые три занятия посвятим методике урока.
Когда мы говорим о человеке, то обращаясь к его глубине, мы говорим о восьми уровнях бытия человека. И при этом оказывается, что наиболее глубокие три уровня – это духовная глубина, затем нравственный – это как раз призвания естественные или жизненные, вот и наконец, деятельный уровень составляет вместе ту сторону бытия человека, которая называется укладом. Поэтому живые отношения людей между собою и живые отношения с Богом составляет основу уклада. Соответственно, это то, что дано Богом каждому человеку. И при этом эти отношения деятельно осуществляются вот в жизни человека. То, что Бог дал – оно не требует какого-то, не требует какой-то сугубой методики, т. е. некоторых сугубых условий или специальных каких-либо действий, которые бы приводили к пробуждению и жизни этих уровней бытия, кроме тех, каковые вообще исторически и наработаны или же Богом благословлены, собственно как уклад жизни. Поэтому вот нам надо сейчас сразу для себя определить, что есть методика, а что есть уклад. Потому что специальные действия, каковые человек вынужден был вносить или же, вынужден или же сегодня вносит в жизнь человеческую – они относятся к методикам. А действия самого уклада, которые естественно возникают от деятельности уровней нравственного и духовного – они не являются методикой, они составляют просто саму, сам порядок жизни естества и порядок жизни Церкви, который в итоге сам этот порядок и действия внутри этого порядка тоже даны Самим же Богом. И поэтому составляет вместе с самим человеком – сами эти действия составляют собственно уклад человеческой жизни, уклад нравственно-родовой и уклад церковный.
Современные все представления о методике вообще, мощная методическая база, над которой работало огромное количество разных институтов – это все явление последних полутора столетий. Более того, когда сегодняшние церковные люди пытаются даже посмотреть – а как шло воспитание детей в древности, вот, то не различая уклад и методику, они своим сегодняшним методическим мышлением и взглядом на устроенный процесс образования, пытаются в исторических укладных движениях, действованиях найти методические различные приемы. И в результате появляются такие неожиданные для Церкви явления как методические подходы и приемы от древних Отцов Церкви, т. е. совершенно несовместимые вещи. И вы это можете это встретить сейчас в литературе, отчасти мы, училище тоже западали в эту ненормальность. И когда мы брали различные книги начала прошлого века – 1913, 1906 года и там вдруг находили такие обращения тоже к методикам Святых Отцов и потом не могли понять: как это вроде бы то, что описывается в методике Святых Отцов – оно не является по сути не является методикой, но при этом оно называется методикой. Будучи названной методикой, оно пытается быть переведено из уклада в методику и в итоге выполнено не как укладное действие, а как действие методическое. Т. е. получается, что современный методический человек – он уклад пытается прочитать, во-первых, языком методическим, действия все уклада перевести в действия методики, фактически оторвав их от самой сути или от естества человеческого, т. е. от его призваний жизненных и от его призваний церковных, призваний христианина. И получается, что он тем самым уклад вообще вытесняет и подменяет методикой.
Священники, когда, ну такие уже глубоко церковные и священники прежних, прежнего времени, старые священники – они категорически сразу чувствуют эту вот такую подмену уклада методикой, назвать это конкретно не могут – в чем здесь подмена и что чем подменяется, потому что тоже не эту разницу, различение методику и уклада тоже не производили и не знают. Они просто говорят, что: А ну ее – вашу педагогику. Надо жить просто церковно, – говорят они. И когда вы такое услышите, слышьте, что они правильно говорят, только что такое жить просто по-церковному – они не могут дальше назвать – надо жить укладом церковным. Но тогда надо обращаться к церковному укладу и внутри церковного уклада иметь внешнюю сторону уклада и его внутреннюю сторону и точно их различать. Тогда что же происходит, если все-таки наши дети и мы в том числе, будучи в церковном укладе, садимся за парту и начинаем заниматься в школе? Что здесь появляется? Здесь появляется так называемый урок, который является действием сугубым, специальным. Одно дело – просто беседа, которая происходит между нами и детьми – это особая форма. Она форма укладная кстати. Но если вместо беседы выстраиваются специальные действия, которые есть урок, которые имеют свою структуру, свою последовательность, свое назначение, то тогда какое это, какое место и какое отношение имеет урок к укладу, что это – явление уклада или это явление все-таки методики?
Ну вот, оказывается, что современный урок – он весь оторван от уклада и этим школа уклад запрещает, и в этом смысле она выполняет очень точное назначение вражье, она изначально как образовательный процесс, воинствует против уклада, а соответственно что видимо она делает? Она детей отрывает от семьи. И вот до сих пор было очень трудно понять, пока мы не различили сейчас уклад и методику, не было понятно, почему дети, начав учиться, все больше и сильнее и глубже отходят от родителей? Почему им жизнь школьная оказывается жизнью, а жизнь домашняя оказывается не жизнью? Почему идет оскудение сыновства? Почему в переходный период их, подростковый возраст становится таким категорическим – они просто отвергают родителей, активно, причем с властью. И почему с годами школьного действования это отвержение родителей в переходный период становится все более категоричным и все более, ну таким обнаглевшим что ли, т. е. и тем не менее в то же время возникают еще одни почему – а почему при всем при этом все равно дети нуждаются в родительской, даже в подростковом возрасте нуждаются в родительской любви, в родительском внимании, в родительской заботе, душевном участии, чуткости – почему это все равно у них есть? И если они этого не получают, то конфликт с родителями еще более обостряется. Они начинают обижаться на них, потом предъявлять разные претензии и в конечном итоге выходят из школьного возраста где-то в 17-18 лет с одной стороны с чутким чувством, что жизнь в семье – это скука, а вся жизнь – это в школе и в обществе. С другой стороны, что родители им чего-то там недодали и поэтому они – не родители. Вот в итоге к чему сейчас привело вот это внедрение вместо уклада или замещая уклад, внедрение образования. А внутри него – это методики методического действования.
Поэтому когда мы сейчас ставим вдруг предмет с названием «методика», то возникает вопрос: Что мы такое делаем? При этом еще в православном, ладно, в церковном училище, т. е. училище по наименованию церковное – это значит, в укладном училище. Какой отсюда выход? Мы сейчас совершенно видим отчетливо, что без урока как такового тоже воспитание затруднительно, все-таки это такая, да, хоть и специально наработанная технология, по сути своей противоукладная и тогда получается, что мы просто ее должны взять и убрать, также как батюшки говорят, что ну вас с вашей педагогикой – не надо нам ее и сказать ей: до свидания. То ли пойти по слову Василия Великого, который даже говорит, что даже и в языческом образе жизни надо взять все доброе, а все худое отрезать. Ну вот, мы склоняемся сейчас идти по пути Василия Великого, учитывая и зная, что действительно наработки уроков очень много дают, они имеют свой результат и дают немало в развитии и формировании других уровней человека, т. е. уже уровней не укладных, а уровней устроения жизни, внешней жизни, вернее, усовершения внешней жизни. Все действия уклада усовершают самого человека. Когда мы остаемся в уровне духовном, деятельном и уровне духовном, нравственном и деятельном, то действия уклада усовершают человека. Когда же мы переходим к остальным уровням – душевный, прикладной, содержательный, организационный, дисциплинарный, – в этих уровнях происходит усовершение внешней жизни человека. Чтобы устроить нашу внешнюю жизнь, да, действительно, нужно применить, ну во-первых, все свои прикладные способности – правильно, да – потому что иначе если ты, не имея ремесленной способности, начнешь усовершать быт, то у тебя не усовершится. К этому надо прибавить содержательный уровень обязательно, потому что надо разобраться вообще с содержанием твоего быта, его усовершить никак нельзя, если ты не владеешь теорией того же самого шитья, теорией строительства домов. Если ты не владеешь элементарно теорией животноводства, растениеводства, т. е. содержание необходимо. Ясное дело, что необходим душевный уровень, что все это надо делать от души, а не хладнокровно, не равнодушно, более того, от всей души надо это делать, да, т. е. влагая свою душу во все это ремесло. Понятно, что дело нельзя нормально сделать, если оно не организованно, значит, организационные твои способности должны быть включены, умение организовать дело. Понятно, что если ты будешь недисциплинированный, весь разболтанный, то и коровы все в скором времени в этом режиме расстроятся, и огород весь поползет и домашний быт весь тоже будет тоже неустроенный, если ты недисциплинированный. Надо было посуду помыть сразу после еды, а ты ее моешь на третий день, потому что у тебя дисциплины не хватает оказывается. Т. е. вот получается, что эти целых пять уровней – это уровни внешнего устроения дела, соответственно, они назначены для усовершения внешней жизни человека. Усовершение же самого человека – это действие уклада. Соответственно тогда усовершением самого человека занимается воспитание, а не урочное образование. Воспитание происходит в обращениях старший – младший и Бог-человек, Церковь – человек. Старший – младший – это семья и дети, это учителя и ученики.
Что же такое тогда наше образование и внутри образования главный метод образовательный – это урок? А это научение внешней жизни, плюс усовершение этой внешней жизни. Ну тогда это научение ремеслам, различной производственной и профессиональной деятельности – любой. И в этом смысле тогда современная школа – она правильно, правильное место имеет. Действительно, она конкретно воспитывает, вернее, не воспитывает, а образовывает человека или подготавливает – лучше правильно сказать, она подготавливает человека к тому, чтобы в итоге человек начал серьезное освоение или профессиональное освоение своей профессии, – школа подготавливает к освоению профессии. Какое место она должна занимать тогда в жизни детей, подростков и молодежи? Она должна занимать прикладное место, т. е. все-таки ведущее, фундаментальное место должна занимать Церковь и семья, и Отечество, Церковь, семья, Отечество – должны занимать ведущее место в жизни самого подростка и ученика. А все школьное образование, соответственно, уроки, должны занимать прикладное место.
Что происходит на сегодняшний день? В обществе, в целом сейчас исторически все более и более развелось усовершение нашей внешней жизни, т. е. условий жизни, предметное наполнение нашей жизни, т. е. сейчас вообще, если зайти в эти супермаркеты, то такое количество вообще предметов, которые обеспечивают нашу жизнь, что ни одна историческая эпоха такого не имела. Ясное дело, что если человек полностью погружается в это супермаркетовое обеспечение своей жизни, то получается, что ему надо овладеть вообще с такими предметами, окружить себя в быту таким количеством вообще всяких разных приборов и инструментов, что в итоге, ну да, с помощью них жизнь становится очень удобная, но в то же время человек-то должен уметь обращаться с этим великим множеством предметов, и это все предметы механического и электронного характера, механического, электрического, электронного характера, и получается, что жизнь человеческая вся развернута на обеспечение своей внешней жизни. А усовершение самого человека – оно как происходило? Оно подменилось, что будто бы усовершением человека, вернее, под усовершением человека стало все больше пониматься развитие в нем как раз вот этих пяти уровней, внешних пяти уровней. А укладные уровни – они отодвинулись на прикладное место, на обеспечивающее. В советский период советской власти прямо так говорилось, что семья – это есть место и время биологического обеспечения человека и восстановления его биологических сил, а основная его деятельность – это производство, т. е. его работа. Поэтому на работу выделялось в неделе шесть дней, в каждом дне семь часов и весь человек был посвящен производству. Это тем более происходит и сейчас. Это только в Отраде мы занимаемся усовершением человека, поэтому все производственные дела у нас абы как бы, спустя рукава и без всякого качества. И только там, где сам человек в это входит, вот от нравственного там, от своей ответственности, от своей заботы – там собственно говоря, тогда этот производственный участок держится на каком-то уровне и на качестве. И то, может быть не совсем на качестве, но хотя бы организованно и дисциплинированно. Ну вот, Ирина так вот, например, действует, да, потому что если , ну институтов-то никаких не кончала, науки никакой нету, но зато есть нравственное чувство, и оно в гармонии с дисциплиной и с организацией дает вполне коровнику жить и существовать. У Сергея и этот уровень шатается время от времени. Когда ты собран в нравственном и какая-то ответственность есть, то тогда коровник вроде бы хорошо, но так как в этом состоянии ты не всегда бываешь, а чаще наоборот, в противоположном настроении и состоянии, то получается, что и коровник может оставаться без тебя целыми месяцами, и у тебя ничего по этому поводу не волнуется. Но за эти несколько там месяцев шалтай-болтай-работы, а потом среди них еще и простоя прямого отсутствия в Отраде, там в течении двух-трех недель, а во время присутствия еще и непоявления на работе время от времени, то в итоге за это время коровы должны все умереть, если бы весь коровник был бы только на тебе. Т. е. дисциплинарный, организационный уровень нечем держать, не развит нравственно. Но тогда получается, что и чисто внешняя сторона – вот там, допустим, содержательная сторона – она бы могла держать, но никаких институтов не кончал, поэтому содержательной стороны о коровах нету. Могла бы держать какая-то прикладная сторона, но для прикладной стороны нужен опыт, причем при мастере освоенный. Мастеров нету. Опыт ремесленный и животноводческую свою способность развить не с кем было, поэтому она тоже не держит. Ну и в итоге получается, что если мы заняты – а Надя вообще ни того, ни другого не имеет по отношению к коровам. Ну это вот неизвестно, то ли от нравственного уровня, т. е. это значит, что ты не оставишь корову недоенной и не пойдешь доить ее в неположенный, неурочный час – это нравственное так живет о коровах. Или ты просто от интереса это делаешь, но интерес сегодня есть, завтра – нету, так что коровам скоро погибать, если они полностью будут у тебя в хозяйстве.
Слышите, да? Вот эти действования уровня, т. е. если уровень развит, то человек живой, и тогда и дело идет. А если уровень отсутствует, или же развит слабо, то конечно, все совсем плохо. Анна Алексеевна вообще никакого отношения к коровам не имеет и не собирается, да, поэтому тут и нравственного нету, и содержательного нету, и прикладного нету – а чем тогда дисциплину и организацию дойки держать? – нечем. Она и не держит. Есть только лишь одна – это телесная потребность только – ей только имеет отношение к коровам – это значит, попить молочка, покушать творожка, и все. вот, собственно говоря, все, что есть.
Ну вот, если из всего этого смотреть, да, то получается, что вот, надо четко сейчас увидеть, что оказывается, сегодня производственная деятельность, она коль она вся держится не на укладе, т. е. не на нравственном уровне, тем более не на духовном, а держится только на содержательном – это институты все и плюс – на прикладном – это чуть-чуть практика сама при мастере, если мастер есть, то он твой прикладной уровень животноводческий уровень – если относительно коров – он как-то в тебе разовьет, то вот этими двумя уровнями, плюс при поставленной организации и дисциплине – это со стороны опять же не твоей, а со стороны начальства на производстве – тогда производство держится.
Анна Алексеевна: А я должна принимать участие, как нравственный человек, как духовный человек в коровнике – вот находясь в общине?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Конечно. Общинный человек – он же печется о всем, что есть в общине, в этом суть общинного человека.
Анна Алексеевна: Ну вот если у меня просто вот есть, я же не могу прийти и сказать: вот так и так надо или почитать литературу, разобраться, как надо.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот это, если иметь в виду полное, т. е. развитие общинного человека, то ты во-первых, прежде всего, это развитие трех глубоких уровней, да, отсюда тогда уже забота обо всех событиях нашей внешней жизни, да. Коровник – одна из сторон внешней жизни. Соответственно, ты тогда в него, имеешь о нем заботу, о том, чтобы он был. Может быть, для тебя с одной стороны – раз, но больше для того, чтобы всем остальным было молоко и прочее. Коль ты эту заботу из нравственного имеешь, то дальше тебе надобно, чтобы этот коровник был как устроенное дело, но тогда тебе необходимо, либо быть уверенной, что там есть люди, имеющие пять других уровней. Устроенное дело – это пять уровней. Т. е. от души человек там работает, ничто ему там не препятствует. И все остальное у него – и прикладное, животноводческий есть уровень и содержательный – он весь институт завершил, закончил, да и плюс – организационно там все поставлено нормально и дисциплина там тоже вся держится. И в этом смысле коровы все ухожены, устроены. Вот если такие люди есть, то ты спокойна. Но ты вдруг обнаруживаешь, что такого человека нету. Наталья Васильевна – не такой человек, она во многом, она не образованная, у нее нету образования. Она часто бывает и неорганизованная, у нее просто нету организационного уровня развитого. Единственно только – она держит дисциплинарный уровень и чуть-чуть сейчас начинает двигаться в прикладном, и то в прикладном, т. е. животноводческого у нее тоже по-моему нету, ну т. е. потому что животноводческий – это когда чувствует корову, печется о ней как о маленьком ребенке и слышит, когда замычала корова так или замычала эдак – что с ней? – она это различает, внутренне интуитивно чувствует. Вот это животноводческий уровень. У Натальи Васильевны этого, по-моему нету. Но из-за того, что она сейчас обращается с коровами постоянно, эти последние годы, то что-то начинает пробуждаться, хоть какая-то такая чуткость и чувствительность. Но значит, в итоге получается, что коровник сейчас у нас неорганизован. Что ты будешь, если нравственное в тебе чутье и забота развита – то ты будешь беспокоиться об этом.
Анна Алексеевна: Т. е. общинный человек – это который беспокоится о кровнике, о птичнике, вообще о всем хозяйстве, также как и свое личное хозяйство он устраивает, там какие-то деньги, там условия – это все он это, тепло, холод, все это он учитывает.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, конечно, т. е. когда есть семейный человек – он устраивает тогда свои дела в семье. Если он общинный человек, то у него любовь к устроению – она такая же, как и в семье. И не может быть, чтобы у общинного человека – меньше, а у семейного больше. Равно, как личное устроение своего пространства – оно тоже такое же, как и общинное, и семейное. Когда все эти три заботы выравниваются, а не так, что одна переваливает – личное устроение – это вот прямо все мои заботы, на семейное устроение – это ничего, проживете как-нибудь, я же вас там, как сейчас отцы многие – я же вас обеспечиваю, и все, не приставайте ко мне. У меня есть личная жизнь.
Павлова Надежда: Детям своим?
Протоиерей Анатолий Гармаев: И детям, и жене. Ну, отцы сегодня также, в большинстве своем. Зарплату принесли – дальше все, не приставайте, вы теперь меня должны накормить, напоить, обуть, одеть, в смысле, постирать, а я тут пришел отдыхать от производственных условий, поэтому вы можете общаться с моей спиной, а я буду в интернете или в телевизоре. Или я буду там под моей машиной, потому что она там сейчас нуждается больше, чем вы. Я же вам деньги дал – чего вам еще надо. А моей машине еще деньги не дал, более того, ей еще нужно мое участие, я пошел – а вы тут оставайтесь. Вот сейчас же в таком состоянии отцы находятся в большинстве своем. Много сейчас стало появляться таких жен – тоже чем-нибудь заняты своим, дети тогда остаются ни при чем. А уж в семьях алкоголиков – там вообще дети все беспризорники, потому что мама, папа вместе вдвоем пьют, да еще и в компании, пустой холодильник. Т. е. получается, что личная область – огромная, силы в личную область, устроение личной области – отданы большие. А семейная область – маленькая, силы на устроение семейной области – вообще ничтожные и крошечные. А уж общественная область – и вообще она вся брошенная. Только туда идут, только для того, чтобы там деньги взять, заработок, а чтобы устраивать само производство, чтобы держать вообще всю там хозяйство там своего то ли коровника, то ли завода, то ли фабрики, то ли школы – об этом никто ничего не думает. Сегодня нету общинного человека, нету гражданского человека даже.
Анна Алексеевна: Так общинный человек, получается, на порядок должен быть выше личного и семейного?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Так тоже не может быть, если общинный будет весь на порядок выше личного и семейного, то это есть советский человек. Именно такого советского человека вырастили. Сейчас мое поколение людей, вы-то следующее поколение, а мое поколение и вот старше меня поколение – они все такие, они только все для страны, для общества, для государства, семья – это биологическое поддержание мое, а лично у меня вообще никакой личной жизни нету, какой там телевизор, мне не до телевизора, какой там интернет, не до интернета, тогда на субботник надо выходить.
Анна Алексеевна: Ну я имела в виду, что общинный человек – он личное держит, семейное держит и еще и на общину у него сил хватает.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Так вот он потому и общинный, вот в этом смысле какое? Внешне ты правильно говоришь, но ты при этом одновременно не говоришь самой сути. Общинный человек – он любит своих ближних, т. е. за пределами семьи, да, также, как любит своих домашних и также, как любит он свою душу.
Павлова Надежда: Т. е. из образа в семье отношения он идет вот из образа этой любви к семье, он идет в любовь к другим?
Протоиерей Анатолий Гармаев: К согражданам, к соотечественникам, да. И при этом любит и в семье всех домашних и в Отечестве соплеменников также, как самого себя, поэтому заповедь сказана: возлюби ближнего, как самого себя, т. е. значит в конечном итоге идет образ от любви к себе, воплощается в семейную любовь и воплощается в любовь к соотечественникам.
Павлова Надежда: Вот если нету например, в семье этого, неполноценная какая-то семья, нету какого-то понимания, тогда он и не сможет уже пройти дальше, да, к соотечественникам?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот, да. Он выходит в гражданскую сферу только для того, чтобы взять из нее для своей личной жизни. Одни берут зарплату, другие берут развлечения, третьи берут вообще возможности всяких там пользовательские возможности – там благо, именно в гражданской области можно и себе машину купить – там же ее надо покупать и себе там ноутбук купить супер – какой-нибудь. И себе там стиральную машину купить. Он выходит в гражданскую область, но зачем? С личными потребностями, а вовсе не подобно личному служить в гражданском. Вот почему, что имеется в виду под – оскудела любовь. И все больше и больше со временем оскудевает любовь.
Ну вот, а общинный человек – он служит ближним и ближним как самому себе, потому что заповедь такая: возлюби ближнего, как самого себя. И поэтому у него все три любви имеют равную меру. Ну а коли мы тогда идем из этой равной меры, то тогда соответственно, устроение внешней жизни – оно от моей, идет от моей заботы.
Анна Алексеевна: Т. е. потенциально мы Богом созданы все вот для этой общинной жизни?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да. И так как рождаемся мы все разнохарактерные, т. е. если уровни определяют характер наш, т. е. один деятельный, другой там весь прикладной, третий там весь душевный, четвертый весь семьянин, пятый весь христианин, т. е. мы по характеру все разные. То поэтому Господь устами апостола Павла говорит, что лично ты один не сможешь жизнь по всем параметрам лучшим образом, потому что ты по характеру своему имеешь не все восемь уровней развитых. Один поэтому у вас, соберитесь так, чтобы один был рука, другой – нога, третий – глаз, четвертый там, т. е. все восемь уровней были представлены и каждый встаньте на свое место. И каждый друг друга слушайте, потому что без любого из этих уровней устроить жизнь совершенную невозможно, устроить себя совершенным – невозможно, надо иметь в этом собрании вашем все восемь уровней.
Анна Алексеевна: Т. е. сам ты устраиваешься, когда тебя устраивают все окружающие?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да.
Анна Алексеевна: Т. е. сам из книг, из Богослужения, из наставления все равно не устроишься?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ты можешь устроить только один какой-то определенный уровень. Так, например, отшельники – они что делали или монахи, иноки? Они начинали устроение только одного, в них пробуждался и жил один важнейший уровень – это духовный, они ему посвящали всего себя, более того, все даже пять уровней организационных, внешних, устроения внешней жизни – они полностью отсекали, уходили в пустыню, где вообще этого ничего не надо, ни дисциплины, ни организации. Единственно только дисциплинарно-организационный уровень был обращен к ним, к устроению их молитвы – здесь дисциплина молитвенного правила 18-часового, у старца Сампсона 18-часовое молитвенное правило в сутках, остается всего лишь 6 часов на все остальное. Но там оказывается, чисто такие телесные нужды – а он и их тоже все отрезал, там кусочек хлеба да горсточка зерна – и все, вода, тут ничего не надо, времени тоже не требуется. Получается все эти 6 часов – они куда уходили? Из них 4 часа уходило на сон, а 2 часа на прием людей. Вот вся его жизнь. Зато он все время отдавал какому уровню? – Духовному уровню. 2 часа отдавал нравственному уровню, и 4 часа себе на сон и на некоторые там какие-то отправления – покушать, да нужды свои справить – на это отдавалось 4 часа. Но тогда вот так человек может, т. е. чем глубже человек идет по уровням, тем меньше нужда во внешних устроениях. Если мы идем в нравственном уровне, то с милым и в шалаше рай. Если мы идем как супруги, то с милым и в шалаше рай, пожалуйста, тебе не надо никаких всех этих коттеджей, машин, и еще чего-то стиральных машин и прочего. И в очень простой обстановке, в простом деревенском доме тебе вполне все необходимое есть для того, чтобы нормальное супружество иметь и более того, усовершенствоваться в нем.
Анна Алексеевна: Так, а коттеджи – это недостаток нравственного уровня?
Протоиерей Анатолий Гармаев: А коттеджи – это уже от того, что мы начинаем разворачивать уже пять уровней, да, внешних. Мы начинаем разворачивать уровни, которыми устраивается внешняя жизнь, усовершается внешняя жизнь. Три первых усовершают кого? – Человека. А пять остальных усовершают его внешнюю жизнь.
Анна Алексеевна: Так а из-за чего он пошел усовершать эту внешнюю жизнь – потому что ему нравственного не хватает и духовного?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну потому, что вместо нравственного и духовного у него там получается, страсти, не пустота, а там страсти – они используют всю энергию нравственного и духовного уровня. Там он живет по страстям. Он живет мимо Бога, мимо супругов, мимо родителей, мимо детей.
Анна Алексеевна: Душевных сил как-то не хватает – это страсти их поглощают?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Конечно, да. Природа-то человека – она же все равно при нем. Он же как факт, родившийся есть. Только вот он перехваченный, перекореженный, неочищенный.
Анна Алексеевна: И то, что Господь дал ему силы – ему должно хватить на все устраивание и даже вырасти в общинного человека, просто страсти его как-то перехватывают, и тогда получается, что не хватает сил.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, ну там не только страсти, там же страсти – это грехи, да, грехи, проклятия и смерть – вот что довлеет сейчас на человека. Грехи – это и причины грехов – это страсти, но есть еще проклятие, вот тоже преодолеть. Проклятие – это подверженность стихиям мира падшего, подверженность там своему характеру, например, подверженность, вернее, подверженность – это значит зависимость, непреодолимая зависимость от своего характера, в котором ты родился, от физических условий, которые довлеют над тобой, т. е. тебе необходимо и тепло, и свет, и еда та же самая – это вот непреодолимая зависимость, да. Потом у тебя есть зависимость от здоровья или нездоровья своего организма и так далее. Т. е. и Господь только лишь высвобождает нас из проклятия. Вот эта вот зависимость от своего характера – она описана этими астрологическими всеми этими характеристиками там – Овен – он имеет такой характер, Рыбы – такой характер, Стрелец – такой итого 12 характеров, типов характеров по 12 месяцам года. Родившийся под определенным стечением этих звезд имеет непреодолимый характер, в котором он родится. Ну там, это все один в один описывается. Кто же тогда может это все преодолеть? Потому что эта непреодолимость – это есть проклятие. Кто это проклятие может преодолеть? Сам человек не может, только Господь. А Господь пришел для того, чтобы избавить нас от греха, проклятия и смерти. Поэтому, да, ты имеешь этот характер рыбы, Овна там Близнеца, Тельца, Льва, еще кого-то там, да. Но если ты становишься христианином – то что тебе до этого характера. Проклятие этого характера преодолевается Господом в тебе, только ты будь Господним.
Анна Алексеевна: А мир – наоборот, ему удобно, вот ему выстроили гороскоп на сегодняшний день, и он согласно гороскопу и живет?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот, да, т. е. он закрепляет себя в проклятии. Вот что происходит. Поэтому православные не пользуются этими гороскопами, да и не смотрят на свои свойства, характеристику по гороскопу, хотя могут горевать по, ну естество-то жизни знает, что да, я вот такая, я сякая, я всякая разная.
Павлова Надежда: Интересно, что совпадает, вот я раньше когда читала и прямо вот это, думала – почему вот оно так?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, потому что мы такими рождаемся. По характеру мы рождаемся такими. Другой вопрос стоит: Закреплять этот свой характер или нет? Если закреплять, тогда пользуйся этим, по нему выстраивай весь порядок своей жизни и по нему выбирай себе там соответственно, жену, мужа, детей вычисляй, что они у тебя не совпадающие там никак. Ну а из этого делай целую науку – как же с ними обращаться. Если хочешь, чтобы эта наука была такая изощренная, исторически еще закрепленная – иди к ламе, как к буддистам. Они там тебе все порассчитают, она там до глубин вообще просчитана – вся эта как надо обращаться Тельцу с Овеном, если Телец – это мама, а Овен – это ребенок. И они тебе вычислят, причем вычислят по месяцам, по неделям, каким тебе что надо с ним делать в этом месяце, в этом месяце, что по жизни в этот период надо с ним делать – все рассчитано, пожалуйста, живи. Весь Восток так сейчас живет, ну так называемый религиозно образованный Восток. Все русские, – вот я сейчас в Улан-Удэ съездил – они все без дацана вообще не могут обойтись.
Павлова Надежда: Кто такой дацан?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Дацан – это буддистский монастырь. И поэтому там - так мне рассказывают, что если сейчас, сегодня в дацан зайдешь – там всего лишь половина бурят стоит, а половина там русских. Из обращающихся в дацан за устроением своей жизни, за всякими рецептами количество русских в несколько раз больше, чем бурят. Зачем они едут? А все, кто заняты гороскопическим характером жизни, пользуются в газетах гороскопами – они все в итоге в дацане. Потому что – ну что газета дает? Она дает самый внешний примитивный уровень пользования гороскопом, а дацан дает тебе сразу несколько порядков, смотря какой ты владеешь. Все. Но тогда это все люди конечно же, мимо Христа живущие. Зачем им Господь-то нужен, они все сами себе рассчитали, устроили и правильно живут как бы на правильном характере.
Анна Алексеевна: Они от религиозного чувства это делают?
Протоиерей Анатолий Гармаев: И от религиозного в том числе. Но там большинство также как у нас сейчас вот – наше правительство заходит в церковь и ставит свечки – от суеверия ставят. А те от суеверия обращаются к этим гороскопам. Но если здесь ты свечку поставил – еще неизвестно – будет тебе в итоге или не будет, то там, когда ты обратился к этому ламе, то он тебе точно рассчитает и скажет конкретно, да, если ты так сделаешь, то так будет, там все подтверждено сразу.
Анна Алексеевна: Это же колдовство какое-то начинается?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Это не колдовство, это реальность про́клятой жизни, это же там нету никакого колдовства, там никто ни на кого не колдует, там тебе кстати, почему ламы все воюют с шаманами – шаманы – это колдуны. Они привлекают бесовские силы, и те силою бесовскою пытаются повлиять на события жизни. А лама что делает? Лама не так, лама говорит, что ты по гороскопу имеешь такие свойства характера. Твой муж имеет свойства такие характера. Чтобы эти два характера совместились – в сентябре именно 2011 года, года там мыши или же чего-то там мартышки, ты должна вести себя с этим мужем, с его такой чертой вот таким образом, а муж должен вести с тобою вот таким образом. Когда вы перейдете в октябрь, там пойдет другая уже стихия, там надо будет по-другому вести. А шаман вмешивает всегда бесовские силы, устраивает какую-нибудь истерику. Поэтому лама говорит: бегайте от шаманов, вообще зачем вам шаманы нужны?
Павлова Надежда: Это за деньги он делает – этот лама?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну конечно, если ты, ну там он не говорит таксу конкретную, но все знают между собою, что если ты не будешь жертвовать, то в итоге на каком-то более глубоком уровне ты неправильно делаешь, и за это ты будешь иметь наказание – там включается карма, еще чего-то там такое. И оно тебя все равно настигнет, поэтому лучше сразу рассчитайся.
Ну а тогда если ты так живешь, если такие возможности устроит свою жизнь есть и можно не болеть кстати, многие из болезни выходят таким образом – нужен тебе Христос? Нет. Надо тебе менять свою, свой характер, усовершенствовать свой характер? А зачем? Если ты будешь спокойно этим характером двигаться среди других характеров, причем зная науку как двигаться, и причем точно зная, в какой месяц, как и в какой год как. Поэтому в год мыши надо себя вести так, в год тигра так, в год обезьяны так. А внутри года еще определенным образом в определенные месяцы. Ну вот и вся эта вот, ну у нас в Церкви Православной Богослужения тоже так много уровней все просчитано и весь цикл Богослужений мы проходим за 500 с лишним лет, то у них там просчитаны не Богослужения, а характеры, отношения характеров все просчитаны тоже на, где-то там на 1000 лет просчет весь есть, какие характеры, с какими в какое время года, в какие месяцы как должны обращаться. И эти вот тайны тибетского порядка жизни на 1000 лет – они ими владеют – эти ламы, ну там в зависимости от учености еще лам – там они тоже все разной учености. Вот что такое буддизм. Поэтому его называют – это не религия – буддизм, а это учение. Ну действительно, там все научное такое, тончайшее знание проклятого мира, мира, который живет в законах проклятия.
Анна Алексеевна: Это же тоже бесовские знания?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну это знания по, которые поддерживает дьявол.
Анна Алексеевна: Который знал законы мироздания – какую-то часть?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Который в законы мироздания внес свои законы.
Анна Алексеевна: А вот так это не Божьи законы?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Нет, все эти вот черты характера – так или иначе, ну это перемешанность вот этих худых с плохими, с хорошими качествами – все это по закону вражьему внесено в человека. Ну по греху. Но проклятием это все закрепилось.
Анна Алексеевна: Проклятие – это Божье проклятие?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну да, Господь отложился от человека, коли он так захотел. В итоге вот это человек остался в своем собственном проклятии, это не Божье, это Божье отложение, а проклятие получилось от самого человека – он сам согласился, он сам так сделал. Господь просто это как бы удостоверил, оставил вернее так, до тех пор, пока человек так хочет, поэтому и сегодня любой из нас, пока мы согласны жить проклятыми, то мы и будем в этом проклятии жить. Мы же сами так хотим. А если мы не хотим быть проклятыми, то Господь же сказал: что я же пришел к вам, чтобы избавить тебя и от греха, и от проклятия и от смерти – что ты все в это лезешь обратно, почему ты упираешься и держишься всего этого?
Анна Алексеевна: Не хватает содержательного уровня?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну содержательного-то вон сколько, я во сейчас уже сколько рассказываю, все и сегодня окончательно уже рассказал всю полноту. И что – это значит, что вы сейчас отсюда выйдете и будете уже только Господними что ли? Да нет же, вы сейчас уперто будете оставаться – кто ленивый, кто беспечный, кто праздный, кто веселый, лишь бы так жить себе в удовольствие, кто наезжающий, кто свое требующий, кто укоряющий, кто ссорящийся, кто оценивающий – вы же все при этом останетесь, это же все. когда человек остается при своем характере, при своих действиях греховных, это и есть он остается при своем проклятии, сам себя проклял когда-то и это ввел и теперь.
Или жены говорят мужьям: Ну если ты хочешь со мной жить, принимай какая я есть, вот это и есть она закрепляет проклятие свое.
Вопрос: А как надо, когда с этим встречаешься, нужно в себе молить, да Бога как-то?
Ответ: Ну во-первых, сразу: Господи, я не хочу быть такая, какая я есть, потому что во мне есть образ Божий и есть его искажение, я не хочу быть искажением образа, помоги мне восстановиться в моем образе, вернее, в Твоем образе, Ты же мне дал его. Ну а что это такое – это образ любви – помоги мне любить. Ну и поэтому когда мы еще проще это, если уже влагаясь уже в глубину, в ведение что ли – мы сейчас из знаний сейчас так говорим, а если из ведений ты будешь говорить, то ты будешь говорить: Господи, прости меня, т. е. за то, что я такая. И дальше: Господи, помилуй мя, т. е. восстанови меня любящей. Ну вот, прости и помилуй – вот два слова. Прости – относится к тому, что я такая, а помилуй – относится к тому, чтобы восстановить во мне любовь. Ну и соответственно, я такой.
Ну вот, зачем мы сейчас весь этот разговор учинили? Для того, чтобы различить усовершение самого человека и усовершение внешней жизни человека, условий его жизни и соответственно обеспечение внешней жизни человека. Когда мы идем собственно к усовершению самого человека, мы идем в уклад. И там, в укладе занимаемся развитием и воспитанием. Когда мы идем к усовершению внешней жизни человека, то тогда мы обращаемся к различным методам и методикам. И тогда наиболее концентрированная методика в период, ну вообще в любой период, наиболее концентрированная методика – это урок, т. е. концентрированное, обеспеченное преподание знаний – это урок. А если надо умения подавать – то тогда это что такое? Умение как раз устраивать эту внешнюю жизнь. Тогда это уже практика.
Ну вот, и наше училище – оно как организовано, устроено? Оно устроено прежде всего в укладе, т. е. в развитии и воспитании. И к нему еще добавлены для восприятия знаний даны уроки – вот мы сейчас сидим на уроке, на занятии, и дана практика для того, чтобы осваивать еще умения, исполнение внешней жизни. Ну так, как еще училище устраивает не всю жизнь вообще в целом, а устраивает только лишь отдельную стороны этой внешней жизни, т. е. именно в воспитании детей – то это училище педагогики и плюс – подготовка введение в церковь и в церкви начальное ведение людей – это катехизация, то поэтому училище катехизации и церковной педагогики – поэтому оно обучает только данным умениям и только данным знаниям в области своей профессиональной деятельности.
Когда же мы выходим с вами к детям на нравственные уроки, то во-первых, мы выходим на уроки – это надо точно понимать, что мы обращаемся к знаниям, т. е. мы приносим детям знания, это не практика, на уроке нравственную практику мы практически не задаем, тем более выходим когда на эпизоды уроков. И при этом мы обращаемся к их укладу, так или иначе, коли нравственные уроки, то мы не только содержание даем, но мы еще обращены к ним по к ним самим, а это значит – обращены к укладу. И в этом смысле мы уже тогда имеем практику, да, преподавания самих уроков. Значит, получается, по отношению к урокам – сейчас мы сидим на занятиях – это мы сидим чисто в содержании, да, а когда мы готовим урок и выходим на урок – мы выходим уже в практику.
Таким образом, в целом у нас получается, значит в училище – есть уклад и в нем действия развития и действия воспитания. И есть устроение внешней жизни, в которой мы берем жизнь детей в школе, школьных детей, школьников, где мы берем урок, да, потому что у них, у детей в школе помимо уроков еще же и практика есть, но мы берем только уроки у них, да, в плане нравственного урока, берем урок и в этом уроке мы обращаемся к их укладу. Правда, мы можем еще звать, раньше мы всегда звали детей в наши детские поселения, и вот когда ребенок еще приходит в детское поселение, то он попадает в уклад детского поселения, потому что детское поселение устроено в укладе. И более того, еще присовокупляем немножко практики. И вот в самом поселении ребенок уже что имеет? Он имеет прежде всего уклад в большом объеме, затем он имеет практику, там, допустим, развития, практику прикладную – кто-то вышивает, кто-то там что-то там пекут, кто-то еще что-то, т. е. в устроении внешней жизни они что-то там делают, какую-то практику. И чуть-чуть им рассказываются еще и знания об этой практике. Но при этом еще и даются нравственные уроки там, беседы нравственные даются. Но преимущественно все-таки в детском поселении работает уклад и все действия уклада – это значит, живые отношения с Богом, для этого служба, таинства, пост, затем живые отношения друг с другом – старшие, младшие и дети, а для этого добродетели там почитание, уважение, любви, заботы, внимания, чуткость – вот это все мы в них развиваем – это все укладные действия, потому что они обращены непосредственно к человеку, развивают человека. Уклад развивает человека.
Есть ли там какие-либо действия по устроению их внешней жизни? Ну, как минимум, это порядок в комнате, а там практика есть, и немножко кто, что может рассказывать еще какие-то уроки дает по этому поводу, т. е. содержание какое-то рассказывает, ну кто что знает. Потом есть какая еще устроение внешней жизни? Есть устроение там разных походов, потом что там еще есть? Тот же самый, капелька решимости, хотя это все обращено к самому человеку, это действия все-таки укладного характера, нет, это чисто действия внешнего развития, вот еще какой момент – есть развитие просто качеств самого человека, независимо от его отношений с другими. Уклад – это отношения с Богом и отношения с человеком, именно отношения и соответственно развитие самих отношений. Когда мы берем капельку решимости, то там никаких отношений не развивается, там развивается просто само мужество в ребенке и решимость, поэтому развиваются его собственные качества, которые могут быть применены где угодно, но в основном они применяются во внешней жизни, т. е. это все-таки качества внешней жизни.
Анна Алексеевна: А если он этими качествами перед другими похваляется, что вот он мужественный был в том-то и том-то?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Это все равно относится к внешней жизни, не к укладу, т. е. это не качества уклада, т. е. это не качества нашего отношения друг с другом. Хотя имея это качество – решимость – можно их применять их в отношениях друг с другом, например, нужно простить, а я не могу простить. И тогда решимостью я все-таки, я осознаю, что это надо, и решимостью я все-таки прощаю, да, решимость применяется. Также, как и нужно попросить прощения, я а не могу и не хочу. И вот особенно там, где надобно попросить прощения, а вот ну ничто не хочет просить прощения – тогда решимость может помочь. Но она нарабатывается, эта решимость во внешней жизни, в устроении внешней жизни, но помогает как качество, как добродетель помогает во внутренней жизни в отношениях с людьми.
Ну вот, такое различение мы сейчас сделали сегодня, да: уклад и внешняя жизнь, а в ней соответственно практика и урок, урок и практика, чтобы мы не путались. Все.
Занятие второе: Методика нравственного урока
часть 2
02. 10.11
Ну вот, мы сегодня продолжаем занятия по уроку, по методике нравственного урока. Сегодня второе, вторая тема, я просто пропускаю всю работу над замыслом, потому что об этом было уже много сказано и сделано. И сразу поведу вас к обеспечению урока на разных уровнях пребывания на уроке детей. Ну, восемь уровней, да, из них самый глубокий уровень – это духовный, а самый внешний уровень – это дисциплинарный. Понятно, что духовный – когда мы приходим в общеобразовательную школу, то детей мы не можем позвать помолиться вместе с нами и тем самым призвать участие Святаго Духа, через который и которым собственно сам урок будет иметь духовный характер. Значит, это мы можем сделать сами, поэтому прежде, чем человек идет, даже прежде, чем начинает садиться за приготовление урока, он помолится и попросит Утешителя Духа участвовать в этом приготовлении урока, в разработке урока, составления плана в итоге урока. И самое главное, что мы этим самым хотим, чтобы через нас с детьми, к которым мы придем, осуществлялся бы замысел самого Бога, ибо Господь сказал, что вы будете ловцами человеков.
Когда мы выходим на урок, на нравственный урок к детям, то мы являемся как раз исполнителями этого благословения Божьего, и в силу этого через нас дыханием Святаго Духа осуществляется собственно замысел Божий по отношению к этим детям. Что это означает? – Что мы, испросив участия Духа Святаго в самом уроке, мы веруем и надеемся, что Дух Божий будет сейчас побуждать детское внимание к нам, более того, детскую жизненность навстречу тем или иным словам и действиям, которые мы будем задавать на уроке. И Духом Божиим будет пробуждаться вообще какая-то внутренняя, может быть, для ребенка не сознаваемая, неведомая даже, а та самая таинственная связь ребенка с Богом или связь Бога с ребенком. Ибо сказал Господь: Тех, кого предуведе, того и предустави, т. е. приуготовил. Скорее всего, когда мы выйдем к детям на урок, большинство из этих детей будут неверующими детьми. Но мы не ведаем, какое число из них являются сейчас приуготавливаемыми, таинственно приуготавливаемыми к тому моменту, когда кого предустави, того призва, т. е. дети будут призванными. С кем-то это может, произойдет в возрасте еще школьном, а с кем-то уже в юношеском, по выходе из школы, а кого-то пробудит благодать Божья призывающая в зрелом, а может быть, даже и в старом возрасте. Но мы надеемся, что начаток этого призывания – какая-то маленькая лепта к тому, чтобы это призывание произошло, будет происходить на данном уроке. Отсюда наша молитва к Богу, к Духу Утешителю, отсюда искреннее желание, чтобы Он не только участвовал в нашем приготовлении урока и проведении нами этого урока, но прежде всего и более всего чтобы Он участвовал в самих детях, которые будут этот урок воспринимать.
Если мы обращаемся к дисциплинарному уровню, то этот уже уровень непосредственно побуждается в детях и с нашим приходом в класс. Правда, не мы виновники побуждения этого уровня и поведения, дисциплинированного поведения детей, а скорее всего это сделает за нас их учитель, лучше всего, если это классный руководитель или же из учителей-предметников наиболее любимый детьми учитель-предметник. И тогда конечно же, именно из любви к нему дети будут готовы выполнить любые его пожелания, и соответственно тогда тем более его требования, его ожидания от детей. Поэтому когда мы входим в класс, то мы видим, насколько дети дисциплинированно реагируют на своего учителя. При этом одни реагируют на его строгость, и мы видим, как они подтягиваются и сразу делаются тоже сами строгими. А другие, другого учителя дети приветствуют неожиданной лаской, любовью, вот и в то же время искреннею готовностью. Если на строгого учителя они тут же подтягиваются, то на учителя любимого они откликаются навстречу и располагаются к нему – это видно по их всему телесному движению. Но при этом, располагаясь, они выполняют еще и все правила благочестивого поведения, которые порадуют данного их любимого учителя, которые удовлетворят их, угодят ему, но при этом нету такой сугубой подтянутости перед ним, некоей такой вышколенности что ли перед ним. В то же время они и ручкой, приветствуют, встанут все, радостные, счастливые, довольные, что пришла их любимая учительница. Даже мысли ни о каком хулиганстве, или же каком-нибудь таком озорливом поведении вообще не возникнет ни у кого, потому что они любят и они не только служат ей, но они еще и угождают ей от любви. И все это будет видно. А учитльница оказывается, не сама хочет с ними пробыть этот час, она говорит: вот сегодня с нами гости, я вас уже предупреждала об этом, вот я теперь ее привела, это наша Надежда Александровна. А в другом классе в это время учительница скажет: Вот это Ирина Александровна, а в третьем классе скажет: А вот это Сергей Игоревич. И детки, – у строгого учителя так очень строго подтянутся перед гостем, а у доброго учителя очень искренне расположатся и улыбнутся гостю. И это будет дисциплинарный уровень. Да, это они будут реагировать дисциплиной, той, в которую они воспитаны, что, оказывается, надо встать, оказывается, надо руки все по швам опустить, оказывается, надо ответить на приветствие. После этого тих, не хлопая партами, правда, сейчас парт нету, наверное, раньше было – не хлопая крышками парт, сесть, потом аккуратненько положить все необходимые предметы на парте, сегодня у нас с вами наши учебники не потребуются, поэтому положите их в сторону от себя, – скажет учительница, – ручки сложите на парту. И они с радостью и удовольствием при любимой учительнице сложат ручки или же с некоторою подтянутостью при строгой учительнице положат руки на парту. Все – они готовы слушать, имея видимую дисциплинированность и внутреннюю обеспеченность этой дисциплиной, у строгого – некоторой такой подтянутостью, ответственностью за предстоящие события, а у любимого учителя – они своей расположенностью и готовностью угодить и послужить.
Значит, соответственно, когда мы с вами перенимаем от учителя класс, то мы соответственно, должны поддержать то движение в детях, каковое задала учительница, потому что иначе произойдет некоторый обвал, потому что он если они подтянулись при строгом учителе, то нам надо сохранить эту подтянутость их. И вместо того, чтобы если мы вдруг сделаем вместо подтянутости вдруг расслабим их, да, какой-то шуткою, прибауткою или какой-нибудь выходкой, то дети растеряются, и тогда не поймут, как с нами-то быть, потому что оказывается, мы не поддержали того, что, во что они введены предыдущим учителем. И налаживая свои отношения уже с нами, вот, если вот оказались оригинальными, т. е. не похожими на учителя, то они начнут пробовать самые разные варианты, так как их 30 человек, то каждый отпустит себя и будет себя держать так, как он себя держит. Озорник начнет озорничать, улыбчивые начнут улыбаться, дерзкие начнут какие-нибудь выходки дерзкие делать, кто-то начнет залезать под парту, кто-то хлопать по парте книжкой, и всякое такое, т. е. вдруг класс придет в странное для нас непонятное движение,– в чем дело? А потому что только что собранный класс в то или в другое предыдущим учителем, нами вдруг был отпущен, и в итоге даже и распущен, т. е. если мы вовремя не смогли их подтянуть в их дисциплину – это строгость, либо вовремя не обратить их к себе в служение и в угождение – это встречная любовь к детям, то конечно же, дети начали просто вести себя так, как они хотят. А так, как тут же еще и включается детское творчество, то захотев какое-то одно движение, он тут же на ходу сочиняет это движение и разворачивает его так, как он его никогда не делал. И при этом он же не один – рядом справа, слева соседи – они еще и в подражательный момент включаются тут же. И кто-то начинает делать одно, другой тут же подражательно включается и начинает делать то же самое, как он, да еще и творчески развивая дальше. Это как некая игра такая, когда мы в круг становимся, а в центре стоит ведущий, и вот он разные движения придумывает, а мы должны повторить эти движения. И это срабатывает моментально у какой-то части детей по отношению к кому-то из них. Ну вот, такой некоторый обвал в начале урока – он, конечно, недопустим. Ошибка здесь очень простая – мы не поддержали то, во что собрала учительница, которая нас представила.
Или же, когда мы вообще заходим в класс без представляющего учителя, то тогда естественно, что вот, дисциплину собрать приходится нам самим один на один с детьми. Вот, желательно в этом случае тогда все-таки их повыспрашивать, учителей поспрашивать вообще, к какому типу поведения или к какому типу учителей они привыкли, какого учителя они более всего слушаются, – такой вопрос должен быть. И тогда да, вот нам объяснят, что эти дети, этот класс вообще слушается только очень строгих людей, а этот класс – он вообще всех добрых людей слушается, потому что оказывается, в начальной школе у них была очень добрая учительница, и они научились всегда служить и угождать. Вот, добрая учительница – она закрепляет в них навык служения и угождения. А строгий учитель – он сформировал в них навык подтянутости. Ну и тогда надо ориентироваться на этот навык, который они уже имеют. И тогда уже либо уже, имея такую какую-то собственную силу, уже формировать детей относительно себя, своего собственного характера.
Я когда помню 91-ю школу московскую, входил в старшие классы – 9-10-е классы, я не подозревал, оказывается, о том, что впереди меня идет слава очень строгого замдиректора, который в один момент может съесть любого. И эта молва шла от 4-го класса, она поднялась вверх, я к 9-10 классу пришел через месяц, а в течение месяца я был с 4 классом. Ну а с 4 классом я был где-то строгий, а где-то ласковый, любящий, но так как они были очень шаловливые и очень разболтанные, то приходилось быть с ними строгим. И вот эта молва о строгости, коли такой, особой видимо строгости, как-то в этот 9 класс, и они меня ожидали с некоторым трепетом и из-за этого были очень подтянутые. Ну и я когда я это почувствовал, я это сразу поддержал, и буквально вел себя совершенно так очень строго, очень заместителем директора, который наводит везде сразу моментальный порядок немедленно – попробуй у меня только шикни. Ну и это оказалось кстати, очень ну правильным ходом, что коль уже у них сформировано какое-то отношение ко мне, то я поддержав это отношение, не имел на уроках, в общем-то первых во всяком случае уроках, имел достаточно такую собранную дисциплину. А это значит – что такое собранная дисциплина? Это значит собранное внимание ко мне, к тому, что я буду говорить, собранное внимание к тем действиям, которые я задаю, они собрано их делают, выполняют, потому что есть некоторый, ну конечно, страх перед строгим учителем, но который все-таки заставляет их собраться во внимание, потому что все-таки центром урока является руководство вниманием, удержание внимания на предмете, которому посвящен урок, удержание внимания на мне, как имеющем отношение к этому предмету, значит, соответственно моем отношении к предмету как к ценности и моей готовности передать эту, этот предмет им самим, и мое радение о том, как они его воспримут, в какую глубину они его примут. Вот, внимание над всем этим необходимо и сформировать, и удержать. Или же сначала удержать, если оно сформировано заранее, то в моем случае это было сформировано молвою, в вашем случае это может быть сформировано предыдущим учителем, который вас введет в класс и соберет детей и передаст вам. Или же вы уже так, входя одни в класс, заранее спросите: на что они вообще, дети, ориентированы, на какой стиль обращения с ними и через что они своим вниманием собираются.
Ну вот. И понятно, что конечно, я вхожу еще и с надеянием, что я не один вхожу. Дух Святый со мной входит в класс, и Его участие, таинственное присутствие в классе, тоже будет иметь значение. Так два уровня моего вхождения в класс и два уровня отклика детей на меня и на Духа Святаго – вот начинают урок. Ну вот, а дальше уже, как пойдет урок – зависит уже от того, из какого уровня и к какому уровню я обращаюсь к детям, да.
Значит, ну второе обычно, это правильное если, то организационное, организационный уровень же идет сразу. Мне важно сейчас сказать детям: Детки, у нас сегодня разговор будет идти о дружбе, или только что вы разбирались с уроком о сквернословии. Ну в данном случае, допустим, о дружбе. И мы сегодня постараемся не только узнать вообще, что такое дружба, но и услышать: а как она образуется, как ее можно удержать и как долго она может вообще быть в нашей жизни. Более того, мы можем сегодня оглянемся вокруг себя: а много ли вокруг нас друзей? И все ли те, кого мы называем друзьями, являются друзьями надолго – так оглянувшись, мы потом посмотрим: а мы сами являемся ли другом для наших друзей. Потому что можно окружить себя друзьями, а самому другом не быть. И поэтому в трудную минуту они ко мне придут, но я к ним не приду, у них будет трудная минута, я к ним не пришел, потому что я оказался не другом. Так вот, в каком случае я все-таки я сам друг? – тоже нам надо будет это в конце урока определить. В итоге что я сделал? Я организовал внимание детей на весь урок, т. е. раскрыл буквально в одну минуту, раскрыв им последовательность урока, причем не дробя, а тремя буквально кусками, тремя периодами урока я сразу сориентировал их на жизненно значимый предмет нашего пребывания сейчас. И оказалось, что во-первых, сама дружба – жизненно значимый для них предмет, и друзья, которые их окружают – оказывается, второй этап тоже важный. А еще и третий этап оказывается, есть – это я-то сам друг или не друг.
Таким образом получилась организация, организационно урок сформирован в долготе, т. е. в предстоящих 40 минутах. Дальше мне необходимо его собрать по широте. Что это значит? Т. е. мы сегодня, широта – это разные виды знаний. Это значит, мы сегодня познакомимся с взглядом на дружбу историческим, т. е. оказывается, в разных эпохи исторические под дружбой имели в виду разное. Увидим, как разные эпохи смотрели. Потом оказывается, разные народы по-разному относятся к дружбе: у одних вообще дружба ценится, у других – не ценилась. Т. е. этнический взгляд на дружбу. Потом посмотрим, послушаем философов, как оказывается философы относились к дружбе, потом мы послушаем еще и людей верующих – а как у верующих вообще отношение к дружбе. И затем мы наконец, посмотрим научный взгляд, взгляд психологов на дружбу. В итоге, значит, раскрываем некоторую широту предстоящего урока. И тоже тем самым собирая их внимание, а за вниманием их интерес. Где-то вот да, именно интерес, коли широта – это интерес. Но дальше мне необходимо будет дать еще и знания, важные в жизни, знания – это то, что обеспечивает жизнь и в жизни необходимо. И тогда я им говорю, что вот помимо вот интересного, мы сегодня узнаем еще и то, что нам в жизни нужно, потому что без дружбы жизнь – не жизнь. Таким образом я указываю на знания.
Но помимо этого, еще мы сегодня можем, может быть пережить такое неожиданное откровение про дружбу, какого мы до сегодняшнего дня не знали. И если мы в конце урока можем сказать, что мы пережили откровение о дружбе, значит, урок у нас удался, только это откровение не я вам подаю, это откровение родится в вас, вы переживете. А для того, чтобы это произошло, нужно быть особо настроенным на эту тему, особенно настроенным на сегодняшнюю работу на уроке и как всею глубиною сейчас собраться, чтобы пережить это откровение. Ну вот, таким образом я их вывел в широту, видите, одновременно широта с некоторою глубиною: информация о дружбе, информативный уровень интересности, затем знания – сказал и о них, как то, что значимо в жизни, и наконец, откровение, которое вновь явится и откроется для них сегодня во время урока.
Ну и дальше мне необходимо еще одну долготу открыть – не только долготу урока, но долготу жизни, да. Оказывается, мы с вами каждый находимся на том или ином этапе жизненного пути. Во всяком случае возрастного. Вы сейчас находитесь в детстве, а вы сейчас находитесь в подростковом возрасте, значит, вы сейчас подростки. И оказывается, дружба в детстве одна, а в подростках другая. И ценность и важность жизни дружбы в подростковой жизни – одна, а в детстве другая. Оказывается, если вы сейчас, будучи детьми, услышите о дружбе и научитесь дружить, то тогда будучи подростками, вы будете иметь, вы будете настоящими друзьями для многих людей, для многих ваших сверстников. Что это означает? Это означает, что вы выйдете во взрослую жизнь и пройдете весь свой жизненный путь от юности, потом вы станете зрелыми людьми, потом придете к старости – и везде вас будут чтить, потому что друзей чтут. Везде вас будут любить, потому что друзей любят. И в старости вы будете окружены очень многими людьми, которые будут вам признательны, благодарны за то, что вы у них были, потому что вы были для них другом. Таким образом я дал еще одну долготу уроков, и все это для того, чтобы собрать их внимание. Да, на это ушло минут семь, но они дорогого стоят – эти семь минут, потому как сразу же побуждены в детях три их наличности бытия: значит, широта бытия, глубина бытия и долгота бытия детей прямо здесь, сейчас на уроке. В целом это все – организационный уровень, т. е. я организовывал их внимание на разном уровне.
Ну а дальше после этого идет уже содержательный уровень – дальше уже я непосредственно: а теперь давайте посмотрим, что же такое дружба. Исторический план – да, взгляд на дружбу, потом этнический взгляд на дружбу, потом философский взгляд на дружбу, потом взгляд верующих людей на дружбу, потом взгляд психологов на дружбу – и это все так краткими репликами выдал. Это чрезвычайно забирает, заинтересовывает и побуждает главную внутреннюю потребность как со стороны интереса, так со стороны особенно значимости в жизни, т. е. потребность в знаниях, знаниях, которые послужат жизни. Т. е. что-то, что подается, содержание, которое подается, как служительное в жизни – есть знания. Содержание, которое подается в интерес, есть информация. А содержание, которое включает собственную интуитивную способность, есть откровение, и оно уже не подается нами, а оно пробуждается в самих наших детях на уроке.
Дальше идет прикладной уровень, значит, это различные способности. Нужны ли они в данном случае при теме «Дружба». Нужны, оказывается, потому что нам надо уметь различить: дружба – это явление прикладное, или же это явление более глубокого вообще присутствия в жизни. Потому что если бы мы говорили о музыкальности, то да, это явление прикладное, более глубокого присутствия в жизни не требуется. Но мы говорим о дружбе. И может оказаться, что мы дружим на почве музыки – мы стали ходить в один музыкальный класс, мы стали заниматься одними музыкальными произведениями, полюбили музыку, и полагаем, что мы – подружки, мы – друзья. Но это на самом деле неправильно, потому что мы нашли друг дружку в музыке, но нашли ли мы друг дружку как друзья – это еще неизвестно, потому что будет ситуация, где моей подружке будет очень плохо. Не в музыке плохо, а там кто-то ее обидел. Если бы у нее в музыке там что-то плохо было – я бы тут же прибежала, потому что мы по музыке с ней подружки. А если ее обидел кто-то из ребят, или что-то из старших девочек? Смогу ли я тогда, будучи музыкальной подружкой, я прибегу к ней на помощь? – да нет. А какой же я должна быть, чтобы прибежать к ней на помощь? Значит, подружка – это что-то другое, чем просто занятие музыкой или занятие – мы все вместе занимаемся там машинами, или мы все вместе, я с друзьями люблю историю, я с друзьями люблю технику, а мы с друзьями любим компьютерные игры. Но это шапочная такая дружба, это даже не дружба, это товарищество. Видите, т.е. поэтому, чтобы вы не путали, можно очень многие такие вот дружбу по интересу называют дружбой, а на самом деле это просто товарищество и даже, может быть, даже просто шапочное знакомство. А дружба – это та, а что же тогда такое дружба?
И вот тогда мы идем в более глубокий уровень – это уже собственно нравственный уровень, да, пропустив уровень душевный и пропустив уровень деятельный, мы сразу погружаемся в уровень нравственный, там, где лежит собственно говоря, гражданское чувство дружбы. Сознательно пропускаю, потому что все равно вернусь опять и к деятельному, и к душевному уровням, но уже оттуда – из глубины до самой дружбы. И задаю уже к ним вопросы различные: а как вы знаете дружбу? В некотором роде это ресурсный круг будет. И вот один подымает руку и говорит, другой подымает руку и говорит, третий: я знаю – дружба, это – вот так. – Нет, я спрашиваю, не что ты знаешь про дружбу, а как ты знаешь дружбу – это же ты можешь знать ее на примере своих родителей – между ними есть ли дружба или же на примере твоего там папы и его друга или же тем более на примере собственном свою дружбу как ты знаешь. И такое – как увидишь, что именно это действительно дружба? Какая ситуация в жизни обнаруживает, что это действительно дружба, это не просто знакомство по интересам или знакомство по умениям – музыкальным, техническим или компьютерным. И в результате складывается, что оказывается, дружба – это нечто межличностное и которое даже оказывается, идет мимо характера, что друг может быть и вредным, но он от этого другом не перестает быть. Друг может быть и ябедой, но он может быть и вруном, он может быть и преступником, но от этого он другом не перестает быть, т. е. он другом мне, или я ему другом – видите, это разные же вещи. Давайте разберемся здесь, т. е. это-то все нравственный уровень. Наконец, мы это все содержательно разобрали, а может быть ошибка, что вы вместо дружбы такие душевную радость друг от друга, душевную сродность восприняли как дружбу? – Может быть. Давайте примеры такие посмотрим, были ли у вас такие случаи, когда вы вдруг раздружились, а при этом какое-то время были ну прямо все из себя подружки? – Да, оказывается, такие случаи были, вот у нас, у меня с Катей там, у меня с Колей так было, мы год целый были такие – душа в душу, а потом вдруг так поссорились, что все – больше сейчас даже видеть друг друга не хотим. – Так, значит, резонанс в душе вы пережили? Значит, душевные отношения не есть дружба? – Нет, видите как. А дружба без душевных отношений может быть? – Нет. Но при этом значимо не само душевное отношение, да, а дружба. А еще может быть дружба бездеятельная? Другу плохо, ему надо что-то сделать или что-то поправить или же за него, вместо него пойти куда-то сходить и в тот же магазин или же какое-то дело сделать, а ты не можешь этого, у тебя лень, ты расслабленный или же не хочешь идти и делать или неспособен или ссылаешься на то, что ты не умеешь, не владеешь, не знаешь – будет в таком случае дружба? – Нет, оказывается, т. е. там где ты деятелен, даже если ты вообще ничего не умеешь делать, но больше некому делать – и ты идешь и делаешь за своего друга. Да, ты сделал плохо, но ты сделал, ты сделал плохо не потому, что ты – разгильдяй, а потому что ты не умел, не знал, как делать, но при этом ты все равно сделал за друга, потому что иначе ему будет очень, ему нагоняй будет, ему будет плохо, и ты за него это сделал. Значит, кто из вас друг? – Ты, я друг, – говорит кто-то из детей. А в каком случае он может быть другом, покажет себя другом? – Когда он тоже очень деятельно тебе поможет, вот видите как, вот оказывается, как. Значит, бездеятельный друг – это не друг. Или же не душевный друг, т. е. не могущий от всей души побыть с тобою – значит, это тоже не друг. А обязательно, чтобы друг был еще и прикладной, что-то такое развито по прикладному – он был бы музыкальным, весь из себя поющий или же какой-нибудь техничный, или же какой-нибудь знающий, интеллектуальный – это обязательно для дружбы? – Нет, оказывается. А чтобы он был организатором, еще, устроителем чего-либо – это обязательно? – Нет. А чтобы он был вообще энциклопедистом, много знающим – ну кто-то, дети скажут: да, мне очень хочется, чтобы у меня была такая подружка. А для того, чтобы быть ей другом – это очень важно, или это просто желательно? – Желательно. – А если у тебя будет настоящая подруга, но она не будет всего много чего знать, более того, она будет просто деревенская, а ты городская – будешь рада такой подруге? – Конечно, потому что это подруга. В итоге вот по всем уровням мы прошли с ними, и везде они как-то опытно это пережили и обнаружили, что оказывается, дружба – это явление нравственного уровня. Только я им этого не говорю, а это я опытно им дал пережить.
Ну а теперь давайте посмотрим следующий – я вам обещал, что мы посмотрим своих друзей – много ли тогда вот, исходя из этого, у нас у каждого друзей? Попробуйте сейчас мысленно своих друзей назвать по именам и потом вот, по тому, как мы сейчас узнали, кто такой настоящий друг, посмотреть: они таковые или нет, и как вы знаете – по каким случаям в жизни они точно таковы? Ну вот, три минутки давайте подумаем, а после этого поднимите руки – у кого нашелся такой один друг. Так. А у кого двое? Ну вот, и так выяснив, у кого сколько друзей по-настоящему, действительно, проверив даже немножко: а как ты знаешь, что он действительно друг, по какой, какие были случаи в жизни, которые показали, что он действительно друг, теперь давайте перейдем к последней части нашего урока, посмотрим: а мы с вами кому-нибудь из них другами являемся или нет? Но для этого нам надо будет, ну во-первых, сейчас прикиньте мысленно про себя, назовите имена тех, про себя только, назовите имена тех, кому вы являетесь другом. Так. А теперь давайте проверим – действительно ли мы – друг. Давайте вспомним тот случай и те случаи, в которых мы были для них другом или подругой. Ну вот, одну минутку тишины, каждый вспоминает. Ну вот, а теперь скажите – можете вы об этом случае рассказать? – Да. И вот, они рассказывают, а мы проверяем, действительно ли это ситуация, в которой он был другом. Действительно, это и есть друг.
Ну вот, а теперь давайте подведем итог и значит, итог – это значит, что мы теперь узнали о друге, да. А теперь подведем, сделаем выводы из всего этого, как нам теперь быть, чтобы быть другом, вот да. И теперь поставим перед собой жизненные задачи, чтобы выйти на жизненный путь уже, т. е. поставим жизненную задачу; какая может быть у нас с вами жизненная задача? Центральная, наверное – это дорожить опытом дружбы со стороны наших друзей, значит, дорожить друзьями. Второе – дорожить собственным опытом дружбы, когда ты был другом и остаешься для него другом – дорожить этим опытом, и тогда это должно быть у тебя до какого возраста твоего? – До самой смерти, да. До самой смерти.
Ну вот, видите, на примере одного урока я сейчас показал, как могут быть задействованы все восемь уровней бытия, все восемь уровней присутствия. Соответственно вот и сам урок надо выстраивать, именно проектировать, при проектировании поставляя себе задачу – задействовать все восемь уровней у детей, тем самым будет полнота вот детского развития. Я полагаю, что если бы вот каждый из нас с вами в школе, в школьные годы хотя бы три урока в неделю имел бы вот такие, в которых задействованы были бы все наши восемь уровней, какие бы богатые люди мы с вами были! Три раза в неделю, недель порядка пятидесяти – это очень большой навык быть восьмиуровневым человеком, т. е. цельным, целостным человеком. Ну вот, тогда это тоже одна из нравственных задач, вот да, потому что задать опыт и реальное, реальный навык пребывания в цельном человеке, пребывание цельным человеком – это нравственная задача, это задача любви. И тогда конечно же, дети, пережив такое от вашего присутствия с ними, будут вас любить и будут ждать эти уроки.
Давайте и мы с вами тоже подведем итог – что мы узнали с вами о восьмиуровневом уроке? Давайте применим правило, чтобы самый младший начинал говорить, потом постарше, потом совсем старший дополнил бы. Кто у нас самый младший – Сережа, ну пожалуйста.
Сергей Мануйленко: Что я узнал?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, о проведении урока, о устроении урока по восьми уровням, не от дружбы – понятно, да.
Сергей Мануйленко: В тетрадку смотреть уже нельзя?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну да, конечно, нельзя.
Сергей Мануйленко: Да если честно, я что-то запомнил что-то такое о дружбе, т. е. ну как проводить в конце. В начале занятия – это т. е. ну да, что-то запомнилось только о методике, да, вот это проведение занятий, но это надо в первую очередь, как-то если заходишь в класс, стараться быть таким, как ихний воспитатель или учитель, чтобы они не сразу не восприняли тебя там за какого-то там шаляй-валяй или как просто, чтобы они в тебе увидели учителя. Потом еще только что была мысль.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Давай Ирину спросим.
Ирина: Я так поняла, что нужно чтобы урок был живой, нужно жить этим уроком, и первое – это держать дисциплинированный уровень, дисциплинарный уровень и вести детей к этому уроку, на который сам учитель, преподаватель задумал, ну спрашивать, узнавать ихнюю сначала начинается с глубины, потом с широты, долготы. Долгота как бы завершает таким образом, чтобы ближе было к подведенным итогам, чтобы выяснить, что дети взяли из этого урока, который сегодня был проведен.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Анну Алексеевну спросим, что еще добавить?
Анна Алексеевна: Ну кроме дисциплинарного, организационного уровня какой еще назову – содержательный уровень еще должен быть, деятельный, душевный, нравственный и духовный. И как-то суметь построить урок так, чтобы все эти уровни как бы один исходил из другого, все это переплеталось и связывалось еще и с темой урока, т. е. это такое умение нужно в себе тренировать что ли, чтобы дети в тебе видели, потом уже в результате чтобы дети тебя полюбили, т. е. надо настолько быть и искренним к ним и чтобы они слышали тебя как желающего им и себе помочь.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Какая самая (это я уже ко всем задаю вопрос): какая самая глубокая причина любви их? От того, что я каким-то предстану перед ними или с детьми что-то произойдет?
Сергей Мануйленко: От того, что наверное, как-то я предстану, потому что если добрая учительница, то они сами от этого опыта и поверят.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Это значит, речь идет, – причиной их любви будешь ты, да? А есть причина их любви, которая лежит в них самих? И о какой такой причине мы говорили сегодня? Если дети сами каждый уровень в себе переживут и в каждом из этих уровней начнут относиться или же согласно этому уровню будут иметь отношения с данным предметом или с данной темой, о которой мы говорили. Вот, пережив на уроке, при этом не заметив время, как оно пролетело, да, они за то, что учитель дарит им такую возможность так ярко, так глубоко, так полно жить, будут что делать учителю? Будут любить его, потому что он дарит им жизнь восьмиуровневую. Не сам – потому что хороший, искренний, там простой восьмиуровневый или еще какой-то, хотя от этого зависит, насколько от этого зависит их жизненность, но они будут любить больше от того, что они сами таковыми сделались. Ну а какие выводы могут быть из этого урока сегодняшнего, именно тема – восьмиуровневый урок – какие выводы? Давайте применим правило: тот, кто начинал – уже не начинает, – слушает. Начинает следующий. Тогда Ирина.
Ирина: Ну я для себя, это что мне нужно хорошо эти еще уровни все поучить, чтобы потом было легко как-то их понять, что к чему и о чем говорится. Ну чтобы понять, куда их применить, к чему.
Анна Алексеевна: Того, что нужно уметь устроить жизнь детям.
Сергей Мануйленко: Ну стараться быть другом и искренним, вот этим, т. е. не таким, как я хочу.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну и последний вопрос тогда: А что мы возьмем в свой жизненный путь? Теперь уже Анна Алексеевна начинает, да.
Анна Алексеевна: Стараться со всеми быть так в общении, чтобы дарить им жизнь.
Протоиерей Анатолий Гармаев: А относительно уроков, так как мы с вами говорим, сидим на методике урока, нравственного урока. Потому что есть уроки же математики, уроки физики – это они, у них есть свой предмет, который лежит в пределах верхних пяти уровней, да. А мы же сейчас говорим о предмете, который лежит в нравственном уровне. Поэтому если отсюда урок имеет сам по себе еще и нравственный характер.
Анна Алексеевна: Т. е. что-то относительно нравственности? Ну, простите, что ли, если я преподаватель на уроке – то растить детей в нравственное, т. е. от урока к уроку чтобы возрастали в этом.
Сергей Мануйленко: Ну, это если б стараться, да, из них тут тоже как бы им показать – что значит настоящая дружба. Ну да, если они вот это, даже не знаю.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну, т. е. для себя сейчас что ты возьмешь в жизненный путь свой?
Сергей Мануйленко: В жизненный путь? Ну вот это я как-то меня вот, вот это я его возьму – то, что быть другом не таким, как я хочу, а как надо быть.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Это по теме «дружба». Но у нас тема урока – это восьмиуровневый урок. Я просто на примере дружбы рассказывал о устроении этого урока. Но все-таки темой нашего является восьмиуровневый урок, а предметом является методика урока нравственного.
Сергей Мануйленко: Это просто тогда наверное, быть, это подстраиваться под такого учителя, который был или быть с ними как хороший друг. Вот это только я сейчас могу вспомнить, не злой. А сразу чтобы был как-то постараться с ними быть просто по-хорошему, хорошим человеком, другом, не другом, да, а учителем с вот этой.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Я думал, что ты сейчас скажешь, что я пойду и запишусь на проведение нравственных уроков в школе.
Сергей Мануйленко: Я бы с радостью.
Ирина: Я вот по себе взяла с сегодняшнего урока – то, что буду стараться, если выбирать какой-нибудь урок, чтобы проводить, чтобы им самой начать жить, для того чтобы смогла бы потом донести его детям. Большей частью например, чтобы трудиться над широтой.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот, видите, каждый вынес из этого урока какую-то свою пользу, да, свой жизненный путь, ну будем надеяться, что это не на словах только, да. Помолимся.
Занятие третье: Методика устроения праздников
часть 1
Сегодня у нас занятие по методике уроков, праздников, поселений. Прежде, чем мы сейчас перейдем к самой теме, давайте вспомним предыдущий урок и существенное его содержание, сначала по памяти, потом посмотрим в тетрадочки.
Итак, сегодня тема нашего занятия – уже мы переходим к методике праздников. Ну вот, значительная часть уже о праздниках мы уже и сказано и освоено при подготовке праздников общинных душевных и духовных – это трапезных праздниках и затем праздниках детских уже в школах, в разных местах, где дети собраны. Везде мы говорили о том, что праздник – это прежде всего встреча детей с укладом, это устроение жизни в укладе детей. И собственно, особенность праздника детского в том числе и взрослого, трапезного, тем более здесь, в Отраде, у нас праздника семейного, где и дети и взрослые вместе собраны – она в то, что открываются связи людей с Богом и умножаются эти связи в самом празднике и с Богом потому что посвящены это – церковные праздники – они посвящены Царству Небесному или жителям неба, поэтому Господу, либо Матери Божией, либо святым, либо ангелам, когда мы празднуем день крещения, придание ангела-хранителя, и поэтому на празднике умножаются, усиливаются и закрепляются связи с небом, да, поэтому уклад. Вторая часть уклада – это умножаются, усиливаются и закрепляются связи людей между собою. И там, где праздник дает свободу побуждения и действования как раз отношением любви, там появляется уклад. И таковая жизнь является жизнью в укладе. И получается, что Господь, сотворив человека, ввел его в уклад жизни, и там действительно жизнь, а жизнью становится всегда любовь. Либо та любовь, которую Господь даровал человеку, как образ Божий, образ Своей Божественной любви и присутствует эта любовь в виде жизненных призваний в каждом человеке, так и та любовь, которая пробуждается и затем усиливается действием благодати Божией и обращена к Самому Богу. Начинается она с веры, как узнавание Бога, затем в уповании на Бога, т. е. полагании надежды на Него не только в отдельных элементарных действиях, но и особенно в жизненных путях и в путях или судьбах после смерти, той участи, которая произойдет у человека после смерти. Вот упование на Бога порождается как раз верою. Затем это упование на Бога более приближает нас к Нему, делает наши связи с Богом многообразными, в связи с различными событиями жизни, в которых мы уповаем на Бога, в связи с жизненным путем, его периодами жизненного пути, этапами жизненного пути, где мы тоже полагаем упование на Бога, что там устроится все по Божьи. Эти множественные упования как раз в различных обстоятельствах и в различных этапах жизненного пути и дают как раз многоразличность наших отношений с Богом и образующихся в итоге связей. Это связи надежды на Бога, упование на Бога. Естественно, такие связи надежды, упования – они приближают нас к Богу, делают нас близкими к Нему и Его близким к нам, тем более, что особенно в моменты, когда это упование не постыжено, и Господь действительно ожидаемое нами исполнил, на что уповали – совершил, в чем надеялись на Бога – в том не постыдил – конечно, через это Он становится ближе к нам и таким образом, в этом уповании близости Бога к нам все больше и больше начинает появляться чувство благодарности, а в ней и любви к Нему и начинаем произрастать уже в уповании и любовь к Богу. Поэтому три добродетели духовные: вера, надежда, любовь и являются основами наших отношений с Богом, и через них складываются многоразличные связи с Богом. Соответственно, это связи любви, в конечном итоге связи любви и все эти связи и составляют уклад. Там, где эти связи есть, там жизнь происходит в укладе.
Пока мы пребываем в укладе с данным, с данною Богом нам любовью, усвоенною нам как образ Божий, до тех пор мы пребываем в нравственных проявлениях любви. Когда же начинает быть дыхание благодати и по ней уже образуется любовь, не только очищается наша нравственная любовь, но наша человеческая любовь как образ Божий, но и придается еще и божественная любовь как к Богу со стороны Духа Святаго, Его благодати, так и к людям со стороны и Духа Святаго, и со стороны благости Господней – там проявляется собственно любовь духовная, т. е. та истинная любовь, в которой потом люди будут пребывать в раю, вот в Царстве Небесном уже вечно. И при этом в рай не пойдет то, что принадлежит земле, поэтому любовь жизненных призваний – сказано в Евангелии, что они в рай не входят, они остаются здесь, на земле, поэтому в раю ни женятся, ни выходят замуж, при этом не имеют возрастного развития, потому что там исчезает время в земном его измерении, и поэтому нет ни возрастного пути, нет даже личностного пути, потому что весь личностный путь завершается на земле нашим умалением перед личностью Христа, перед Его Лицом, перед Его, перед Ним, как Сыном Отца Небесного, умаляется в личности человека перед Ним, и тогда уже не я, но Христос во мне начинает пребывать. Таким образом, личностный путь тоже завершается здесь, на земле – это путь жизненных призваний и путь христианина, который фактически, начинаясь от личности, т. е. моих личных отношений со Христом, начиная от сообразования Господу, сначала сообразования Его наставлениям, заветам и словесам, слову Евангельскому, потом сообразование переходит в сообразование Его уже непосредственно Его характеру Господа, и особенно характеру святых, которые совершили в себе самих сообразование Христу. Но это все та часть жизненного пути, в которой личность еще действует.
И наконец, важнейшим моментом сообразования, уже приближения ко Христу и любви к Нему, есть жертва себя Богу, когда ты умаляешься пред Ним и в этом умалении предоставляешь пребыть в тебе и Самому Господу. И уже всего себя предоставляешь в орудие Его любви, уже тогда не ты, но Господь в тебе совершает как любовь к Богу, так и т. е. ко всем Лицам Святой Троицы, так и особенно со стороны Господа Иисуса Христа к людям. Поэтому Господь и сказал, что потому и узнают вас, что вы – Мои ученики, т. е. что вы несете Меня в себе, как вы, какую любовь имеете между собою. Потому что Я в благости Своей Господь, пришел на землю из любви к людям и эту Мою любовь вы в себе теперь несете, и в этом вы – Мои ученики. Поэтому мера, в какую вы эту любовь проявляете друг к другу и оказывается, и есть ваше вмещение Меня.
Таким образом, уклад – это непременно любовь к Богу и по ней исполненность уже Христа в себе, пусть не сразу вся полнота меня предана мною Христу в орудие Его любви, но какими-то отдельными уже элементами, отдельными добродетелями я уже стою в этом, вступаю в это. Кстати, добродетель – это как раз и есть, каждая из добродетелей – это действование Бога, но нашими силами. Поэтому добродетель имеет три состава, да – видимое доброе дело, затем сердечное расположение, которое человек имеет в этом добром деле и наконец, благодать Божия, которая собственно говоря, берет в свое орудие способность наше дело делать и наше сердечное расположение. Все это благодать Божия и Сам Господь приемлет в Свои руки и ими, т. е. нами совершает Свою любовь. Поэтому эта любовь деятельная от того, что наши деятельные силы включены и получается внешний, видимый поступок и поведение, поэтому эта любовь исполнена сердечного расположения, которое вот мы по научению и наставлению Духа Святаго в себе нашли или же и Им дарованное, но это уже наше, и по действию той любви Божией, которая по благодати входит в нас и совершает данную добродетель. Поэтому всякая добродетель есть проявление любви Божией. И этим добродетель христианская отличается от добродетели нравственной. Отсюда пребывающий в таковой любви, т. е. в добродетельной любви или же пребывающий в добродетелях и находится в укладе.
Так вот, праздник – это сугубое вот пребывание в отношениях с Богом и друг с другом, отложив всякие земные дела. И в этом смысле праздник есть в чистом виде уклад, уклад любви, уклад отношений, расположений друг ко другу и уклад действования Божественной любви в нас друг ко другу. Естественно, что вот к такому, такому празднованию, т. е. уже в этом случае праздник превращается собственно в празднование, потому как в укладе именно празднование происходит прежде всего. А уже действия, который при этом предлагаются, там, петь, викторины там какие-то отгадывать, подарки друг другу дарить, приветствовать друг друга, пожелания друг другу сказать – это действия, которые составляют собственно сам праздник. А празднование – это расположение сердца и пребывающая любовь Божия в нас друг ко другу. Понятно, что в такое празднование возможно прийти только церковному человеку, вне Церкви вообще такое празднование просто невозможно, ибо откуда взять тогда любовь Божию. Она только в Церкви. Соответственно, чтобы тебе прийти в праздник как носителем любви Божией, т. е. войти в праздник как свет миру, потому что свет – это есть свет любви Божией и свет Самого Господа. Чтобы быть в празднике исполнителем празднования, тебе надо быть светом миру, т. е. носителем Христа в себе, носителем благодати Духа Святаго в себе. Ну и соответственно, дальше надо быть еще и солью земли, т. е. быть добродетельным, нести в себе добродетели, т. е. деятельное участие в ближних, словом ли, песней ли, конкретным ли поступком прямо на самой трапезе. Отсюда ведь такая потребность, когда деятельная потребность любви – она хочет что-то подарить вещественное и осязательное для близких, поэтому вот, это могут быть и те же, самый простой вариант – это написанные карточки, которые люди вытягивают и потом радуются этим словам, которые Господь благословил, но сделали-то вы их. И эта деятельная любовь ваша или же тем более какие-то вещественные подарки, которые мы просто вдруг вынимаем откуда-то из-под стола, из пакета и дарим кому-то. Правда, это сейчас совсем потерялось уже, почти у нас на трапезах не бывает, хотя вот раньше это бывало, была такая, ну богатство что ли, щедрость сердечная, что людям хотелось подарить – дарили, особенно в Рождество, где уж там вообще принято просто дарить. Особенно на именины, где принято, особенно на юбилеи, где принято дарить – так вот, такое деятельное проявление любви. Вот это все – уклад, празднование встречи общения с горним миром, либо празднование встречи и общения друг с другом, в связи с юбилеем у кого-то, в связи с именинами, либо его свадьбы, там проводы в армию, земные события тоже дают и праздник, и празднование в нем. Праздник – это действие, которым совершается сам, действия, которые текут во времени – праздник, пополняют время праздника. А празднование – это та любовь и та, то чувство счастья, радости, которые мы дарим друг другу и пребываем в этой взаимной любви друг друга. Ясно, что, чтобы прийти к такому празднованию, да, необходимо иметь церковный уклад жизни, т. е. ту часть уклада, которая приготавливает или же образует такого человека, способного так праздновать, ну и соответственно тогда это непременно таинства, ради таинств – Богослужения, ради таинства и Богослужения, т. е. молитвенного присутствия в Богослужении – пост, различные отложения наших худых проявлений и грехов и страстей, и деятельная жизнь в повседневности, т. е. навыкание в добродетелях. А чтобы это навыкание в добродетелях происходило, постоянное угождение Богу, т. е. исполнение Его заповедей, ведь чем ты можешь Бога утешить, Бога удовлетворить – а тем, что ты выполнишь Его намерения, Его желания, пожелания к тебе – Он их высказал в заповедях. Делай так, будь таким. Ну и сначала, в ветхозаветное время это были заповеди к праведности, к праведной любви друг ко другу, к праведному исполнению своих жизненных призваний, т. е. к чистоте и к высоте исполнения по Божьи чтобы было исполнено, т. е. участием Святаго Духа – вот это ветхозаветные заповеди, которые нам надо тоже выполнять, потому что это фактически первые этапы угождения Богу, где ты хочешь угодить Ему в своих жизненных призваниях их чистотою и исполненностью Святаго Духа, т. е. по благодати совершать их с участием и присутствием Святаго Духа. Отсюда тогда Дух Святый, твоя совесть и деятельное твое присутствие с близким составляет твою праведность. Там, где праведность, там, где Дух Святый, там Дух Святый в конечном итоге открывает тебе Христа, не только потому что мы постоянно, во-первых, к Нему пришли, в Него крестились и о Нем сейчас живем, и службы все, и Евангелие Его читаем, но это все пока такое сообразование Христу содержательное. А вот когда Дух Святый нам открывает Христа, то тут уже личностная встреча со Христом происходит в тайне сердца нашего, тогда происходит таинство, когда Духом Святым или благодатью Духа Святаго открывается нам в сердце Сам Христос, происходит таинство встречи со Христом. Ну вот, к этому таинству чтобы прийти, надо быть сообразованными Христу, а сообразование Христу – это и есть праведность, обретение праведности. Обретаясь в праведность, тогда ты оказывается, готов к тому, чтобы Господь открылся тебе, и Дух Святый Его открывает. Тогда начинает быть уже пребывание собственно уже во Христе, а значит, способность выполнять Его уже заповеди, заповеди Христа – это какие заповеди? Заповеди Блаженств, они же там очень такие достаточно узнаваемые – блаженны ищущие правду, т. е. правдивым быть, правду говорить и правдиво поступать, т. е. от совести. Узнаваемо, знакомо нам такое? Это же человеку свойственно – правдиво быть, это дано нам с самого детства. А потом – блаженны миротворцы – дано нам вообще искать мира, лада с людьми, достигать этого лада теми или иными путями, умножать этот лад, этот мир – это нам тоже знакомо все. Не осуждать, блаженны, егда погонят вас, и вот т. е. там когда гонят или же когда уничижают, оставаться все равно в отношениях с ним и быть мирным с ним – это знакомо, пусть не со всеми, но с кем-то, да, во всяком случае мы стараемся это делать, иногда это и получается. Т. е. это в общем-то вещи знакомые нам, которые сказаны в заповедях Блаженств, но они знакомы нам по-человечески. А Господь хочет, чтобы мы это исполняли как? По Божески чтобы мы исполняли, т. е. чтобы мы это исполняли Его участием, Его присутствием, т. е. Его благостью. Если мы те же самые поступки правдивые, по совести будем исполнять еще и по благости присутствующего в нас Христа, то мы тогда будем какими в этих поступках? Благостными или по чувству своему, заповеди сами говорят это, – блаженными будем, и даже блаженненькими, – да, Сережа? Ты хочешь быть блаженненьким Сережей?
Сергей Мануйленко: Да я даже об этом, дай Бог, чтобы спастись.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Спастись. Так это же и есть – прийти в блаженство. Спастись – это же и есть прийти в блаженство, это же обожиться же. Спасение – это и есть обожение. А обожение – это же прийти же в эту самую благость, в простых поступках, поступках правды, в поступках мира, в поступках правдивого, ну такого незлобивого восприятия поношений – об этом же идет речь – слышишь?
Сергей Мануйленко: Т. е. дела делать и в себе вот сохранять.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Имея при этом в себе благость, не для тебя даже, благодать Духа Святаго, а благость уже Самого Христа, это же благодать Духа Святаго – это праведность, и она свойственна праведникам всем, и тебе, как праведнику, тоже будет свойственна, если ты будешь по благодати Духа Святаго это все делать. Но Господь большего хочет еще, коли Он говорит, что коль ты ко Мне пришел, то тогда делай эти дела, да, участием чьим?
Сергей Мануйленко: Ну, с Богом.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Кого именно из них троих-то?
Сергей Мануйленко: Дела делать?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, с чьим участием из трех Лиц Бога.
Сергей Мануйленко: А назовете какие?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Три Лица Божественные какие, Троица Святая?
Сергей Мануйленко: Единство…
Протоиерей Анатолий Гармаев: Три Лица: Отец, дальше?
Сергей Мануйленко: Сын, Дух Святой.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну. Что не знал что ли? Три – это три Лица Бога, Троица Святая. Повтори.
Сергей Мануйленко: Отец, Сын и Дух Святой – Троица. Ну, с участием Духа Святаго, это есть Троица – делай дела с участием Духа Святаго, это все вместе.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Троица – это все три Лица Бога, все три Лица есть Един Бог. Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святый составляют вместе Троицу. Но когда Троица обращается к нам, то Отца мы не знаем и никогда не видели, никто из людей никогда не знал Отца, ибо Он сокрыт в Сыне и может быть открыт только лишь Сыном для нас – кому Сын захочет открыть. А вот Кого из этих трех Лиц мы прежде всего узнаем, Кто к нам приходит, Кто с нами сообщается?
Сергей Мануйленко: Мне кажется – Дух Святый.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Конечно. Дух Святый сообщается с нами – Он приходит и Он потом открывает нам Кого, какое Лицо Святой Троицы?
Сергей Мануйленко: Сына.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Сына открывает, т. е. кого?
Сергей Мануйленко: Бога, Господа Бога, Сын открывает Господа Бога.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну а как Его зовут?
Сергей Мануйленко: Ну Сын – это же Иисус Христос.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот, значит, кого открывает Дух Святый?
Сергей Мануйленко: Иисуса Христа.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Конечно. Дух Святый открывает нам в сердце Христа. И когда открывает Христа, то Христос начинает быть в наших делах уже, да, в этой правде, в этом мире, в этом незлобивом перенесении всякого поношения. И Он, Сын Своею благостью делает нас какими?
Сергей Мануйленко: Блаженными.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Блаженными. А если ты очень любишь это состояние блаженного – блаженное состояние ты любишь, т. е. любишь это присутствие Христа в себе, то по виду ты будешь какой?
Сергей Мануйленко: Блаженный.
Протоиерей Анатолий Гармаев: А еще, если ты очень-очень любишь? Только это тебе дороже всего будет – присутствие Христа в тебе, в любых твоих делах, то ты будешь какой?
Сергей Мануйленко: Блаженненький.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ты будешь как ребенок, поэтому блаженненький. У тебя будет только одна единственная радость – это благость Христа, это Сам Христос в этой благости и поэтому какие бы ты дела ни делал – правды ли дела, дела ли мира, дела ли плача, например, ты бы плакал, что кого-то оскорбил – и плакал бы от этого. И вот любые, или же ты бы переносил бы запросто любые поношения, какие бы над тобой ни делали. Вот, что бы ты ни делал, но ты во всем этом все равно больше всего будешь любить кого?
Сергей Мануйленко: Бога.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Бога. И будешь любить по-детски. И вот эта по-детски любовь к Богу и будет давать вид твой внешний блаженненький, т. е. это не ты будешь так говорить про себя, это мы про тебя будем говорить, также, как на Данилку иногда смотришь, да, и видишь, что он блаженненький вот просто, такой вообще не подозревающий, что мир может как-то с ним плохо обойтись. Бывают такие моменты, часто в таком состоянии – он вообще не подозревает, что может в мире быть какое-то зло. Вот детская искренность, детская даже блаженность – он блаженненький. Такие вот сугубо любящие Христа люди были вот да. Конечно же, такой блаженненький – он пребывает всегда в укладе, т. е. он пребывает всегда в любви Божией. Пребывающий в укладе – это пребывающий в любви Божией. Вопрос: Как же тогда достичь такого, того, чтобы в тебе Господь благостью своею присутствовал? Как вообще к этому подступиться, прийти?
Анна Алексеевна: Заповедью.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Какою заповедью это?
Анна Алексеевна: Всеми заповедями.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Всеми – это уже сейчас только что про них говорили, что они тогда возможны, если в них Господь, благость есть. А когда Господь Своею благостью начнет в нас быть и делать нас блаженными?
Павлова Надежда: Ну, я услышала, что через Духа Святаго, Дух Святой приведет ко Христу.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Так. А как обрести Духа Святаго?
Павлова Надежда: В первую очередь – это нужно имеет внутреннее обращение к Святому Духу, это помогает к этому вот чтение Псалтири в первую очередь.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Так. Это действие. А каким расположением надобно прийти к Нему? Каким расположением надо место Ему открыть. Ведь сказано, что стою и стучусь, т. е. всегда Господь хочет послать нам Духа Святаго – стучусь-то перед чем? Перед какой дверью?
Павлова Надежда: Сердца.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Дверью сердца же да. Т. е. всегда Господь станет в нее стучаться – хочет послать Духа Святаго. А мешает нам войти Духу Святому, т. е. Дух Святый только о том и думает, чтобы войти к нам, а мешает Ему что? Какая страсть в нас мешает Духу Святому?
Павлова Надежда: Самость.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Самость – это совокупность страстей, а какая самая из них крутая?
Павлова Надежда: Гордость.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Гордость же, да, гордость камнем стоит в сердце и говорит: Никакого Духа Святаго, я тут в сердце хозяйка. И когда мы в гордости сокрушаемся – тогда мы оказывается, располагаем сердце свое, т. е. сердце освобождается для кого? Для Духа Святаго. В какой заповеди это происходит?
Анна Алексеевна: Блаженны нищие духом.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Блаженны нищие духом. При этом нищета духовная образуется в момент нашего сокрушения гордости, да, и коль это нищета – гордость сокрушилась – это нищета. А почему духовная? Потому что Дух Святый тут же входит. Нищета духовная. Блаженны нищие духом, т. е. исполненные уже Духа Святаго. А почему блаженные?
Павлова Надежда: Потому что наверное, сразу к Христу.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Сразу Дух Святый открывает Христа нам.
Павлова Надежда: Интересно, т. е. он потихоньку, да вот, по мере того, как ты открываешь себя, сердце Духу Святому, получается, Дух Святый сразу Христу открывает.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, и входит благость Христова, мы начинаем быть блаженными, при этом нищими, т. е. сокрушенными в духе своем, да, мы нищие духом, т. е. участием Святаго Духа. Какая бы нищета участия Духа Святаго ни была – она тут же начинает открывать нам благость Христову, потому что мы уже крещенные, мы уже в Новом Завете, видите как. И без этой, как – а если первая заповедь начала совершаться, то тогда все остальные заповеди, т. е. все остальные наши, известные нам знакомые дела, могут совершаться с участием благости Христа и Духа Святаго. Вот, о чем идет речь. Вот когда мы так живем, то мы живем где? В укладе. Это и есть уклад. И тогда соответственно, все наши дела и отношения друг с другом – они становятся укладными, т. е. ладными, а значит, добродетельными, где есть внешнее действие, дело, ест сердечное расположение, смирение или же терпение, или же мира, радости и всегда есть еще обязательное присутствие благости Божией и благодати Святаго Духа, которая открывает нам благость.
Анна Алексеевна: Может, благость или благодать – она присутствует вот, т. е. события посылаются нам Богом, и Бог здесь присутствует. Только ты по своей гордыне Его перебегаешь.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Т. е. ты вот это событие, расправляешься с этим событием своею гордынею – вот в чем дело. Вместо того, чтобы быть в этом событии благостью своею. При этом неважно, какое событие. Событие – явилась какая-то сестра и на тебя плюет – прям так, называет тебя дуррой и плюет на тебя, – событие, попущенное Богом. И ты можешь исполнить это событие либо гордостью своей, либо благостью. А Господь, послав это событие, чего от тебя ждет? Чтобы ты исполнил это событие в итоге благостью Христовой чтобы ты исполнил.
Павлова Надежда: А вот как ступенечка – вот, на тебя плюют, ругаются – это же нужно просить прощения?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Понятно, что прежде. Чем ты придешь в исполнение других заповедей Блаженств, надо сначала научиться выполнять первую, ею открывается дверь ко всем остальным.
Павлова Надежда: И себя такою сознавать, да, вот?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, вот конечно.
Анна Алексеевна: Господь эти дает уроки, вот, по первой заповеди Он дает: Пока ты не, еще закрыто сердце, еще камень не отвален, видишь, сокрушаешься.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Сокрушайся, всегда тут же кайся Богу: Господи, прости меня, отделяйся от этого, от гордости своей, не захватывайся ею. Вот это все я сейчас говорил как действия укладные, подготавливающие наше пребывание в праздновании. Вот если ты так живешь между праздниками церковными, то в конечном итоге ты, придя на сам праздник церковный, будешь носителем празднования, не будешь сидеть тупо кушать. Тупо – значит, сердце ничего не имеет. Будешь весь радоваться, потому что ты пришел на трапезу как свет миру, пришел на трапезу как соль земли, исполненный добродетелей. Понятно, что тогда на празднике будет с твоей стороны постоянное дыхание празднования, ты будешь источником празднования. Вот это центральное, что нами должно быть усвоено, что в праздниках должно быть именно празднование прежде всего.
Ну а если ты будешь празднованием входить в праздник, то любые ли действия праздника ты – вот действия, которые создают праздничность, – любые ли действия ты применишь. Например, позовешь ли ты какую-нибудь эстрадную, полураздетую певицу, которая бы вот в таком полураздетом виде, эстрадными всякими этими ритмами – она прославляла бы, пела бы про Христа, – позовешь ли ты такую певицу? Все-таки вот это чувство укладное – оно не позволило, чтобы на сцене происходило, вообще сцена не нужна. Разве ты устроишь сцену, если ты в укладе? – Нет. Поэтому прежде надо сначала прийти в уклад, а уже тогда в укладе, в праздновании ты можешь уже любые действия применять в празднике. Ясное дело, что любые, да не все и не всякие. Ты уж там точно знаешь, духом чувствуешь, какие действия подобают празднованию, а какие действия праздника празднованию не подобают, и будут у тебя подобающие действия. Возможно, сегодня например, устроить какой-нибудь вообще концерт? Ну если ты в укладе, если ты живешь укладно, в любви пребываешь, будешь ли ты устраивать концерт, где выступающая, да, по поводу Пасхи, да, по поводу Рождества – все будет пасхальное по содержанию, все будет рождественское по содержанию, но будет концерт – что в этом концерте? Будет некоторое чувство собственной успешности у тех, кто выступает, выступает – слово-то само, выступить перед всеми, выступить в самом себе и из себя, от себя выступает. А ты будешь им аплодировать и находиться в каком-то таком восторге праздника, но страстного. Да, при этом тебе будет очень радостно, очень жизненно, но это будет жизненность страстная.
Павлова Надежда: Может грустно стать.
Протоиерей Анатолий Гармаев: От чего?
Павлова Надежда: Ну потому что ты сидишь тут один, а там кто-то там, я просто так попала как-то на Рождественский праздник такой – там что-то выступали, а я сижу одна. И мне как-то – ну, интересно, а вот так, какой-то жизни как вот например, когда у нас на трапезе – такой нет совсем, и так одиноко себя чувствуешь. Хорошо, когда там кто-то, ну если ты не один пришел с человеком с каким-то. А если один – так как-то не праздничности этой нет совсем.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну так вот, тогда конечно, будешь избегать таких тогда трапез, таких собраний, пусть даже и христианских, но будешь избегать их. А Святые Отцы не только таких праздников избегали, но вообще такого общества избегали, убегали куда? В лес, в пустыню. Они же от того, что им было трудно пребывающий в укладе, ему было трудно находиться в этом безобразии, где образ поруган, без образа все присутствует, разукладное все. Ну вот, это важнейшая основа нашего при нашем устроении праздника.
Значит, отсюда мы можем совершенно точно уже идти и смотреть, что для праздника надо. Значит, первое – обязательно нужна христианская церковная жизнь, без церковной жизни, христианской церковной жизни не будет никакого празднования. Праздник можно устроить, по содержанию будет весь церковный, христианский вернее, а по, там уклада не будет, там будет видимая страстность. Поэтому первое условие всякого празднования – это церковная христианская жизнь или попросту церковная жизнь, потому что она нехристианской не может быть. А второе тогда – устроение самого праздника, т. е. соответственно тогда устроение таких действий в празднике, которые позволяют быть укладу, побуждают взаимные связи, а значит, побуждают любовь друг к другу, возможность дарить радость друг другу, при этом эту любовь черпая и неся от неба, небесную любовь друг к другу, действия которой позволяют прославить самого виновника праздника, это если это праздник церковный, церковного года, то это кто-то из Царства Небесного, да. Вот, прославить их – должны быть такие действия заданы в празднике и дана им возможность, дана возможность людям самим проявляться в этих действиях.
Ну вот, а когда мы смотрим на, дальше уже, на устроение этого праздника, то соответственно, еще третий есть момент, уже непосредственно касающийся устроения – это чтобы праздник был устроен по всем восьми уровням. Поэтому была бы и дисциплинарность – назначено время начала и конца, ответственность всех, кто отвечает там за саму трапезу, за накрытие столов, там за убранство помещения, за техническое обеспечение там каких-нибудь действий праздника, тот же магнитофон надо принести или же инструменты какие-то, если кто играть будет, и тем организационная сторона должна быть решена. А в организационной стороне – это сам чин праздника, да. Есть чин строгий, есть чин свободный. Но даже в свободном празднике все равно есть почитание старших, почитание иерархии церковной, поэтому естественно, что например, когда тем более присутствует на празднике Владыка, то испрашивание благословения у Владыки на всякое действие, какое ты хочешь, даже просто сказать, поздравить всех и поздравить самого Владыку с праздником – надобно спросить благословения: Владыка, благословите сказать, благословите поздравить, и имея это благословение, уже тогда дальше. Ну а соответственно, тогда если трапеза возглавляется священником, то и у него спрашивать этого благословения, знать место, когда священнику говорить подобает в празднике. Либо праздник всегда начинается – ну, у нас вот обычай такой, что чин – это организация праздника, да, чин праздника у нас начинается всегда со стихир, певческая группа – она присоединяет нас к Богослужению, – мы пришли на трапезу, а тем не менее само празднование и праздник присоединяют нас к Богослужению – ну какое действие присоединения? Это стихиры. Поэтому клирос, который пел на службе – он же непременно открывает праздник за трапезой. Ну раньше это было непроизвольно, вообще это естественно было, потому что трапеза происходила в трапезной части храма же, вот и из богослужебной части храма переходили сразу же в трапезную часть, пока там служба заканчивалась, уже к концу – здесь тихонечко накрывали уже столы, переходились, садились и прямо почти как служба прозвучала, тут же снова тропари, опять стихиры и клирос продолжал действовать. Дальше за ними по организации идет уже священник – он слово говорит, тогда открывает, он говорит, чтобы открыть празднование за трапезой, открыть праздник. Так организационный чин.
Ну а дальше уже соблюдается чин старших, да, потому что сначала возможность старшим говорить, т. е. несколько старших должно уже сказать – два-три, необязательно, что ждем, пока все старшие скажут – там можно зачахнуть в итоге всем молодым. Нет, живая энергия молодости, жизненности – она должна богатить праздник, поэтому конечно же, но при этом чин соблюсти, поэтому двух старших пропускают, молодые пропускают. А дальше после двух старших можно уже всем остальным уже любого возраста говорить. Ну вот, говорить, петь, там все такое. Вот это организационная сторона.
А дальше содержательная часть, конечно, ее необходимо и готовить, и думать, обдумывать, как и вообще или же просто делиться теми своими размышлениями о празднике, которые ты носишь в себе или которые вдруг в тебе явились, открылись прямо во время самого празднования. Конечно, это та способность импровизации содержательным праздника – это большое богатство, там Дух Святый свободно действует твоими дарованиями содержательными, и ты можешь входить в праздник содержанием.
А дальше прикладной уровень начинает действовать активно, да – это твое пение, это твое музицирование, это и хороводы, которые прикладные, да. Это твое и ремесло, и мало там, чего ты можешь и изделия какие-то сделать и дарить их и саму трапезу так украсить, что прямо и аудиторию всю украсить – все прикладное присутствует. И это необязательно именно заранее все приготовленное, т. е. ведь только из того, что приготовлено уже вперед, а это может же прямо на ходу совершаться, это доукрашение может совершаться в ходе самого праздника, только найди как это, прием, как это предложить, как это поднести людям, чтобы они поучаствовали в дальнейшем украшении трапезной – почему нет? – можно это предложить действие. Или же в дальнейшем украшении самого стола – тоже можно предложить. Какое-то очень удивительный праздник однажды сделала Настя Агжигитова – Рождества – вот это было, мы жили тогда на Рокоссовского, а праздник проходил в академии искусств, детской академии искусств, и они нам давали зал, мы там проводили сборы детские праздничные, а на свое общинное, Рождественскую трапезу мы попросили у них зал, и вот я помню, там Настя с кем я не помню из братьев – похоже, что с Максимом ныне – тогда Максимом Спиненко, делали праздник, ведущие праздника были – ох, какой это был чудный праздник! Каких там только действий, в празднике, не было, и все призывали своего активного участия ради Господа и ради всех здесь на празднике. И вот там, по-моему, вот были как раз различные задания давались, в том числе там что-то, сначала собирались эти вещи у всех, кто что положит их в общую картоночку, а потом человек с закрытыми глазами - он там вытаскивает вещь, – спрашивали – что ему сделать, и он там что-то такое говорил. А это было заранее все это было напридумано уже что именно делать, потому что с закрытыми глазами было подготовленный человек, он знал, что уже предлагал. И вот там были разные предложения, что сделать конкретно, непосредственно тут же на празднике кому-то, в поступок, изделия сделать, столы, на столах там что-то такое сделать – удивительно просто. Это было не сплошь – оно бывает утомительно, а так вот – два-три, потом дальше опять – песни, еще что-то, потом опять они берут и давайте, дальше продолжим, опять два-три вызывают и что-то исполняют такое. Ну вот. Это получилось отчасти и прикладное, и в то же время и деятельное, деятельный уровень был задействован в празднике, ну а уж богатство, обилие нравственного уровня – это уже зависело от того, насколько люди приготовились к празднику в своей повседневной жизни, Рождественским постом или постом Великим и действительно люди были приготовлены, люди искренне жили дарованиями любви, призваниями любви к Богу и к людям. Такое богатство конечно, было на тех праздниках.
И при этом была еще такая простосердечная активность, потому что тогда было пять сфер подготовки к празднику, значит, одна – это подготовка трапезы, другая – это подготовка помещения – украшение, потом третье – это была песенная группа, затем четвертая была группа поздравительная и, группа поздравительная – т. е. это те, которые должны были всех поздравлять и группа вообще поздравительная – это от себя которые поздравляют. А еще содержательная группа, внутри которой был еще ведущий. И вот все должны были быть в одной из этих групп каждому празднику, никто не мог быть за пределами, никто не мог быть просто пришедшим покушать. И пребывание в этих группах от праздника к празднику менялось: сегодня ты если побыл в группе приготовления трапезы, соответственно, уборки затем за нею, то в следующий раз ты – приготовлениями помещения, в следующий раз ты – в песенной, в следующий раз ты просто поздравляющий от себя, в следующий раз ты – в числе содержательной группы, которая устраивает весь праздник. Ну вот, так должно было быть. И мы так жили несколько лет. Поэтому, а проходило в году 53 праздника и вот 53 раза ты активные позиции должен иметь. И это всегда деятельная любовь. Конечно, были такие все очень развитые.
Ну правда, у кого ресурс был маленький, то те уставали, к концу года уставали от праздников, от устроения праздника и пребывания в нем. Поэтому начали сокращать, а потом в конечном итоге настолько сократили, что сейчас и два-то праздника в году никто и не берется. Но тогда это получается – иссякла любовь.
Ну вот, в плане устроения праздника уже самого, видите, вот, могут быть такие организационные действия в празднике.
Подобным же образом, когда мы выходим на детские праздники, то в детском празднике есть последовательность действий праздника – это ход самого праздника, который вот, ну уже у нас так сугубые занятия по празднику в дни педагогических пятниц – об этом с вами уже много говорили и много делаем там. И соответственно, сами действия, какие должны быть, могут быть на детском празднике.
Но наиболее сложный и трудный праздник – вот такой деятельный праздник – это праздник семей, семейный праздник, потому что здесь должно действа праздника должны открыть потребность, возможности празднования для людей разного возраста, а среди взрослых – разного характера, потому что к сожалению, есть взрослые, которые более подготовлены к празднованию своею церковною жизнью, есть взрослые, которые совсем не подготовленные к празднованию, хоть и живут церковной жизнью, но к празднованию не готовы, не несут в себе такую открытую, не являются ни светом миру, ни солью земли – не успели. А есть вообще, которые приходят родители, которые даже не церковные. И оказывается, что надо так устроит действия праздника, чтобы всем нашлась возможность своего участия, возможность хоть какой-то любви, какого-то присутствия друг для друга и для Бога. Плюс – это действия должны быт взаимны друг другу же, коли это празднование, это не труд – не огород пойти сделать, не территорию убрать, это пространство празднования и праздника – это только отношения друг ко другу, значит, тогда вот эти вертикальные отношения – старшие к младшим, снизу, младшие к старшим – их надо как-то действия задать, причем такие действия, которые празднование открываются людям. Конечно, здесь было значительно труднее. При том, что взрослые, немало взрослых, которые в прикладном плане на празднике вообще никак не могут проявляться. Есть много людей, которые прикладного присутствия в празднике не знают, они могут как вкушающие по необходимости своего голода присутствовать на трапезе, да готовы быть, как просто наблюдающие, созерцающие праздник – готовы, а деятельным не могут, содержательно не могут и прикладным образом не могут. Получается вот, как же тогда им дать вот быть в праздновании, какие действия праздника дать, в которых они еще пережили бы празднование, сами бы пережили, другим бы подали – вот трудность некоторая. При этом желающим просто подремать не дашь же подушку во время праздника и во время сейчас занятия не принесешь же свежее кресло.
Таким образом, праздник есть продолжение уклада церковного и составляет в укладе после многих нравственных и духовных трудов аскетических и молитвенных составляет некую вершину жизни. И в некотором роде выражает то празднование, ту праздничность, которая будет потом в Царстве Небесном уже в вечную жизнь.
Анна Алексеевна: Может быть оскудение праздника из-за того, что нет отношения доброго друг за другом, а еще если какие-то там ссоры, и они не позволяют пребывать в празднике в полной мере, поэтому у них нет высоты этой, они не достигаемы.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, конечно, т. е. община переживает некоторый такой этап, период встречи с умножающимся беззаконием или со своим беззаконием, т. е. со своим беззаконием, которое открывается все больше и больше, и создается впечатление его умножения. Ну, такой период неизбежен, его надо проходить. Будем надеяться, что по мере преодоления этого вскрывающегося беззакония, как раз преодолеваться же оно будет как раз праведностью и благостью в блаженствах. Хотя и уже и сейчас надобно всем сознательным как-то искать ту возможность благости, блаженства пребывания в праздновании, блаженного пребывания в праздновании, значит благостного, радостного, которое дается через какую-то одну мышцу души, т. е. да, все остальные у тебя мышцы души – все они окаменелые, там заматерелые. Но какая-то ниточка души, какая-то струнка души уже жива – вот ею хотя бы и живи. Пусть она очень по ресурсу маленькая, но ты и этот огонечек неси, обязательно внеси в праздник, тем более в его устроение, т. е. войди в ту содержательную группу, которая приготовила этот праздник, или как минимум войди в приготовительную самой трапезы группу. Вон ведь Ли Владимир и Лидия – они же содержательно и прикладным образом в празднике никогда не участвуют, особенно Владимир. Еще Лидия как-то содержательно может сказать, там что-то такое. Владимир вообще там в тени. Но зато он приготовил трапезу, ту трапезу, которую они держат как семья – он же готовит и причем как он готовит? Он делает это от всей души. И он действительно посвящает это именно празднику церковному. Они же какой праздник делают? Крещение Господне. Он же прямо и готовится же к этому празднику, действительно готовится, искренне готовится, старается сам исповедаться, причаститься заранее. На самом празднике не получается – заранее готовится. Вот такая, при этом радуется от того, что он приготовил. Это же искренне очень. Вот душа живая. Значит, можно не только, но это как раз кстати, прикладное присутствие в празднике через ремесло, да.
Анна Алексеевна: Прикладное, но все равно же людям вот приношение и Богу?
Протоиерей Анатолий Гармаев: прикладное в празднике – сюда для людей и для Бога. И всегда в этом смысле он в праздновании находится, он всегда живой, всегда празднует радостный, значит, в праздновании. Ну вот, на том сегодня ставим точку.
Занятие четвертое: Устроение семейного праздника
02.11.11
У нас сегодня методика праздников, уроков и поселений, и сегодня у нас 4 урок, да. Вчера мы смотрели с вами методику праздников и остановились на последнем, наиболее сложном празднике – это праздник семейный. Сам факт, что семья, а значит, родители вместе с детьми пришли – это уже много значит. К сожалению, сегодняшние дети ориентированы на различного рода зрелища, и вот задействованы по интересу. А родители обычно предоставляют своим детям виды зрелища, сами разделяя детскую жизненность со своей взрослой жизнью. Ну и когда приходят они вместе со своими детьми, то полагают, что они сопровождают детей или привезли их на праздник, как это бывает в современных светских детских учреждениях, они могут даже оставаться в коридоре, ожидая все полтора часа за пределами актового зала, а в актовом зале что-то происходит с детьми. Так обычно бабушки и мамы водят детей на различные занятия по прикладным искусствам, естественно, сами в этом не участвуя, полагая, что это детские занятия. Большим исключением были вот эти неожиданные телевизионные передачи, когда в стране активизировалось семейное движение, и тогда папа, мама, я – дружная семья, различные физические соревнования, спортивные соревнования были некоторым прообразом единства семьи, когда задавались такие соревнования, в которых можно было участвовать и ребенку, и взрослому. При этом вполне можно было выделить в них действия для взрослых и действия детей, и даже были такие многосложные соревнования, в которых участвовали с одной стороны не одна семья, а две-три семьи, составляя в итоге команду – значит, надо было еще и взаимодействие между семьями для того, чтобы в итоге оказаться первыми и победить.
В чем отличие таких состязательных вот действий от семейного праздника церковного? В цели. Целью состязания является опередить другую команду, опередить другую семью и тем самым показать свое превосходство, успех, достигаемый превосходством в умениях, в активности, в дружбе, в слаженности семьи или команды межсемейной составлял главную цель вот таких состязаний. Церковный же праздник, где собираются семьи между собою, ориентирован на взаимоучастие друг в друге и в исполнении некоторого единого или общего результата, где нет состязания, нет соревнования, соответственно, первенство и превосходство, но мы знаем атмосферу церковной жизни – это ревнительство друг другу, взаимная помощь друг другу и взаимная молитва друг за друга – это составляет отношения соревнителей между собою. Ревнители о благодати, ревнители о благочестии, ревнители о добром, нравственном расположении и отношении друг ко другу. Отсюда целью вот семейного праздника являются празднования, т. е. празднование дня Господнего или дня Матери Божией или дня святых угодников, либо если это именины, то это тоже празднование дня святого, на которое позвал именинник, чтобы не только он, но вместе со всеми близкими ему людьми мог бы он прославить своего святого.
Праздник церковный – это всегда празднование единения с виновниками церковного торжества, церковной радости, ибо Церковь едина – это ее первое свойство. И там, где обретаются свойства церковные и единение, там собственно, это переживается, как жизнь и как радость, как торжество жизни. Другое свойство Церкви – святая, и поэтому достижение святости, приближение к святости, ревнительство по отношению к святости, разговор, либо действия, направленные к святости, составляют предмет общности церковных людей, и поэтому там, где они в общности, т. е. в единой жизни переживают святость, там особая радость церковная. Церковь соборна, соответственно, это пребывание в собрании единодушных и единомысленных людей, а соответственно, в этом собрании достижение единодушия и единомыслия, и если это прославление, то слиянием воедино тех содержательных слов, которые произносят люди, славя виновника торжества.
Ну и наконец, Церковь апостольна, т. е. всегда в празднике есть глубокая связь со всею церковию, которая сегодня на небесах. Когда мы празднуем события Господни, праздник церковный Пасхи или Рождества, или Крещения, либо Вознесение, либо Троицы, либо Преображения Господнего, то мы это делаем вместе со всеми святыми, которые сегодня на небесах, но которые, будучи еще здесь, на земле, тоже праздновали, и вот тогда обращение к их порядку празднования, некоторое повторение того, как у них это происходило, соответственно, и обращение к ним сегодня, как благословляющим различную возможность нашего празднования согласно и последовательно им, а в конечном итоге апостолам, тоже составляет радость вот, четвертую сторону радости от праздника и празднования. Удивительно, но к такому исполнению празднования, когда люди в разных возрастах радуются друг другу и все вместе радуются Церкви Небесной – она свойственна всякому человеку в его призваниях. И поэтому когда дается в празднике место призвания, то естественно, что переживается как раз это самое все – эти четыре свойства радости, единения и общности, соборности и святости и следования традициям Церкви. Как это реально может быть воплощено? Всякий праздник начинается с его замысла, и вот опять же исхождение от праздника к празднику каждой семьи есть некоторое вхождение в уровни исполнения праздника.
Ну вот, если свойства Церкви составляют четыре, то можно как раз просто начать с вхождения в каждое из них и переживание каждого из них в праздновании. И тогда замыслом первого праздника или первых праздников может быть как раз пребывание сообща, пребывание едино, где действуем сообща, пребывание едино, а действие сообща.
Анна Алексеевна: А почему первый в праздниках – потому что он уже достигается при праздновании?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, когда уже вкус к едино и к действиям сообща сформировался в семьях, дальше уже можно идти к следующему свойству Церкви и соответственно, к следующему замыслу – к святости празднования самого и к святости самого праздника. Потом можно идти к соборности, хотя с другой стороны по нынешним временам, похоже, что от едино легче пойти к соборности, а потом от соборности восходить уже в святость. Может быть, даже еще проще будет, если пойти от соборности к апостольности, т. е. к традициям церковным, а уже затем уже в четвертой ступени идти к святости. Но любой из этих вариантов возможен, потому что все четыре свойства – они не в чреде освоения их, они единовременно пребывают там, где правдивые люди живут в Церкви. Другое дело, что надо одновременно осваивать и действия любого из этих свойств, чтобы в итоге не оказаться вот в некотором, в некоторой задержке своего развития, потому что все четыре свойства едины между собою и требуют одновременного развития в них, и если в каких-то из них мы начинаем отставать, то тогда мы отстаем и в других свойствах тоже и в конечном итоге начинается задержка в любом из свойств, если не подтягивается другое свойство.
Ну и соответственно тогда, праздник и празднование как вершина вообще церковной жизни, естественно, несет в себе вот все четыре свойства. Поэтому труд над этими четырьмя свойствами и собственно может составлять замыслы праздника. При этом вот если брать в развитие от праздника к празднику из года в год, то значит, освоение какого-либо одного свойства может занимать несколько праздников. При этом вот освоение этих свойств может чередоваться там – два праздника с замыслом по единству, по единопребыванию, по пребыванию едино, а затем в празднике по пребыванию соборно, затем опять едино, потом свято, а потом опять соборно, а потом опять свято, потом опять едино, а потом апостольно – в их традициях, вот так какая-то череда такая может происходить, и это дает достаточно продолжительное разнообразие замыслов праздников в году и от года в год. А потом могут пойти еще сочетания двух свойств вместе, когда в замысле у нас два свойства вместе, потом три свойства вместе и сами эти сочетания свойств тоже очень различны, и замыслы по каждому из сочетаний – это отдельный праздник, поэтому пока мы все, ну так, чисто математически переберем все варианты и возможности вот четырех свойств, их взаимо, их совместное присутствие в празднике, то может пройти четыре года, где в течение которых ни один праздник не будет по замыслу повторяющимся. При этом мы имеем в виду, что мы пройдем за эти четыре года только лишь первый и второй уровни может быть, празднования, не обретясь в третьем, тем более в четвертом.
Ну и если иметь в виду еще и уровни празднования, первый уровень – когда праздник совершается, участники идут по готовому плану праздника, сами от себя ничего не предлагая, а только включаясь всею полнотою себя, в готовый уже сценарий праздника, или же в готовую программу праздника.
Второй уровень – когда отдельные действия праздничные позволяют уже творческое присутствие участников праздника. Третий уровень – когда уже сами события и действия праздника могут по ходу задаваться и меняться со стороны участников праздника, ибо не знаешь, в ком более оживет сейчас то или иное действие празднования и поэтому такая некоторая расположенность, открытость к возможностям празднования.
А четвертый уровень празднования – это когда почти две трети участников праздника предварительно шли активно в подготовке к этому празднику, как сами себя готовя, приготавливая – это мы об этом на прошлом занятии говорили, так и участвуя в проектировании самого праздника, где-то при этом участвуя вместе сообща, а где-то какие-то отдельные стороны праздника или же заготовки к празднику проектируя в отдельных группах самостоятельно друг от друга, так, что в итоге мы, когда на четвертый уровень праздника приходим, мы с одной стороны две трети народа вместе его готовили, а с другой стороны, есть какая-то, какие-то этапы праздника или какие-то его части, где никто не знает, какие группы что принесут, что внесут – они готовили это самостоятельно. И в этом плане ход праздника четвертого уровня не закреплен, ибо не знаем, какая группа какое изменение хода праздника поведет.
Ну вот, если иметь в виду эти четыре уровня, то получается, а в каждом уровне еще три-четыре года освоения данного уровня во всех разных вариантах четырех свойств, а значит замыслов, то получается, что четыре на три с половиной – получается, где-то порядка пятнадцати лет, 14-15 лет данная община в составе семей или данная общность семей может идти в творение праздников от уровня к уровню.
Давайте посмотрим первый праздник – это замысел, который единопребывания в празднике. Праздник всегда идет от призваний, коль это семьи, то соответственно, это жизненные призвания супружеские, родительские, сыновние, в которых естественно все обращены друг ко другу, призвания ведь любви и поэтому естественно, деятельная любовь – она ищет доставить другому радость, пребыть при этом вместе с ним едиными с ним и делать сообща. В чем суть единения? Она в любви. Значит, чтобы празднование единения совершилось, необходимо задать в празднике такие действия, в которых все переживут восходящее единение, т. е. единение в малой группе, потом в двух-трех группах, потом в большем числе групп и наконец, единение всех участников праздника, как единого организма. Ну вот, малая группа – это семья, значит, единение в семьях пережить, затем единение в собрании двух-трех семей, затем единение в собрании этих групп семей между собою и в конечном итоге единение всех участников праздника друг с другом.
Ну вот, исходя из такого замысла пирамидального восхождения к всеобщему единению участников праздника можно и дальше искать действия праздника, которые позволят пережить это единение, восходящее единение. Одно дело – что-либо делать сообща, а другое дело – это расположиться навстречу друг другу и друг другу что-то сделать: принести радость, придать сил, подарить, поблагодарить, сказать доброе слово, подхватить слова другого.
Одно из удивительных действий, которое ну вот однажды было сделано на празднике – это письма друг другу, коротенькое письмо всего лишь в одну треть странички надо было написать друг другу. И если в семье больше 3-4 человек, то надо было написать двум из членов семьи письма, а затем по колокольчику эти письма вручаются адресатам, затем наступает некоторая тишина на празднике, когда все читают полученные письма, и когда завершит чтение последний в семье, разрешается тогда свободное отнесение друг ко другу, свободное общение друг с другом. Один вариант.
Второй вариант – когда предлагается ресурсный круг, ну например, какую радость и от чего ты пережил, получив письма. Или другой вопрос: Что тебе захотелось сделать для того, от которого ты получил письмо. Третий вопрос: а что тебе захотелось сделать всем остальным членам семьи, от которых ты письмо не получил? Ну вот, в результате создается такая особая, совершенная удивительная атмосфера в семье, после чего уже такая семья может идти еще в какое-то действие сообща, т. е. теперь уже можно дать действие. И при этом переходим уже к взаимодействию семей между собою, т. е. на следующий уровень уже праздника. И это действие вместе сообща надобно сделать для другой семьи, например, какой-то. Могут быть при этом условия заданы, что это действие должно быть побуждающие другую семью в радость, благодарность и взаимность. Вот три критерия, по которым выбираются действия. И опять же ради того, чтобы не было анархии на празднике, то семья уже, нашедшая и отработавшая свое действие, т. е. натренировавшаяся в своем действии или считающая себя готовой к тому, чтобы это действие сделать по отношению к другой семье, причем точно известно, какой именно семье – она дает какой-то знак – то ли вот мы обычно книжку ставим, приоткрытую и ставим в виде вертикально, либо еще какой-нибудь иной знак, который позволяет видеть, что работа в семье закончилась, и тогда по колокольчику со стороны ведущего разом каждая семья идет и дарит свое действие другой семье. При этом надобно так спланировать эти взаимодействия с семьями, чтобы не получилось, что какая-то семья очень много приготовила для других семей, а к ней никто не подошел. Такой вариант возможен, если заранее не спланировать и не задать жребий, какие семьи с какими будут в парах. Заранее планировать – это не значит, что уже прямо конкретно определить, какая семья с какой семьей, но спланировать – это значит, определить сначала как парные взаимодействия семей и задать это действие, чтобы каждая семья выбрала другую семью, и этой парой они потом будут участвовать в празднике.
Ну вот, теперь какие действия единения могут вообще быть. Понятно, что если мы идем по уровням глубины человека, то это могут быть действия содержательные, когда семьи или же группы семей восстанавливают содержание какой-либо книги. Прикладные, прикладное единение – это может быть песня, душевное единение – это может быть разговор, беседа задушевная, то же самое чаепитие. Деятельное единение – это может быть, выйти на улицу и прославить Христа в какой-нибудь одной или двух квартирах соседних домов. Ну вот, равное духовное единение – это может быть, пропеть одну-две песни акафиста праздничного либо Иисусу Христу. При этом могут быть очень вот такие активизирующие запевы, когда одна семья запевает первое «радуйся», вторая семья – второе, третья – третье «радуйся», а дальше опять первая семья, вторая, третья и в результате они пропевают, а вот окончание, последнее «радуйся» пропевают все три семьи вместе, т. е. это тоже позволяет такую перекличку, вообще всякие действия переклички – они очень задаются в действиях праздника, они очень оживляют именно этим деятельным единением вот душевно-деятельным единением между собою. Очень сильно, сильное оживление или же подкрепление вот участия в действии задается вот таким правилом как, или же, ну да, правилом праздника – не уронить действия. Допустим, задается живое слово, и при этом в руки дается мячик. Мячик предыдущий кидает одной семье, данная семья должна сказать, прямо сразу же импровизировано живое слово, причем в нем должно от семьи участвовать не менее трех человек. Дальше семья бросает этот мячик другой семье, и та семья не должна уронить вот само живое слово, не мячик не уронить, а живое слово не уронить, поэтому, получив мячик, они должны сообразить и быстро сказать живое слово.
Павлова Надежда: А что значит живое слово?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну, т. е. образное прославление Христа например, или же образное приветствие всех участников праздника, либо пожелания какие-то сказать всем участникам праздника или же конкретной семье. И передача именно мячика, а не цветка или кого-нибудь другого простого предмета – оно чем хорошо, что мячик задает ритм, темп вот, хотя конечно, во время самого живого слова мячик никуда не отправляется, он в руках остается, в данной семье, тем не менее, что он летит и надо его поймать и надо сразу сказав, отдать другим – это создает некоторую такую живую активность.
Анна Алексеевна: А если он в тарелку попадет?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну это делается за пределами трапезы уже, на площадке или же на просторном полу, в свободном полу. Ну вот, и так далее, в общем, я сейчас сделал некий намек на то, как может быть устроен праздник по замыслу единения, где мы идем по, от жизненных призваний, задаем действия жизненным призваниям, затем идем по уровням присутствия, пребывания или уровням глубины человека, да, и на каждый из уровней задаем действие. И при этом идем от единения сначала семьи, потом двух-трех семей, потом этих групп двух-трех между собою, в конечном итоге всего праздника вместе, когда уже, при этом все время это все перемежается, т. е. общая песня, а потом единение в семьях, затем какое-нибудь общее действие всего праздника, там хоровод или же ручеек, а потом единение в группах семей – такое, такая мозаика что ли действий, мозаика действий на единение – она создает подвижность праздника, его неповторимость, ну вот один из вариантов.
Более сложно тогда уже после таких праздников переходить к праздникам по соборности. Это значит, так друг друга слышать, чтобы ни в чем друг другу не противореча, ни в чем друг друга не осекая, а значит, не обижая, не унижая, поддерживать всякое слово друг друга, всякую, всякое размышление друг друга и всякое действие друг друга, при этом имея чувство и цель одного результата, одной цели, хотя при этом о цели не сговаривались вот, потому что допустим, соборность поиска решения какой-либо сложной ситуации, соборность в созидании например, какой-либо песни или же куплета, стихотворения, соборность в совместном изготовлении чего-либо. Ну некоторый прообраз таких соборных действий в светских праздниках – это когда в шуточном варианте вызывают двоих, троих, а то и вообще четверых людей, всем завязывают глаза, дают в руки мелки цветные и предлагают нарисовать одну корову на одном листе, при этом они должны между собою договориться с завязанными глазами – кто что рисует, потом отыскать этот лист, наметить его наощупь его контуры и затем приступить к рисованию. Ну вот, обычно получается очень смешно, очень дружно и такой некоторый неожиданный опыт, пережитый теми, кто участвует в этом. Равно, как и такие комические всякие аттракционы, когда с завязанными глазами надо накормить друг друга там кашей или же расчесать друг друга там или же переодеть друг друга, ну верхняя одежда имеется в виду. При этом сам человек не одевается, его одевают. И при этом надобно выбрать из кучи одежды какую-то и при этом глаза завязанные, а из кучи одежд нужно выбрать определенную одежду, при этом один одевает одного двое или трое, при этом из этих двух-трех один одевает только лишь кофточку, другой одевает платок к примеру вот, третий одевает там туфли или штаны. И при этом это надо выбрать из кучи разных кофточек, из кучи разных платков, из кучи разных штанов. И в итоге все трое должны его одеть. Ну и потом в итоге обнаруживается, что разный фасон, цвета вообще неподходящие, еще что-то такое.
Павлова Надежда: Это например, три члена семьи одевают например, маму?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да. При этом мама сама не может ничего делать, она просто стоит, не может ни подсказывать, ничего она. При этом у мамы глаза открыты – она видит, что с ней делают. Но это вот комичные такие моменты, но поразительно, даже в них, вот сами участники переживают этот опыт свободности такой, совершенно неожиданный и часто он оказывается потом очень нужен просто в жизни бывает. Равно, как различные там эти уж крайние такие острые что ли переживания – это доверие там друг другу, когда спиной падаешь с высоты три метра, а там тебя ловят на брезент члены твоей семьи, или же когда на руки надо подхватить – вот с обеих сторон руки держат, сцепившись руками, а человек падает на эти руки спиной, с закрытыми глазами или же вперед с закрытыми глазами, по-разному. Ну вот, конечно вот это все доставляет очень много новых вот таких чисто душевных переживаний, которые встряхивают вообще человека в его доверии другим, ну и а у тех, кто ловит его в заботе о нем, тут много что происходит достаточно серьезного. Ну и поэтому одно – это комично, а другое такое серьезное, экстремальное, а потом третье – когда переходит уже каким-то живым уже, соборным действием, когда от одной семьи к другой семье надо что-то за короткое время утешительное подарить или же за что-то поблагодарить или что-то для них приготовить и сделать, там к примеру из продуктов, или устроить для другой семьи там праздник к примеру, т. е. то же самое вот например, гостевание, когда устраивалось – это все-таки соборное действие, когда вот семья к семье ходили в гости, а семьи на разных участках нашей Отрады приготавливали вот место приема. И надо было придумать, чем принимать, как принимать и при этом ты не знаешь, какая семья к тебе придет, а семьи видели на карте, где какие другие семьи, там все семьи, все участники праздника делились на две части: первая часть семей принимала, а вторая часть семей ходила в гости. Потом во второй половине дня – наоборот: те, которые ходили в гости – они принимали к себе, а те, которые принимали – они ходили в гости. И места, где принимают, были обозначены на карте, и семья подходит к карте, идущая в гости, выбирает, к кому она хочет пойти и идет, а те, кто готовится принять, не знают, какая семья их выберет. Ну и потом если вдруг окажется, что две семьи пришли, то тогда уже первая остается, а вторая идет опять к карте и выбирает другую семью. И так в итоге оказывается – карта так распределение людей так, семей сделано, чтобы поровну было принимающих и ходящих. Так в итоге каждая семья в течении полудня кого-то приняла. А то бывает, что и две, и три семьи иногда может принять, если у нее действие, гостеприимное действие короткое, например, накормить блинами. Ну что – накормили там в течение получаса, действие кончилось – они уже прощаются, ждут следующую семью.
Ну вот, вот это вот приготовление совместное к приему гостей – оно как раз является соборным действием для самой семьи. Другой порядок уже будет, если две семьи или три семьи готовятся к приему других двух-трех семей, тогда соборность уже этих двух семей между собою, соборность трех семей между собою, причем активная деятельность включения множества разных уровней присутствия человека. И при этом везде и всюду не потерялось, чтобы если это церковный праздник, т. е. не потерялась бы сама церковность, потому что празднование потерялось бы. А то иногда бывало так, что день Пасхи и пасхальный праздник и радость, а семьи пошли устраивать праздник и забыли про празднование, так, что в итоге пока приготовили блины, пока накормили, напоили всех, кто пришли к ним, праздник получился очень яркий, живой, а празднования не было, потому что там не было Христа, там не вспомнили даже о Христе, даже о Пасхе не вспомнили. Или вспомнили, но так, чисто вот – Христос воскресе – Воистинну воскресе, – вот несколько возгласов, а так в остальном все было связано с блинами, да с разговорами встреч друг с другом. Поэтому конечно, вот праздник не должен, праздник-то ради празднования, а празднование – это всегда пребывание вместе с горним миром. И поэтому святитель Феофан говорит, что праздник – это не праздность, но отрадное ликование духа, празднование со всеми, кто в Царстве Небесном сегодня торжествует данный праздник.
Наиболее таким ну, развернутым и сформированным уже событием соборности является многоголосья, разработанные, вернее. И конечно, когда семьи приглашаются на многоголосье, и при этом необходимо так его составить, в нем вернее участвовать, чтобы и детям, т. е. разным возрастам было бы место в многоголосье, тем более, что многоголосье может быть деятельным, не только статичным, т. е. когда все сидят на одном месте, оно может быть активным, деятельным, хотя и статичные многоголосья тоже были бывало, очень яркими. Я вот вспоминаю, где-то, в Москве еще, когда московский семейный клуб был, там мы часто устраивали многоголосье. Оно не было посвящено церковным праздникам, потому что были люди все еще тогда неверующие, но это были праздники, в которых мы осваивали русскую старину, обычаи, традиции русского народа. Ну и поэтому праздники посвящались, многоголосья посвящались каким-либо событиям древности. Особенно яркими были, когда центром или темой многоголосья было какое-нибудь произведение, былина какая-нибудь. Ну здесь вот, например, я вспоминаю, уже в Волгограде, очень такое сильное многоголосье, посвященное этой поэме Лермонтова, про князя, который защищал честь своей княжны, кто-то из дворян позарился на его супругу, княжну, а он в итоге, нет, это даже тоже второй другой дворянин. Один дворянин с другим дворянином в итоге. И он вызвал его на поединок, и был кулачный бой, и в этом кулачном бою он ударом кулака насмерть его убил этого развратника. Ну вот, там и красота этой поэмы как раз в переложении Лермонтова или в переложении Пушкина эта поэма, там красота этой поэмы – это вот честь самой княжны и благородство жены, и благородство этого дворянина, который идет защищать честь своей жены и при этом он не знает, чем кончится кулачный бой, потому что когда он первый получил удар, от того, что даже крест, который, причем удар был в грудь, крест вдавился в кость от этого удара. Ну а уже вторым ударом был его удар, и он оказался смертельным для соперника. Поэтому вот, и это все вот так удивительно все раскрыто в таком стихосложном варианте. И эта поэма читалась в многоголосье как красная линия, отдельными кусочками, а уже к ней входили разными содержаниями вот все участники многоголосья. Было удивительно – при этом оно по жанру – многоголосье – было очень разнообразное, там была и флейта, и гитара, и песня, и стихи, и проза, и просто живое слово, и афоризмы были, и мудрые мысли звучали, евангельские какие-то отрывки звучали, т. е. конечно, это было, и при этом как-то очень все слышали и чувствовали саму напряженную канву вот разворачивающегося события, которое шло в красной линии. И шли все глубже, и глубже, и глубже в исследования самой темы. Правда, это было многоголосье не семейное, а многоголосье студенческое, но тем не менее, там все-таки студенты разных возрастов, в то время еще среди учащихся были и зрелые люди, и молодежь, ну и плюс сами преподаватели и священники.
Павлова Надежда: Это на праздник было на какой-то?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Это был, нет, это было отдельное событие, потому что такое, это многоголосье шло в течении двух часов.
Павлова Надежда: Давайте, тоже так сделаем.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Давайте.
Анна Алексеевна: У нас нету таких ресурсов.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Почему? На уровне всей общины – пожалуйста, очень много, тем более семьи, семейные. А вот многоголосье, здесь было посвященное родительскому дню, семьям что ли, которое в движении было, Петру и Февронии было посвящено? Нет, не Петру и Февронии. Это было тоже еще, не было семейного поселения, оно было внутреннее наше общинное многоголосье, именно специальный день многоголосья был. И когда вот здесь, устроители, т. е. ну все ведь участники многоголосья, т. е. все что-то приготовили, но при этом надо было так приготовить, чтобы обязательно это было еще и сдвижением на разные площадки, на разные полянки, в разные участки леса, поля, полянки, к колодцу, там дальнему, ближнему колодцу, потом полянка, и вот эти места были все распределены, определены, а что на них будет происходить – никто не знал. Поэтому единственно только лишь группы, которые захотели на этих полянках что-то устроить, они вытащили эти полянки для себя по жребию. И каждая группа – кто-то вытащил колодец, кто-то – полянку, кто-то – лес, кто-то вот здесь, на косогоре, ну и а что там они устроят – мы никто не знали. Ну и, и при этом еще все приходящие на это место, должны были там, на этом месте что-то еще свое там принести и продолжать это многоголосье. Была красная линия, которая вела по всем этим вот полянкам. И вот это было что-то удивительное, я вспоминаю это в лесу, когда Юра Воскресенский встречал нас на лошади в такой как этот рубаха-парень в кепочке с гвоздикой, тут рубашка подпоясана, вскочил на лошадь и что-то там было действие с лошадью, он говорил что-то там, навстречу ему вышли девицы там в ленточках, в сарафанах и они в общем-то, что-то такое устроили, потом нас позвали к себе, или же мы к ним или они к нам пришли, я вот такой момент не помню, уже лет 6-7 назад это было. Но так было там чудно вообще у них на полянке. А потом была другая полянка, где мы просто сели на бревнышке вокруг, и там и пели, и стихи читали, и еще что-то такое, и тема разворачивалась и разворачивалась, пока наконец прошла, была у колодца, потом от колодца пришли на косогор и там уже сели вообще в траву, трава вот такая высокая, одни головы только были видны, и нас посадили в разных местах, и оттуда надо было вот каждый раз что-то говорить. Это все было удивительно. Ну и такие все счастливые потом пришли на трапезу. Вот вам соборность, да. Это вот чувство соборность и единение одновременно, соборность в действиях, единение в между собою, пребывание друг с другом.
Ну вот, такие вот праздники возможны для семей, видите как. Ну вот наверное, на том и завершим.
Занятие пятое: Устроение и методика семейного поселений
часть 1
08.11.11
Ну вот, тогда у нас сегодня пятое занятие по устроению уроков, праздников и летних поселений. Наверное, так лучше назвать – это не методика, а вот, методика – это будет включение ее в это устроение, уроки по устроению жизни на уроке, на празднике и в летнем поселении. Ну вот, сегодня тогда устроение летних поселений.
Летние поселения для приезжающих начнем с семей, потому что это основа собственно говоря, вот правильного исполнения дела – устроение семейных поселений. Вот приезжают семьи, и что для них предлагается с нашей стороны? Прожить вместе три недели, три седмицы, в некотором образце устроения вообще жизни домашней, чтобы как прожили в поселении, так чтобы жить в течении целого церковного года, как прожили в течении данного церковного года, так прожить весь жизненный путь земной жизни. Соответственно тогда в этом поселении должно быть в основе все, что составляет потом в дальнейшем суть жизни. И каждый раз, когда – вот есть семьи, которые многократно приезжают на поселение несколько лет подряд, тем самым оживая вот в тех дарованиях, которые Бог дал каждому человеку и тем более откликаясь на призыв Божий, которым Господь призывает каждого человека к осуществлению жизнь по Божьи, становиться в итоге в жизненности свободным, а соответственно, во всех своих проявлениях богатым. И эту жизненность и богатство, полноту в итоге жизни, нести в свои будни и в свою повседневность года, и по мере того, как то, чем живы в поселении, начинает становиться жизнью года, то и потребность самих поселений, как питающих год, постепенно исчезает.
Неудивительно, что семьи начинают чувствовать необходимость некоторого перерыва, ибо события домашние, события годовые оказываются сначала равноценными тому, что переживали в поселении, а в конечном итоге даже более полными, потому как они становятся более основательными, т. е. базовыми, определяющими уже не короткую жизнь трех седмиц и не короткую жизнь периода отпуска и каникул, а полную жизнь года, которая постепенно проникается, как период жизненного пути. И в конечном итоге появляется собственно сам жизненный путь. В этом назначение вот самих поселений, время от времени при этом вот некоторые семьи спустя два-три года уже пропусков – они не приезжают на поселение, но через два-три года вновь возникает потребность. Это означает, что в течении этих двух-трех лет не смогли удержать полноту или же насыщенность жизни, которую переживали в поселениях, и поэтому потребность снова пережить эту свободу и богатство влечет вновь приехать на поселение. Действительно, поселение дается как очередной всплеск жизненности и способность дальше еще два-три года опять продолжать жить своей жизнью в году. В итоге жизнь поселения освящает и наполняет импульсом жизнь года, а жизнь года постепенно вот, обретаясь в жизненность, наполняет и освящает, и становится импульсом для жизни уже в жизненном пути, т. е. освящает сам путь жизни, наполняет долготу этого пути уже реальными силами и образами, и тогда отсюда и все события этого пути становятся уже ведущими к цели, ибо там жизненный путь, где появляется на горизонте цель жизни. Без цели жизни нет жизненного пути.
Значит, соответственно, поселение должно в себе заключать отголосок этой цели жизненного пути. Люди при этом прожив в поселении первый год, второй, третий повторно – они не вполне могут это распознать, но устроители – они исходят в устроении самого поселения, как раз из в конечном итоге целей жизненного пути. Затем и коль цель есть, то соответственно и путь, т. е. некая последовательность действий, некоторый набор действий что ли, событий, дел, которыми наполнен жизненный путь. И тогда важнейшие или же ведущие из этих дел и событий жизненного пути должны быть прожиты на летнем поселении. Тогда летнее поселение будет некоторым отображением этого жизненного пути, сжатым, кратким, но по существу несущим в себе важнейшие элементы самого жизненного пути.
Дальше жизненный путь имеет годовую цикличность, да, т. е. чтобы он был поддержан в своей жизненности, необходимо в течение года совершать определенные действия регулярно, которые питают жизненный путь или саму потребность идти, двигаться в пути. Но вот, оказывается, что в году действительно есть такие события и дела, которые с регулярностью повторяются из года в год. Прежде всего это события церковной жизни, это значит все Богослужения с их праздничным значением, затем соответственно посты, которые приготавливают, молитвенные посты, которые приготавливают эти праздники года. Ну и соответственно следствие вот такого церковного жительства – это обретенные силы и желания жить согласно Богу, значит, согласно заповедям Его. Это устроение уже самой вседневной жизни в заповедях Божиих, тем самым поддерживая в себе свое сыновнее отношение к Богу, от Которого заповеди или Его заветы Господни. И как сын и верный сын и дочь, принимаешь эти заветы Бога в жизнь свою и ими ты един с Богом, един со своим Небесным Отцом, через них, через исполнение Его заветов ты действительно сын и дочь Его и вот в этой связи заповеди для тебя собственно и есть жизнь поддерживающие твои отношения с Отцом Небесным. Вот церковный год жизни, церковный круг.
Помимо этих событий церковного года, которые регулярные, есть еще дела в церковном году. Делами церковного года являются уже обеспечение собственно земной жизни, как своей, так и своих близких домашних в семье, так и своего Отечества, т. е. малого ли окружения своей общины, либо большого окружения людей, всех людей твоего Отечества. Но тогда это дела, это все трудовые дела, которыми ты обеспечиваешь собственно саму земную жизнь. И оказывается, эти трудовые дела тоже – они регулярны и из года в год повторяются. Связаны они с твоим профессиональным выбором, ибо им, профессиональным выбором ты входишь в участие дел отеческих, Отечества. Правда, если бы мы жили не в городе, а жили бы на селе, то там регулярно дела заданы самим природным календарем, и обеспечение своей простой крестьянской жизни – это практически обеспечение пропитания, своего жилья и одежды – вот собственно говоря, что потребно именно в земной жизни для человека. Ну и тогда пропитание – это соответственно, все дела с землею и с животиной, одновременно это же и одежда, ну и плюс также и жилье. Поэтому все завязано на природный календарь и регулярность этого природного календаря – весна, когда начинаются посевы, лето, когда все выращивается и осень, когда все собирается, зима, когда все потребляется – вот собственно регулярность дел природного календаря. В городе же регулярность дел связана с профессиональной деятельностью человека. Это год.
И наконец, в году еще наиболее такой, фундаментом что ли всех годовых событий и дел – это собственно отношения друг с другом, это в семье сама семья, создание семьи, а значит тогда соответственно, жизнь по своим семейным призваниям, призваниям семьянина. В Отечестве – это жизнь по призваниям гражданина. И тогда жизнь с собратьями в Церкви – это по призванию христианина. Соответственно, вот эти пять призваний – сын, семьянин, гражданин и христианин, вернее, четыре призвания, но пять, если семьянина рассматривать как супруги и родители, да, то тогда пять призваний – родительство и супружество. Они и собирают нас друг с другом, дают как раз ту полноту, лад жизни, то счастье любви, которое, в котором происходи осуществление благословения Божьего жить едино между собою. Вот три сферы года.
Итак, важнейшая из них – это жизнь в призваниях любви, в которых образуется собственно лад отношений, лад жизни людей между собой. Второе – это дела, которые обеспечивают нашу земную жизнь, а третье – это события церковного жительства, церковного уклада, в которых человек вводится уже в жизнь любви небесной. Значит, соответственно, все три элемента или все три области жизни года должны тоже пребывать в летнем поселении. Тем более, что само летнее поселение как раз есть небольшой отрезок, как раз годового круга, да, временного круга. Если это в июле происходит, то соответственно, это июльский месяц среди 12 месяцев года, и соответственно, этот июльский месяц – он должен быть прожит в некоторой полноте всех трех областей жизни года, трех областей годовой жизни.
Ну вот, если мы из этого исходим, то дальше вопрос: каким образом все это может быть, присутствовать в трех седмицах летнего поселения? Ну, первое – это цель самого жизненного пути. Это путь Господень, который соединяет нас с Небесным Царством и с жителями неба, со святыми, с ангелами, с Матерью Божьею и с Самим Господом, а в Нем и со всею Троицею Святою или через Него со всею Святою Троицею. Путь же Господень есть вершина, или же результирующая пяти путей, по которым человек живет на земле: путь грешника, путь возрастной, путь личности, путь подвижника и наконец, путь Господень. Соответственно, на летнем поселении, как минимум, идет напоминание об этих пяти путях. При этом мы видим, что само усвоение вообще знаний об этих путях, тем более пребывание, т. е. действование в этих путях и тем более принадлежность каждому из этих путей – она не в раз усваивается. Значит, соответственно, вырабатывается или разрабатывается поэтапность освоения из поселения в поселение. Поэтому есть поселения первого года, потом второго, третьего и так далее, в которых люди с разною полнотою входят в поселение. И тогда на, в первой полноте поселения люди просто знакомятся с самим явлением жизненных путей, во второй полноте это может произойти через два-три года участия в поселениях – они проникаются уже содержанием до узнавания в своих жизненных путях и узнавания элементов этих пяти путей.
Далее следующая третья полнота, когда они, отлагая пути, действия пути грешника, отлагая путь грешника, все более начинают соответственно, идти к соответствию каждого из путей трех важнейших, данных Богом. Это пути возрастному, значит, соответствовать своему возрасту, сообразуясь с намерениями Господними относительно нашей жизни на земле. Затем сообразуясь с путями личности, а путь личности – это как раз четыре призвания – семьянина, гражданина, сына и христианина. И наконец, сообразуясь с путями подвижника, т. е. с теми действиями, которые позволяют в своих жизненных путях находить путь Господень и следовать ему. Вот этот момент сообразования с путями – это уже третья полнота.
Ну вот, опыт поселений показывает, что когда люди приходят к сообразованию с путем подвижника, а потребность в этом возникает при желании действительного освоения пути личности, т. е. четырех призваний, наступает у людей серьезно пауза, т. е. оказывается, это не так просто удержать себя в подвижничестве, а значит, удержать себя в личностном развитии, как верующего человека, обращенного к пути Господнему, т. е. в конечном итоге человек вдруг обнаруживает, что ему трудно удерживаться в путях личности, т. е. в четырех призваниях без подвижнических действий, а на подвижнические действия оказывается, недостает ресурсов, потребности любви четырех призваний. Вот эта коллизия – она дает некоторую паузу в приездах на летние поселения. Более того, эта пауза начинает сильно влиять на жизнь в году, т. е. жизнь года как-то неожиданно начинает замирать в некотором таком, в некоторой неопределенности, а что дальше, куда дальше и как дальше и какими силами дальше. И невольное тогда преобладание или снова как бы подымается в жизнь людей путь грешника, и он начинает захватывать человека, и вот это начинает тревожить и беспокоить уже ожившую, живую душу навстречу Богу, живущую навстречу Богу душу начинает волновать, тревожить и тогда начинает обнаруживаться, что гаснет и слабеет и сама любовь призваний. И уже и семья не имеет развития уже в любви и гражданство начинает быть все более формальным или же просто из-за какой-то корысти, а христиане, жизнь христианина начинает все более обмирщаться. И тогда, пережив это обмирщение, пережив это оскудение любви, одновременно пережив это беспокойство за свое дальнейшее развитие, человек снова возвращается в летнее поселение вот этой четвертой полноты, чтобы в нем еще и еще раз восстановить себя в силах дальше двигаться.
Ну вот, таким образом получается, что для серьезного устроения летних поселений, с серьезными задачами именно с вспомоществования людям, современным людям к в их жизненных путях, необходимо простраивать не только устроение, не только поселение данного года, но простраивать развитие этих поселений по степеням полноты, где они осваивают собственно жизненный путь все более серьезно, т. е. фактически смысл летних поселений в долготе имеет значение, только если они помогают как раз освоению жизненных путей, а в жизненных путях пути Господнего.
Ну вот, отсюда например, вот нынешнее летнее поселение – оно своею темой, вот уже на протяжении последних 3-4 лет имеет пока только одну тему, один из жизненных путей – это путь личности, т. е. сына, семьянина, гражданина и во всем христианина. И дальше тогда мы начинаем вникать на каждом поселении в свойства каждого из этих призваний, и темою очередного поселения является сначала общее знакомство со всеми свойствами согласно званию, в котором человек находится. Один, т. е. семья когда приезжает, то соответственно, жена, муж, муж-жена и дети. А при этом дети старшие, средние и младшие. Соответственно, тогда каждый получается, имеет свое звание: звание жены, мужа, отца, матери и наконец, сына, дочери. При этом дочери и сына старшего, среднего и младшего по возрасту. Каждое из этих званий имеет свои свойства, причем свойства совершенно различные. Свойства жены – одни, свойства матери – другие, свойства ее как дочери – третьи, дочери старшие – одни, младшие – другие, т. е. поэтому вот это само по себе знакомство с этими свойствами своего звания достаточно сложное дело, которое сегодня оказывается, от которого оказывается, современный человек очень далек. Настолько уже сами призвания оскудели в жизни современных людей, и вот если говорить о глубине человека, восьмиуровневой глубине человека, то нравственный уровень – седьмой – он совсем скудный ныне. Он происходит только по причине природы, т. е. человек так устроен, и поэтому он нуждается в семье, он в конечном итоге живет и действует в семье и держится за семью. Более того, без семьи ему становится тоскливо, аж до такой тоски, что приходится кому-то там заливать эту тоску водкой и пить или же перебивать эту тоску какой-то работой, или какими-то развлечениями, увлечениями, а сегодня еще и интернетом и компьютерами, компьютерными играми – все это от тоски скудеющих сил нравственных, т. е. сил любви, образующих семью, образующих Отечество, тем более образующих Церковь. И тем не менее, человек все равно это делает, все равно семью образует, за семью держится и пытается в семье иметь счастье и радость, и богатство жизни. Вопрос: чем? Остатками, остаточными проявлениями свойств своего звания.
Когда же человек начинает знакомиться с реальными свойствами, какие они должны быть, с их даже числом этих свойств, то он, конечно, приходит в некоторое внутреннее смятение и даже и потрясение, что оказывается, он совсем от этих свойств далек, а в них всерьез оскудел. И если какими-то из этих свойств он еще как-то удерживает свою семью и держится в семье за ее счастливое пребывание, то оказывается, это всего лишь остатки сил, остатки образов этих свойств. Поэтому постепенно возникает необходимость и потребность все-таки действительно трудиться над этими свойствами, но потребность ровно в меру, настолько, в ту меру, насколько хочется умножение счастья, умножение полноты богатства жизни, а значит, умножение жизненности. Это предчувствие иной жизненности, иного лада, иного счастья, которое он переживает в своем сердце, в душе, когда здесь, на поселении он об этом слышит, потом какими-то отдельными моментами у него вдруг это происходит здесь, на поселении, благодаря различным действиям, которые помогают пережить опыт этого, этой новизны, этого иного порядка в свойствах призваний. В нем пробуждается эта естественная потребность уподобления, т. е. уподобления жизни ладных людей, праведных людей, святых людей и в конечном итоге жизни Небесной Церкви, отголосок которой он начинает слышать на Богослужениях. Поэтому получается, что задача летнего поселения – первое – это дать пережить начальный опыт свойств призваний, в последующем дать возможность войти в первую пробу, когда человек сам уже от себя желает повторения этого опыта. Но если первичный опыт полностью организован и устроен устроителями поселения, от него было только лишь необходимо было только согласие во всем участвовать и откликаться на предлагаемые действия. И когда он откликался и был, и жил в них, то этот опыт пережил, пережил опыт тех или иных свойств призваний, то вторая, второй этап уже его развития – это его личная потребность пробы, он хочет попробовать, но в таком случае в этой в первой пробе уже присутствует его устроительное участие. Здесь что-то в осуществлении этого опыта первой пробы требуется от него самого, как устроителя уже этой пробы или этого опыта. Пережив первую пробу здесь, на поселении, он выводится или побуждается к тому, чтобы откликнуться на пробу вторую. Проба вторая – это потребность, личная потребность внедрить это все в своей жизни в году. Поэтому первый раз, первые один-два, даже некоторые и три раза приезжая на поселение, переживают только один опыт, поэтому от себя мало что как устроители делают. Но с какого-то момента он уже сам хочет попробовать это исполнить на поселении, тем более что ему предлагается это делать, ибо на поселении с сегодняшним само устроение жизни поселения в некоторой части зависит от приезжих, потому что руководит всем поселением сначала устроители на первом этапе первые пять дней, потом, вместе с вступающим в силу советом отцов, и советом матерей. На втором этапе поселения уже включается в работу совет отцов вместе с советом матерей и здесь они вместе уже, совет устроителей и совет отцов и матерей устраивают вторую часть поселения, это следующие там порядка десяти дней. И наконец, третья часть поселения уже – она полностью производится, осуществляется уже только советом отцов и советом матерей, но где главенствует совет отцов. Устроители просто присутствуют или участвуют в этом поселении как жители его, т. е. они уже от себя ничего не делают. Но единственно только лишь своим участием, богатым участием в событиях, которые задают уже совет отцов, они придают жизненность этим событиям, придают богатство смыслов этим событиям, но не как устроители, а как живущие в этих событиях, как пребывающие в них, ну и более оспособленные, более развитые в этом, они конечно же, богаче живут, становятся тою, тем светом: вы – свет миру, и тем, тою солью: вы – соль земли, которая и осоляет, и освящает сами события, но не устрояет, а устрояет их уже совет отцов. Коль такие возможности даются, то это возможности уже первой пробы. И поэтому и матери, и отцы, уже как устроители тех или иных событий жизни, устроители тех или иных движений призваний и свойств призваний, переживают в этом первую пробу.
Те же, которые после некоторых таких поселений хотят сохранить и удержать в году уже по выезде в свою семью, дома у себя, практически уже подступают к пробе второй. По значению это вторая проба уже. Тот, кто во второй пробе реализовался и осуществился уже у себя дома, в конечном итоге приходит к зачину, может пережить зачин, где уже он у себя дома непреложно будет эти события совершать, независимо от условий, независимо от времени года, ибо труд над тем или иным призванием, труд над свойствами призваний становится для него его жизненной необходимостью, т. е. это значит, что он уже вошел в свое призвание, он из него действует и теперь в этом призвании осваивает уже естественные движения свойств. Ну и начинается весь его путь третьего этапа педсобытия, да, где соответственно на протяжении его жизненного пути уже последующего в этих свойствах он проходит вот эти ступени вот третьего этапа педсобытия, где сначала идет многократное исполнение в опыте, потом он встречается с искушениями, потом проходит через генеральное искушение, которое хочет сбить его вообще с этих свойств и разрушить весь уклад домашний и наконец, пройдя это генеральное искушение, он пребывает в четвертой ступеньке, ступени или где удерживает сохраненное. Генеральное искушение – оно хотело разрушить, а он не дался, и удержал. И теперь необходимо это удержание продолжить. И вот четвертая степень – это удержание созидаемого образа, а значит, удержание данного свойства, того или иного призвания.
Ну и тогда выход уже в четвертый этап педсобытия, где уже происходит закрепление этого свойства и это уже закрепление всех свойств призвания – оно совершается промыслами Божиими, уже Господь здесь активно действует с человеком, и там уже собственно четвертый этап – это уже путь Господень, где Господь уже ведет человека Своими путями в закрепление этих свойств призваний и в них все большее и большее проявление призваний христианина, хотя при этом человек остается семьянином, гражданином.
Павлова Надежда: Т. е. это все касается, эти пробы закрепления, – касается свойств именно, или может быть касаются каких-то устроений дел например, в семье также, вот в ряде семей, там?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот, сами свойства проявляются в событиях и в делах, это уже следующая ступенька, мы сейчас пока говорили о самих свойствах, о нравственном уровне, да, или нравственном характере человека. А уже конечно же, сам этот характер – он выходит, осуществляется-то в других уровнях: в деятельном и в прикладном и в содержательном – тут уже появляются события и дела.
Ну вот, если мы теперь подведем итог всему сказанному, то получается, что сами летние поселения – это вспомогательное средство в жизненных путях семей. Соответственно, задача первая: познакомить с жизненными путями – их пять. Вторая: остановиться на одном важнейшем жизненном пути, который, ну, естественен человеку – это путь личности, а значит, соответственно путь призваний любви с тем, чтобы с них начать освоение самих жизненных путей. Третья задача – найтись в своем звании на личностном пути, внутри звания со свойствами и согласно свойствам уже тогда с теми усилиями, которые необходимо будет прилагать для освоения этих свойств в своей жизни. Третье (четвертое): усилия эти выливаются тогда в прохождение педагогического события, педсобытия, опыт, первая проба – это все на поселении, через участие в нескольких поселениях, затем проба вторая – это уже у себя дома, и благодаря церковной жизни домашней, выход к зачину, а дальше уже где-то с помощью поселения, где-то уже без всякой нужды в поселении продолжать свою последующую жизнь – это уже пятый, да, этап, продолжать свою последующую жизнь в третьем этапе и четвертом этапе педсобытия, где четвертый этап педсобытия – это уже путь Господень.
Соответственно, на каждом из этих этапов летнее семейное поселение идет в помощь согласно содержанию данного этапа. Ну вот, основное, что мы сегодня с вами.
Анна Алексеевна: А на занятиях по поселению идет уже детализация, т. е. конкретная тема берется в поселении и детализация согласно вот этим задачам, да?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да.
Павлова Надежда: Т. е. свойства например, берутся какие-то и разбираются, да, например, берется свойство по призваниям и разбирается и кто в какую меру трудится над этим?
Анна Алексеевна: Только это этап педсобытия?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, согласно этапу педсобытия вот идет работа над данным свойством и согласно, да, идет работа над этапом педсобытия и соответственно, этому дается и содержание, и те действия, которые предлагаются на поселении, или они сами их устраивают, и условия, которые при этом создаются на поселении: содержание, действия и условие.
Павлова Надежда: Получается, что каждый участвует и берет в это то, что именно, на что он сейчас способен, да, готов?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, в чем его сейчас этап развития.
Павлова Надежда: Т. е. какой-то например, отец – он уже как устроитель, например, а какой-то как просто входящий, кто-то вообще смотрит стоит, да, со стороны?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да. Ну и везде согласно свободному определению, свободному выбору и свободному выходу на жизненный путь, потому что в большинстве к сожалению, много сегодня людей, которые находятся на пути грешника, а это путь, на котором человек не хочет выходить ни в путь возрастной, ни в путь личности, тем более о пути Господнем вообще даже не хочет заикаться. И тут идет очень серьезная внутренняя борьба – остаться ли в пути грешника, либо все-таки выходить в путь личностный, от него потом пойдет выход в путь возрастной, а соответственно этому тогда потребность подвижничества, потому что оказывается, удержаться в пути, как личности, так и возрастном, без подвижничества просто невозможно. А само подвижничество оказывается связано непосредственно с призыванием Господним, т. е. если ты не имеешь от Бога призывание, т. е. сил призывающих, не имеешь сил поддерживающих, не имеешь сил преодоления пути грешника, то ты не сможешь на пути подвижника двигаться.
Анна Алексеевна: А Господь ждет твоего произволения, чтобы дать эти силы или?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, конечно. Потому что начальное приуготовление – кого предуведе, того и предустави – Господь уже сделал, и призва. Он призвал, Он дал тебе опыт, Он тебя приготовил, Он тебя призвал, т. е. дал призывание, опыт иной, новой жизни. А теперь требуется от тебя последовать за Богом, идти уже за Ним.
Анна Алексеевна: А если от ума есть произволение, а вот в действиях, как это – ты не знаешь?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Поэтому летнее поселение – это не занятия аудиторные, а это жизнь уклада, поэтому в летнем поселении это устроение уклада жизни, именно церковного уклада жизни, именно семейного, т. е. уклад жизни задается жизненными путями. Вот, любой из этих, только путь грешника – он противится укладу, а все остальные четыре пути – это все укладные пути, они требуют уклада. Более того, они собственно говоря и становятся причиною уклада, и если ты вступил на этот путь, то ты вольно или невольно будешь создавать уклад и жить в укладе.
Павлова Надежда: Батюшка, а как это – от личного знал, в возрастной вступить?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот, допустим, личностный путь – это сына, к примеру, да. А оказывается, в возрастном периоде мы там проходим младенчество, детство, отрочество, юность, зрелость, да, и на каждом из этих этапов поведение сына разное же. В младенчестве сын одни проявления имеет, хотя все свойства сыновства у него есть, но они проявления имеют разные. Надо соответствовать этим проявлениям. Подросток младший, старший подросток – третье проявление сына, юноша, девушка – четвертое проявление сына, все сына же, да. И надо соответствовать этим проявлениям. Так, например, ну естественному сыновству свойственно, чтобы воспринять от отца уже все хозяйство и отделиться и повести самостоятельно все хозяйство в 17 лет, полностью все хозяйство, уже иметь возможность, отделившись, повести, имея при этом свою собственную семью. Вот его сыновство юношеское. Но в это же надо вырасти и этому соответствовать. Когда мы начинаем этот возрастной этап сыновства сравнивать с сегодняшним сыновством, оказывается, что ничего этого вообще нету у современных сыновей и у дочерей. А дочь вообще должна хозяйство матери воспринять еще в 14-15 лет при нормальном развитии. А если нету нормального развития, значит, путь грешника оказывается, преимуществует в жизни человека. В путях человеческих путь грешника преимуществует в жизни человека. В путях человеческих путь грешника преимуществует, поэтому появляется инфантилизм, задержки развития, потом соответственно, разные повреждения в развитии и прочее, прочее.
Ну вот, когда с этим всем человек встречается, обнаруживает и сталкивается, то конечно, появляется очень серьезная необходимость что-то всерьез делать и именно на возрастных путях, согласно своему возрасту. Т. е. возраст – он конкретизирует работу, чем ты занят в свойствах своего призвания, появляется конкретика возрастная. А подвижничество – еще более конкретизирует, оно конкретизирует – какими действиями тебе надо эту работу производить, какие делания надо нравственные производить, какие делания духовные делать, выбирать – они же в каждом возрасте разные – это конкретика уже.
Aннa Aлeкceeвна: Батюшка, как это для подвижничества необходима любовь четырех призваний – это как?
Протоиерей Анатолий Гармаев: А если нету любви четырех призваний, тебе некуда и двигаться, тебе зачем подвижничество? Ты в пути грешника спокойно устроилась, обманным путем нагребла богатство и устроила себе богатую жизнь и пятый подбородок уже растет – что тебе еще надо – какое подвижничество? А вот где появляется любовь, призвания любви, а они требуют участвовать в ближних, а если это еще и призвания христианина, любви к Богу, а оно требует войти в празднование и празднество Неба, которое все время спускается к нам, небо все время к нам на каждом Богослужении сходит, нисходит к нам, участвует в нас и зовет, чтобы мы согласно небу сообразовано Небу, жили бы здесь в Богослужении, а выйдя из Богослужения, продолжали бы жить в заповедях Божиих, согласно Небу, как они – небожители – живут сейчас там и жили здесь, на земле. Вот, в это же нас зовет, и мы это начнем слышать. Если это ты слышишь, то тогда у тебя появляется потребность подвижничества, преодолевать своего грешника, потому что путь грешника-то с тобой же тоже в тебе. Приходится преодолевать – чем? – Подвижничеством. А почему? – А потому что ты хочешь жить как небожитель. Вот это желание жить, пробужденность самого призвания христианина, наполненность его благодатным, силами призыва с их стороны и твоя потребность, твой отклик и желание войти в их собрание и вместе с ними жить, а соответственно тогда созидать здесь уклад церковный – это и есть жизнь согласно с ними – она становится причиной твоего подвижничества, но эта причина есть любовь. Поэтому без призваний ничего не будет. Отсюда с призваний мы и начинаем работу на поселении, они подвигают уже и в возрастном пути налаживать все, и в подвижничестве обретать необходимое делание и в конечном итоге они же устремляют нас за Господом, потому что любовь к Нему в конечном итоге выводит нас на путь Господень и вообще очищает в наших путях земных в жизненных.
Ну вот, всему этому может способствовать поселение.
Занятие шестое: Устроение и методика семейного поселения
часть2
09.11.11
И, наконец, последний, третий этап – когда сообразования умаляются перед Христом, и человек, сообразующийся от себя, уступает место Христу. И тогда уже не человек, но Сам Христос совершает уже жизнь человека, но уже такого человека, который сообразован со Христом, сообразован с Евангелием, ибо в этом случае только возможно уже Христу пребыть в нем, ибо в противном случае человек весь сопротивляется Христу, он не сообразован ни по содержанию, ни по поведению. Ясно, что действовать в таком человеке и через такого человека невозможно, потому как даже воля человеческая вся будет противиться и сопротивляться Господу. Ну вот, это особенно ярко видно, когда мы начинаем знакомиться с Евангельским содержанием уже в переходном периоде. Одно дело – в призывающем периоде призывающей благодати, когда люди приезжают на поселение, – они легко с радостью воспринимают все евангельское содержание, но только не подозревают о том, что это происходит по благодати призывающей, – не от них самих это пока. И только когда уже этот образ жизни, вдохновенной жизни по Евангелию они пережили, им дан со стороны Божьей, Бога, дальше наступает период призывающей, переходного, переходный, где благодать сокрывается в людях, и в результате человек остается один на один с собою и с пережитым опытом благодатного отношения и обращения к Евангельскому слову. И вот теперь уже как раз начинается собственное его личное сообразование с Евангелием. Ну и вот мы с вами видим, что большинство людей обнаруживают, что теряется вообще какое-либо внимание к Евангелию, более того, даже интерес, на уровне интереса – и то Евангелие уже не берется в руки. А правило, если он продолжает соблюдать – каждый день прочитывать зачало Евангелия, то оно мало что дает ему, потому что он прочитывает его формально, порою просто автоматически в лучшем случае как исполнение некоего долга религиозного. И оказывается, вот в этом, в это время, в такое время требуется уже со стороны человека особое усилие – как раз это и есть сообразование, усилие сообразования с содержанием, необходимо, ну как минимум, хотя бы его запомнить на первом этапе.
Ну вот, встреча с нагорной проповедью, особенно с заповедями Блаженств обнаруживает, что вот, тут в занятиях училищных мы видим, что люди, много раз слышавшие заповеди Блаженств на литургии, вообще повторить их не могут. Не один раз слышавшие их из уст преподавателя или священника, вспомнить даже их не могут. Наконец, на самом занятии по Евангелию непосредственно, урок посвящается самим заповедям, на следующий день буквально преподаватель спрашивает про заповеди – люди не могут их повторить. Т. е. оказывается, настолько внутреннее человека не сообразно Евангельскому слову. При этом какие-нибудь банальные вещи, какие-нибудь известия, особенно осуждающие о ком-либо там, о близких или знакомых людях – хватаются настолько ярко и сильно, что человек буквально дословно может их повторять и пересказывать десятки раз. Но именно по этой причине, что он и так делает, он и не может конечно, усвоить Евангелие.
Поэтому во время поселения обязательно есть огласительные занятия. Значит, в жизнь поселения включается один день, собственно занятий огласительных, занятий встречи с учениями Церкви, т. е. с катехизисом, затем встреча с Евангелием.
Когда же сообразование перейдет уже на следующий этап, у какой-то части людей, не раз уже приезжающих на поселение на второй этап, где начнется сообразование уже поступка и поведения, там уже конечно же, требуется не содержательное, не столько содержательное занятие, сколько уже конкретное сопровождение человека в его жизни. И тогда появляется так называемый совет веры, на который собираются обычно вечером по завершении дня, хотя совет веры не имеет отношения во время поселения, хоть и по поводу прожитого дня, но это не обязательно так. Потому что само значение совета веры настолько важно, что он может собираться как раз не в период усталого человека, когда уже день закончился, и человеку хочется спать, а наоборот, в бодром состоянии, поэтому на родительской школе может происходить для таких вот, для людей, пребывающих на этом этапе совет веры, потому как он требует достаточно серьезных внутренних напряжений, сил разумения себя.
Что делается на совете веры? Воспоминается то или иное, та или иная заповедь Евангельская, либо заповедь Церкви, помимо заповедей Евангелия есть еще заповеди Церкви, т. е. те правила и порядок жизни, который преподали нам Святые Отцы и отцы Церкви, Отцы и подвижники Церкви. Из которых вот наиболее общее, т. е. правила, в которых согласны все Отцы, стали в итоге обычаями и традициями церковными. Воспоминаются значит, заповеди либо Евангелия, либо Церкви, и тогда уже смотрится, в какую меру получилось сегодня по заповедям поступить, т. е. была ли ситуация, которая как раз требовала выполнения данной заповеди. Если такие ситуации были, то как я поступил, каково было мое поведение, из чего я поступил. То ли из знаний заповеди, соответственно это вера по рассудку, рассудочная вера, либо из разума веры, т. е. это уже вера, которая принадлежит разуму духа. Это уже другой уровень вообще ношения в себе знаний Евангельских, как необходимо нужных для исполнения их в жизни
Сергей Мануйленко: Это в связи с советом?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, это все на совете, может быть по-разному, из разного человек поступить. Он на совете обнаруживает или же, испытывая самого себя, обнаруживает, что он из разно, один поступил из рассудка, знающего веру, знающего эти заповеди, другой – из разума, третий – собственно из живой веры, т. е. той веры, которая питаема Духом Божиим, благодатью Святаго Духа. Ибо собственно православная вера – она тем и отличается от верований всяких других народов, в том числе и иных конфессий, что эта веря, пробужденная в человеке Духом Святым и данная ему по благодати. Ибо Дух Святый никакую другую веру не может пробудить, кроме как веры во Христа, соответственно и разные верования других народов в иных богов – они очевидно, не от Духа Святаго. Когда же в разных и иных конфессиях, тем более разных сектах христианских люди веруют во Христа, но при этом искажают учение Святых Отцов, то очевидно, что коль учение дано самим Святым Духом, а люди искажают это учение, то и при этом по нему живут – соответственно, эта вера, которой они живут и обращаются к этим учениям – к Духу Святому не относится, это тоже мимо Святаго Духа верование.
Ну вот, совет веры, видите, в зависимости от того, на каком этапе развития, воцерковления своего находится человек, он может иметь разное содержание и на нем выясняется, что главное – что в общем-то, задача совета веры – это уяснить, есть ли реальная потребность ходить по заповедям, насколько эта потребность ищет точного и ясного исполнения заповедей. И тогда по какой глубине это исполнение происходит? Потому что может быть просто содержательное исполнение заповедей: человек хорошо знает заповедь, много размышляет – это как раз рассудочный характер исполнения заповедей. Ну и из содержательного уровня себя побуждает в деятельном совершать заповеди. Т. е. он подтягивает деятельное под свое содержательное.
Иное – когда он собственно, в самом деятельном уже осваивает заповедь, но тогда это уже действие благодати Божьей, которое пробуждает и очищает сначала разум человека, потом пробуждает его и в разуме уже человек осуществляется в деятельном, поступок идет уже собственно в деятельном. Разум принадлежит уже к нравственному уровню, разумно, по совести – это все нравственный уровень исполнения заповедей. Так как этот уровень в устроении человека лежит глубже деятельного, то соответственно, он наполняет деятельный и образом и силою.
Ну и совсем иное, конечно, когда заповедь совершается уже из духовного уровня, т. е. непосредственного уже действия благодати Божией Духом Святым подвигается человек к исполнению заповеди. Или же еще яснее наверное, сказать, что Духом Святым подвигается человек в отношения с Господом, ибо Дух Святый ничего другого даровать человеку не может, как именно Своей любви ко Христу. Между лицами Святой Троицы есть любовь, и эта любовь Духа Святаго к Сыну Отца Небесного и сообщается Духом Святым всякому верующему человеку и собственно именно в этом заключается начаток веры, начало веры человека или собственно вера как начало его любви. Поэтому такая вера – она, открывая человеку Христа, затем возводит его через надежду в конечном итоге в добродетель любви, в любовь ко Христу. И это все действования Святаго Духа, это Его знание Христа, т. е. вера, Его отношения со Христом и взаимодействия едино с Ним – это надежда, переживаемая в человеке как надежда на Христа и это его любовь ко Христу, переживаемая в человеке как любовь ко Христу, как добродетель любви.
Ну вот, это содержание совета веры, видите как. Т. е. совет веры применяется уже там, где люди переходят на второй этап сообразования, в сообразование Евангелию, поступкам и поведением. Ну вот, опыт показал, что если человек не вышел на этот уровень, то совет веры никак не получается, люди не могут понять, что там на нем надо делать, вот, вроде бы они находятся на этапе сообразования с знанием Евангелия, с Евангельским содержанием, а действия почему-то происходят о поступках и тогда они никак не могут найтись в правильном своем исполнении совета веры. Ну вот, и от устроителей зависит как раз дать возможность людям определить свою ступень, определить свое место, где они сейчас находятся по отношению к Евангелию и какой этап сообразования у них сейчас происходит.
Другое действие – это уразумение, да, вот. Уразумение учений церковных, уразумение самого Евангелия проходит, в простоте уразумение имеет три этапа: первый – это знакомство со знанием, или усвоение знания, первичные усвоения знания, чтение, слушание, рассуждение о нем, размышление, закрепление этого знания – это все первичное усвоение знания.
Затем проходит уже период жизни, в ходе которого он ему может даться опыт пережить это знание в жизни, дается опыт того, что он знал, как содержание. Т. е. он деятельно это пережил или душевно это пережил, в зависимости от того, на каком уровне дался опыт. Либо нравственно это пережил – еще более глубокое переживание.
А затем он снова возвращается к данному тексту, и прочитывает его. Но это уже спустя многие месяцы, иногда даже годы бывает, что возвращение опять к той, к тому же самому тексту буквально к тем же самым страницам, – он их прочитывает заново и прочитывает их совершенно как внове, он как будто бы никогда их не читал. Но прочитывает их совершенно новым образом, не так как он когда-то их воспринял. И вот это новое прочтение того же самого содержания, но уже теперь прочтение от опыта, собственно и есть третий завершающий акт уразумения данного знания. Ну правда, вот это уразумение этого знания вот такими тройными движениями происходит по спирали многократно, особенно Евангельского содержания или содержания учений церковных. За всю свою жизнь человек многократно может возвращаться к тому же тексту катехизиса, к тем же Евангельским зачалам, почему и на службе постоянно повторяются те или иные Евангельские места из года в год, – потому что человек каждый раз совершенно по новому слушает их и слышит их. Ибо происходит, идет процесс уразумения, т. е. уже вникновение в данное, в тоже самое содержание, но уже от пережитого опыта. И так как этот опыт в церковной жизни каждый раз обновляется, то делает с ним Промысел Божий, то он и возвращается к этому, к этим Евангельским словам совершенно по новому. Это не значит, что прямо из года в год это будет происходить, так как некоторые Евангельские тексты читаются ежегодно, повторяются. Но именно пережить вот этот третий момент, пережить собственно уразумение, новизну уразумения дается человеку вовсе не буквально подряд. Вот иногда бывает, что проходит десяток лет, и он девять лет слушал его чисто так механически, а на десятый год он вдруг так услышал, что произойдет уразумение, новое уразумение данного содержания. Потом на двадцатый год он услышит еще раз по-новому, на двадцать третий год еще раз по новому, на тридцать пятый год – еще раз по новому, и так идет постепенное вникновение в Евангельское содержание через опыт. Этот процесс называется уразумением знания.
Параллельно с этим идет процесс разумения. Это уже совет совести. Разумение, т. е. себя, разумение своей жизни, разумение событий жизненных, разумение своего поступка. Т. е. человеку нужно оглянуться на то, что он сделал. И вот эта оглядка может происходить с двух позиций – мы с вами знаем, да: позиции знаний, рассудка, ума, когда ум сверху вниз, знающий ум сверху вниз этими знаниями освящает свои поступки, свои дела, действия, свои чувства и в итоге распознает, различает, что с ним произошло, что было, чем он при этом делал, откуда он это действие производил. Такой процесс называется рефлексией. Сегодня он достаточно активно внедряется в жизнь современных людей, потому что интеллектуал – человек, живущий на содержательном уровне – он при этом доминирующее жизненно в содержательном уровне – он естественно, что всю свою жизнь оценивает через знания и ради этого, кстати, очень активно осваивает. Одни – именно психологию, другие – именно философию, третьи, которым надо отрефлексировать там свое производство, значит осваивают экономику, четвертые политики значит, соответственно, идеологию, и так далее. Мы же с вами в семейных поселениях работаем не над рефлексией, потому что она все-таки подвигается гордостью, а идем от глубины человека, от дыхания совести, когда совесть корит человека или совесть открывает ему правду его поступка, тогда совесть удовлетворена, совесть дарует ему радость, совесть ему дарует благодарность за к тем людям, с кем он был вместе или к Богу, от Которого он что-либо получал.
Но на совете совести нам важно, чтобы как раз чтобы посмотреть именно те моменты, где совесть корит, укоры совести. Совету веры помогает очень сильно дневник, он тоже вот, особенно у верующего человека совесть – она, руководствуясь верою, освящает поступки человека совсем иным образом, нежели у неверующего. Ну и здесь есть тоже некоторые ступени что ли или состояния человека, состояния приглушенной совести – когда она так, сумеречная совесть, которая едва только намечает какую-то произведенную неправду, но распознать именно конкретно неправда против такого, какой заповеди или же Церкви или же заповеди Евангелия произошла – такая совесть различить не может, приходится помогать человеку переходить в процесс уразумения Евангельских заповедей или же заповедей Церкви и уже из уразумения дается некоторый свет совести, и совесть уже немножко проясняется, так уразумение помогает разумению.
Другое состояние, когда совесть ясно подсказывает человеку неправду, но эта ясность нравственная, она не имеет отношения собственно к новозаветным заповедям, но тогда она имеет ясное отношение к заповедям ветхозаветным, не только к десяти заповедям, но вообще ко всему Ветхому Завету, и мы можем эти ясные нравственные вот побуждения совести обнаружить в тех или иных например, словах притч, Екклесиаста или же Соломона или же в каких-либо пророческих словах того или иного пророка, или же в каких-либо словах Пятикнижия Моисея. Ветхий Завет – это завет естественного закона в человеке, т. е. прежде всего совести. И поэтому там, где нравственные движения совести, нравственные озарения совести – там они непременно найдут себя в ветхозаветных наставлениях. Потому что Ветхий Завет – это и есть собственно отражение и действования совести или естества человека, данные, кстати, Святым Духом или чрез Святаго Духа данные Тем же Самым Господом, а Господь же автор и Ветхого Завета, и Нового Завета – это Он беседовал с ветхозаветными людьми, Он же беседует с нами сейчас через Духа Святаго. Такой процесс вот уже называется как раз самоукорением. Поэтому есть рефлексия – это умом сверху вниз рассматривать свои поступки или же разглядывать события своей жизни, распознавая в них, что есть что. А иное же совсем, когда светом совести ты смотришь или же когда совесть сама открывает тебе, и эти укоры совести как раз и есть самоукорение. Когда самоукорение соединяется с искренностью сердечной, искренностью жить Богу, служить Ему и угождать Ему, то рождается покаяние. Искренность нас соединяет с Богом, открывает прямое отношение к Нему и живые отношения с Ним, и тогда именно вот в этом общении с Богом, от лица к лицу, в искреннем общении с Ним, естественно человек, поступивший против него, переживает покаяние. Так самоукорение, соединение с искренностью открывает человеку покаяние. Ну вот, это уже совет совести.
Здесь еще в поселении, этот, называемый совет дела, на котором предваряя дело, на этом совете решается, как дело исполнить, кому какие участки этого дела взять, какие обязанности внести, а по исполнении дела совет дела смотрит, насколько дело получилось исполнить – качественно, в срок и до конца, какие средства для этого были достаточны, какие недостаточны, каково было само действование самих людей, в какую меру мастерства, опыта и знания люди участвовали в деле и затем, в какую меру нравственного присутствия были люди в деле, т. е. ответственен – не ответственен, дисциплинирован ли, организован или нет. Затем – выполнили ли обязательства свои или не выполнили, следовали ли чувству долга или нет, чувству совести, руководились ли совестью или не руководились – вот эти моменты о исполнении дела рассматриваются на совете дела. Там, где мы переходим уже к явлениям совести и долга, там уже совет дела переходит в совет совести.
Ну вот, мы сейчас рассмотрели как раз сторону религиозную, сторону веры. А помимо этого на каждом поселении происходит работа над собственно званием человека, и тогда если отношения звания естественные звания. Есть звания – только что мы рассматривали звание христианина – это его отношения с Богом. А теперь есть еще естественные звания – это его звания семьянина, гражданина и сына. Когда переходим к этим званиям естества, то тут уже родительская школа. Соответственно, по родительской школе тоже существует совет веры, совет, по естественным вернее званиям, в продолжении родительской школы тоже существует совет веры, совет совести и совет дела – он уже относится к исполнению звания и совершению себя в тех или иных свойствах – жены, мужа, отца, матери, гражданина, сына.
Таким образом, такой подробное – я сейчас вам раскрыл звание христианина, как оно вот, как над ним идет работа с позиции сообразования в трех его этапах, затем с позиции уразумения, которое производится уже на советах веры и с позиции разумения, которое совершается на советах совести и дела. Но подобным же образом происходит, да, а при этом освоение собственно говоря, самих знаний происходит в специальный день – каждую неделю есть день катехизический или день огласительный, на котором работает огласительная школа. На сегодняшний день, к сожалению, огласительная школа охватывает только взрослых, а вот работа огласительной школы с подростками и с детьми, с молодежью, ну молодежь входит в состав родительской школы взрослых, а вот подростки и дети – с ними огласительная школа к сожалению, вот не производится сейчас на семейном поселении из-за малочисленности состава устроителей. А отчасти видимо, потому что не поставлено это в задачу, хотя в действительности должно быть в каждую неделю и огласительная школа должна быть и у детей, так называемая в году воскресная школа у детей и подростков.
А второй же день в седмице – обязательная родительская школа – это уже по естественным званиям, по естественным призваниям. Ну и там тоже занятия содержательные, к ним советы веры, совести и дела, соответственно, работа над сообразованием, уразумением и разумением. Вот содержание – такое ведущее, важнейшее содержание семейного поселения. Какие вопросы?
Сергей Мануйленко: А зачем мы это проходим, мы же детское поселение только проводим или нам это тоже предстоит что-то?
Протоиерей Анатолий Гармаев: После третьего класса человек переходит в четвертом и пятом классе на семейное поселение – правильно, да? Поэтому в третьем классе преподается как раз предмет – устроение того и другого. Соответственно, когда мы сейчас перейдем после семейного поселения к устроению детского поселения, то у вас будет возможность его увидеть с позиции данного курса, увидеть себя в нем и еще самое главное – увидеть его с позиции согласования семейного и детского поселений, чтобы в итоге не получилось, чтобы детское поселение было бы согласовано со школой, а не с семейным поселением, а семейное поселение будет согласовано с Церковью. В итоге получится, что по способу своей жизни семейное поселение согласовано с Церковью, как это сейчас происходит ну в разных приходах, а детское поселение – это как раз происходит в разных приходах сегодня – согласовано все по способу своей жизни со школой. Но школа имеет совершенно отчетливые задачи – оторвать человека от семьи и от уклада, и соответственно, от церковного уклада. Но тогда и все детские поселения в приходах сейчас которые происходят – они все тоже выполняют эту задачу, причем блестяще – они отрывают ребенка от уклада, переводят его из восьми уровней жизни глубины ребенка – они выводят его во внешние пять уровней, т. е. содержательный уровень, прикладной – они там все рисуют, ну на церковные темы конечно там рисуют, поют, танцуют песенки, сценки разыгрывают – это все прикладной уровень. Отчасти присутствует деятельный уровень – совсем чуть-чуть: ну там где-то они алтарничают, где-то они там поют на клиросе, где-то они что-то там читают – вот и все. А собственно, нравственного уровня там тоже нету практически – ни в воскресных школах нету, ни тем более в детских поселениях этого нету. Вместо нравственного уровня на прикладном уровне в некоторых детских поселениях там устраиваются дискотеки с современной музыкой, потому что старшие подростки того требуют, ну а иначе говорят – их не зазвать, иначе они просто убегают. И люди не подозревают о том, что это категорически не может быть в детском поселении, в подростковом поселении, и не подозревают, что возможны другие вообще формы жизни и другой уровень жизни. Но тогда это уровень уклада, надо идти в уклад. Но если в уклад, тогда это деятельный, нравственный и духовный уровень. Это уклад. Но тогда там все другие события будут происходить в детском поселении и в подростковом, совсем другой строй и характер будет идти, но в этом случае детское поселение становится, сближается с семейным, а семейное сближается с Церковью – появляется другая линия склонения. Ответил на вопрос?
Сергей Мануйленко: Да.
Протоиерей Анатолий Гармаев: А вдохновил на устроение семейного поселения?
Сергей Мануйленко: Не совсем.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот, тогда на сегодня закончим.
Занятие седьмое: Устроение и методика семейного поселения
часть 3
22.11.11
Предмет – устроение и методика проведения уроков, праздников и поселений – у нас сегодня занятие какое? Седьмое занятие 22 ноября.
Ну, по восстановлению предыдущего урока, содержания предыдущего урока, тут что получилось? Общий взгляд на три вида совета, которые проводятся на семейном поселении, и при этом как один совет. Если иметь в виду так, если так ставить задачу, как сейчас вот огласила Анна Алексеевна, то получается, что это в рамках одного совета надобно сразу все три действия произвести, увидеть дело, увидеть себя в этом деле и увидеть себя по отношению к Богу. Ну и если люди не научены каждому отдельному действию, то тогда конечно, все это приведет к такому путанице, внутренней путанице и путанице между людьми при разговоре на совете. Поэтому либо надо разводить эти советы: сначала один провести, потом второй, потом третий, либо это разводить в ходе одного совета, значит, тогда по этапам, либо по дням даже во времени развести, т. е. один совет провести сегодня, другой – завтра, потому что каждый из них достаточно серьезным может оказаться – там, где мы проводим совет дела – это.
Еще раз для видеозаписи: сегодня 22 ноября, занятие по курсу «Устроение и методика проведения уроков, праздников и семейных поселений», занятие седьмое. Ну вот, как в закрепление предыдущего урока еще некоторая добавка такая: значит, совет дела. Он посвящен собственно самому делу, и поэтому необходимо увидеть, восстановить образ самого дела в его организации, в его дисциплинарном исполнении – во сколько, что должно происходить и в его содержании самого дела, т. е. что при этом должно быть сделано, с какими результатами. Это речь идет о самом деле. После этого, конечно, посмотреть: а что у нас на самом деле выпало из дела. И тогда к каким результатам мы в итоге пришли, т. е. увидеть реальность.
И дальше тогда сделать отсюда соответствующие выводы, т. е. увидеть реальность – это значит, подвести итоги по делу, а дальше сделать выводы – т. е. на будущее, чтобы правильно уже устраивать дело – значит, соответственно, надо было посмотреть, как в будущем теперь дело, вернее, какие элементы дела в будущем необходимо подтягивать. Это подтягивание во что выльется, т. е. в какую подготовку выльется, т. е. то ли это в умение организовывать, значит, надо увидеть образ организации дела – он не был устроен. То ли это в дисциплину, но тогда это значит – работать уже над характером, над дисциплиною присутствия в деле – вовремя прийти, вовремя закончить, соответственно расписанию и распорядку, который заранее спланирован, выполнять каждый отдельный этап дела и переходить к следующему строго по распорядку – это ли надо делать? Но тогда это работа с характером.
Либо необходимо для того, чтобы дело было качественно исполнено – значит, нужны были оказывается, умения. Эти умения, чтобы эти умения обрести – что надобно? Достаточно ли просто в следующий раз прийти в дело и уже с некоторою ревностью о качестве прилагать те имеющиеся наличные умения, или те умения надо развивать. Надо кого-то отправить на занятия какие-то, развивающие эти умения, отправить к каким-то учителям, мастерам, которые бы научили. Может быть, кого-то надо вообще отправить на годичные курсы, чтобы он эти умения обрел, а кого-то наверное, вообще, может быть, надо отправить на пятилетнее обучение в институте – после этого он только он будет умения нужные иметь для этого дела. А так его сейчас пока с его умениями ставить, допустим, поваром, на, если речь шла о кухне, то с его умением пока его нельзя ставить на повара, как минимум, научить. Т. е. выводы – это не просто сказать, что надо то-то и то-то подтянуть. Надобно обязательно посмотреть: а как подтягивать-то? Потому что объем и глубина подтягивания окажется, может быть разная. Ну вот. Это касательно самого дела.
Значит, когда мы говорим об уровнях устроения дела, то здесь в нем всегда присутствует пять уровней, да: это дисциплина, потом организация самого дела, соответственно, умение выделить участки, последовательность, затем обязанности для исполнителей в этом деле и расставить эти, раздать эти обязанности строго по людям, которые справятся с этими обязанностями, уточнить, восприняли ли они свои обязанности –это организация дела. Содержание дела – это его технология, которая подсказывает, которую подсказывает наука, опыт опытных людей, советы людей – в итоге они все, о чем, что они знают об этом деле – есть содержание устроения данного дела. Потом конечно, за качество отвечает уже прикладной уровень, т. е. нужно, нужны способности к исполнению данного дела. Если человек не имеет ремесленных способностей, а поставлен поваром, а у него оказывается, кулинарные способности вообще отсутствуют, и он не чувствует ни продуктов, ни блюда, которое надо изготовить, ни того, ни вкуса, который образуется из сочетания тех или иных продуктов, не чувствует, из каких вкусовых сочетаний складывается в итоге итоговое вкусовое богатство там того или иного блюда – вот если этого нету у человека, то как он может тогда качество блюд сделать? Никак. Соответственно, надо смотреть его наличие его прикладных способностей.
Второй момент: может быть, что они есть, но они не образованы, не развиты, поэтому он делает от них, но не соотносясь ни с опытом, ни с наукою и как-то и в жизни своей никогда не присматривался к более опытным людям, к родителям своим, к маме, к папе, или же к тем, кто по жизни у него встречались, как хорошие, отменные повара, а он к ним не присматривался, к их опыту. Второе: он не изучал науку о приготовлении пищи, т. е. он не знает того, что знают институты, училища о кулинарном искусстве. Т. е. вот эту сторону надо посмотреть, да, это прикладная сторона и плюс – наконец, деятельный уровень, т. е. в какую меру вообще человек деятельно, т. е. в какую меру дело было обеспечено деятельно со стороны людей. Потому что здесь могут быть: медленно делалось, а надо быстро, расторопно надо, чтобы было, а было нерасторопное выполнение дела, вялое исполнение дела. При этом дальше – выносливость нужна была в деле, а тут быстрая усталость наступила у человека. И тем продуктивность деятельная должна быть, собранность воли в дело, а тут оказывается, расслабленность воли, не ориентированность на результат и на время, за которое надо его исполнить, поэтому в итоге непродуктивность деятельная. Вот эти все стороны, конечно же, вот по устроению дела надо было посмотреть.
Теперь, если мы говорим о совете совести, то это совсем отдельно другой совет вообще, который уже касается не собственно самого дела, а касается самих людей, в какую меру человек, имея возможности присутствовать в деле более полно, однако не включился в эту полноту. И что более всего помогает ему, подсказывает ему об этом? Конечно же совесть. И при этом конечно, можно было бы сейчас просто сделать производственное собрание и конкретно со стороны старших указать этому тем или другим людям, которые не вполне включились в дело, тем более даже подвели или же разболтанностью, расхлябанностью, безответственностью, неорганизованностью, необязательностью подвели – дело в итоге не сделано, или сделано плохо, худо – это можно было бы дисциплинарно сделать. Но тогда это относится уже к совету собственно дела, когда в деле старший просто выполняет свои обязанности: он заставляет всех встать в должный уровень исполнения дела и для этого либо выговаривает, либо делает накачку, либо ободряет всех, поддерживает, либо просто очень строго может быть выговорить, или же даже отстранить от дела – это все деятельный уровень, но и устроение самого дела.
Когда же мы обращаемся к совету совести, то значит, мы тогда обращаемся к ресурсу каждого участника этого дела, к тому движителю, который изнутри человека приведет в нужную исполнительную силу. Таким двигателем является совесть. Значит, соответственно, на совете совести ей дается право и место посмотреть продуктивность самого дела, качество его и своевременность, т. е. исполнения. Со стороны людей – как они в этом участвовали, чтобы совести дать возможность увидеть, какими недоработками человеческих характеров дело не было достигнуто в этих трех показателях, да: продуктивности, качества и своевременности.
Вопрос: Какой совет прежде нужно проводить?
Ответ: Ну обычно, сначала совет дела, потому что он открывает картину. А потом уже смотрим причины, по которым картина неправильно исполнилась. Потому что причины могут быть чисто производственные: недостача нужного продукта, там, отсутствие обязанностей конкретного человека, потому что не продумали, что оказывается, требуется еще такое звание, такого звания человек – например, келарь нужен был. А никто не подумал о том, что он нужен. И вовремя оказалось, продукты в итоге не доставлены с келарской. Т. е. это уже относится к самому делу.
А когда мы теперь смотрим, какие же недоработки были со стороны людей, т. е. все по нужным обязанностям были назначены, все присутствовали, все вот участвовали в деле, а дела-то в итоге оказалось невыполненным по целому ряду статей. И тогда оказывается, не в производственных делах было дело, а в характерах людей: казалось, что нужно было вовремя затопить печь, а человек не пришел вовремя, т. е. истопник был назначен – вовремя не пришел. Или вовремя пришел, а однако печь так медленно растапливал и разжигал, что оказывается, вовремя не смогли успеть приготовить завтрак. Причина какая? Оказалось не в том, что он чего-то не умеет – он прекрасно владеет печью, но он безответственно отнесся к своему поручению, и вместо того, чтобы быстро и скоро разжечь ее, он занимался разговорами, ходил туда-сюда по каким-то там своим делам, нуждам, еще что-то такое. Т. е. его несобранность, его безответственность, его необязательность – вот, что открылось при начале этого дела – истопничества. У другого там открылось небрежение к людям: он был поваром, а у него небрежение ко всем, кто будет кушать его еду – в итоге оказалась еда невкусная. Коли он в небрежении к ним, то не собрался во всю полноту своего умения, поэтому качество пищи оказалось недолжное. Келарь может оказаться бессовестно отнеслась к своему служению и дала некачественные продукты – не просмотрела их и дала испорченные продукты. В итоге пища получилась с тухлостью. Т. е. эти уже недоработки человеческих характеров – они как раз и обнаруживаются на совете совести.
Когда же мы выходим на совет веры, то оказывается, мы поставляемся тогда уже перед Богом. И в очах Божиих вся ли полнота служения совершена? А это значит – происходило ли служение в первую очередь с присутствием Божиим? Конечно же, полнота служения, ту, которую человек, данное собрание людей могло исполнить – она была совершена, т. е. в нравственном плане все с самоотдачей, с полной при этом самоотдачей поучаствовали в приготовлении еды на протяжении всего дня – если речь идет о кухне. Но оказалось, что вот если сравнивать ее с пищею, которую готовят на разных приходах или в монастыре, то качество этой пищи было иное. Монастырская пища или же пища на каком-то приходе, где например, помните этот случай, когда паломники, побывав на приходе, потом обедали и одна из них говорила настоятелю: Батюшка, какая же легкая пища, как вот, какая простая, простые каши стоят на столе – там все 5 видов каш, простой суп – но как это вкусно! И самое главное – какая легкая пища. А батюшка говорит: Но я же архимандрит! Что он этим сказал? Он сказал, что оказывается, здесь у него, от его благословения и его молитвенного обращения к Богу всегда в деле совершается участие Бога, дело без Бога не происходит. И поэтому и все, и повариха, которая все это делала – она оказывается, будучи его чадо, совершала это, имея нужду в Боге, более того, умея привлечь Бога в свое дело. И поэтому Богу удобно и приятно было пребывать в этом приготовлении пищи. Поэтому пища непосредственно осеняема благодатью Божиею. Другой же аспект – это когда Бог участвует не в самой пище, а в людях, и тогда которые готовили эту пищу. Соответственно, это тогда способность архимандрита быть в молитвенном том настроении, которое привлекает Божие участие благодати к нему, непосредственно к его человеческому существованию. Затем повар, которая имеет то должное молитвенное расположение сердца и смирение, и кротость, и послушание веры, которая открывает и располагает ее навстречу Богу, при котором она искала участие Бога в себе, чтобы с нею была благодать Божия. И поэтому она это делала легко, с радостью, при участии в ней уже Самого Бога.
Ну вот, поэтому третий момент еще есть здесь – это пребывание в содействии Божием на разные затруднительные ситуации – когда возникает узкая ситуация в деле, ну и соответственно, тогда, в какую меру мы именно просим Божьего участия в этой узкой ситуации, или же мы сами включаемся уже всеми своими реакциями на нее, тем более, если это реакции еще и греховные. Порою, может быть, возбуждая ссору или же в каком-нибудь крике или же в обиде, дергаем друг друга как сотрудников дела, поэтому вот третий аспект, третий момент веры – это в узких местах искать прежде всего помощи Божией, а уж затем ища Его участия в себе, включаться уже самому для исполнения данного дела и при этом еще и молясь, чтобы Господь исполнил и первый аспект, т. е. оставался бы благословляющим эту пищу, это блюдо. Ну вот, об этом будет идти речь на совете веры – в какую меру люди были в таких трех отношениях с Богом, или же как раз совсем забыв о Боге, варили пищу, опираясь только на технологичную карту, на свое умение, знания, опыт, как эта пища варится, вообще не нуждаясь в участии Божием и в Его благословении на пищу. Тогда конечно, пища получится хорошая, но в ней не будет той легкости, про которую говорили паломники.
Или же человек весь с большим старанием от себя все делал – вот да, в полном своем личном присутствии, но оказывается, вообще без Бога, т. е. сам не нуждаясь в Боге. Может быть, перед этим он помолился, привлек Божье благословение на сам продукт, на процесс приготовления, а при этом исполняя это дело, оставался сам без Бога, не нуждался в Нем и делал это дело от того, что самому нравится, от того, что знает, от того, что опыт есть или же обращался к опытным людям, или же вообще профессионал, поэтому научен в институте, в училище этому делу. Либо еще и третий момент, когда возникали какие-то трудности, а он оказывается, в этих трудностях пришел в ропот и потом ворчал или ругался над едою по поводу там своих нерадивых сотрудников – и в итоге пища оказалась оскверненной его злобным настроением, его пересудными настроениями сердца, его обиженностью, раздражимостью, досадливостью, еще чем-то. Ну вот, это уже совет веры выявляет это все и конечно же, при этом на самом совете веры человек всматривается в свое участие в деле со стороны совести, потому что это совесть открывает человеку его веру и присутствие в вере.
При исполнении каждого из этих советов со стороны устроителя, как сопровождающего этот совет, необходимо два умения: одно – это умение организатора, т. е. надо правильно организовать совет, т. е. первое – это значит, во-первых, назвать сам совет – какой именно сейчас у нас будет совет – дела, совести или веры. Второе: сразу обозначить, о чем мы будем говорить – то ли о деле, или о ком будем говорить – то ли о себе самих, то ли о участии Бога в этом деле. Далее надо сказать последовательность вот самих действий на этом совете, что будем говорить сейчас по кругу, как в этом случае какую задачу будет выполнять каждый, когда дойдет до него очередь, вот, конкретно, что он должен будет сейчас о себе ли сказать, либо о деле сказать, либо о Боге сказать. Что при этом будут делать остальные? Просто слушать его, или они имеют возможность переспрашивать его, уточняться. Либо они могут участвовать в нем, т. е. помогать ему увидеть себя, разуметь свои действия, если это совет совести или совет веры, сказать свое место в этом совете, вот надобно что сам устроитель будет при этом делать. Затем сказать, к каким результатам мы должны прийти, к каким плодам должны прийти, потом сказать признаки, если нужно, то может быть и сказать признаки, какие будут достигнутого результата или достигнутых плодов. Это вот организующее действие самого устроителя.
Ну а дальше уже, вторая сторона – это непосредственное участие в каждом говорящем. Это помощь ему, чтобы он произвел все необходимые действия совета, т. е. умел увидеть, если это совет дела, то соответственно распознать в деле уровни устроения самого дела. Потом увидеть полноту обеспеченности данного уровня, как например, организационный уровень – человек распознал вот, а дальше, как был обеспечен этот организационный уровень, т. е. в какую, объяснить ли этому человеку, который говорит, его собственную организацию – это значит, его обязанности – точно ли знал он их, взял ли их, выполнял ли их, по ним в согласии ли с обязанностями ли действовал. Вкладывал ли свои действия в дисциплинарные требования дела, т. е. в нужные сроки, в нужную скорость исполнения, – т. е. в этом надо помогать человеку, чтобы он это увидел. И вот тогда вот сопровождающая помощь – это как раз и есть самое главное искусство того, кто будет устраивать этот совет – искусство устроителя совета.
Очень сложно, когда человек не хочет идти, тогда придется уже заниматься уже не самим делом и не присутствием человека в этом деле, а придется заниматься состоянием человека на данный момент, прямо на самом совете. Человек не хочет говорить. Почему? Молчит. Задание понял? Можешь повторить задание. Говорит задание. – Идешь ли ты сейчас по заданию? Молчит. – Ты молчишь, потому что ты размышляешь над заданием, ты его выполняешь сейчас и поэтому молчишь? – Опять молчит. И тут как-то мы с чем-то встретились в человеке, с его сегодняшним состоянием, которое вдруг поднялось, и дальше запрещает ему быть активным исполнителем совета. Придется с ним работать непосредственно здесь, с его этим состоянием, чтобы его освободить, привести его в рабочее состояние, в рабочее настроение. Особенно, когда мы выходим на совет совести, где человеку надобно увидеть самого себя, а потом в очах совести увидев еще и признаться, т. е. сказать об этом вслух – тут иногда человек вдруг становится в ступор и совесть ему подсказала – он видит это, что он где-то был безответственно нечестный, неправдивый там при исполнении этого дела, а признаться в этом не хочет, не может. И тогда начинает увиливать, начинает отговариваться один. Другой начинает попадать в раздражение, в агрессию – да не хочу я у вас на совете сидеть, зачем мне ваши советы. Третий вдруг начинает отмалчиваться. Это включилось состояние на данный момент. Придется заниматься этим состоянием – помогать ему или как-то. Одного может быть, надо просто утешить, включаясь самому в душевном богатстве к нему, просто утешить его, снять его недоверие, снять его опасение опрофаниться, снять его внутреннюю недобранность любви, из-за которой он дальше уже не может общаться с нами, потому что он неуверен, любят ли его здесь и вообще, покроют ли его сейчас эти немощи, которые для него открылись, а если их еще и открыть всем остальным, то они вообще с любовью ли отнесутся к нему в таком случае, не потеряет ли он остатки любви. – Он из-за этого перестал дальше действовать. И тут оказывается, надо его утешить, придать ему, подарить ему эту любовь, поучаствовать в нем, вообще о другом поговорить с ним или же через другое к нему дойти, чтобы он в итоге принял этот глоток любви. А дальше надобно уже включать его способность разумения себя, т. е. при этом надо уметь еще не вывести его в рефлексию, т. е. чтобы он, услышавши себя голосом совести, вдруг не перешел бы к своему уму, всезнающему и не начал бы со стороны своего знающего ума теперь рассматривать себя дальше – тоже здесь надо очень иметь большую чуткость. Поэтому конечно, дело сопровождения в совете – это дело с одной стороны, большой любви к человеку, второе – точного, а значит, чуткого различения, где сейчас трудится человек, в каком уровне себя самого работает и тем ли он должным действием ли работает или же он не умеет, не владеет, не различает в себе, запутывается в своих: один – в амбициях, другой в страхах, опасениях, третий – в недоверии. Это надо тоже распознать. И это чуткость сердечная, чуткость собственная совестливая – она позволяет это делать. Ну и дальше уже если все-таки удалось преодолеть возникшее состояние неработы, то дальше уже сопровождение собственно в самой работе. Опять мы уже сейчас, мы перестаем уже заниматься сейчас всякими затруднениями, возвращаемся опять к делу, которое было вчера или позавчера и смотрим: а как я там был в деле, как человек был в деле. И вот уже этому разумению себя в деле надо тоже помогать. И тогда надо уметь эту помощь осуществить. Это, конечно, уже практика, та самая практика, которую лучше осваивать опытно, т. е. мало что даст, если бы я сейчас начал конкретно описывать разные действия и движения, умом это конечно, можно так взять, потом опираясь на знания о том, как проводить такой совет, как сопровождать, пытаться сопровождать, но в итоге мы будем все время ошибаться, потому что чуткость требует того уровня, который лежит глубже, чем знания. Чуткость сердечная, чуткость любви, чуткость нравственного гражданства, чуткость дружелюбия. Это не ум. И поэтому это сердце. И это не содержательный уровень, это нравственный. Более того – это еще и духовный, потому что именно при участии Божием надобно это будет делать, помогать человеку.
Вот, в житейском плане оказывается, мы в общем-то постоянно попадаем в ситуацию, где надобно поучаствовать в друг в друге – в семье ли, родителям в детях, супругам друг в друге, детям в самих родителях. Ну и часто оказывается, что мы не умеем это сделать. А если мы выходим на совет, то на совете это – прямо специальная задача, конкретная задача – так делать и уметь это делать. И вот совет – он обнаруживает нашу готовность вообще к участию в другом человеке и готовность в помощи ему. И тот, кто в совете это умеет делать или научается этому, он потом по жизни он тоже легко это делает, потому что ситуация совета – это некоторая специальная ситуация, т. е. мы договорились, сели разобраться в самих себе с помощью друг друга, назначили на это специальное время, освободили его от всяких других забот, т. е. это некое такое специально устроенное дело. Но по сути-то своей оно тоже самое, что не специально требуется не в обычных обстоятельствах жизни, когда мы натыкаемся на те или иные нестроения друг друга в жизненных ситуациях или же в жизненных или же в делах, и требуется как-то поучаствовать друг в друге, помочь друг другу все-таки быть нормальными устроителями дела или события. Ну вот, и вместо того, чтобы это правдиво, по совести и в вере исполнить – значит, владея и делом, и собою, и своими отношениями с Богом, мы начинаем либо предъявлять претензии – и в итоге возникает ссора, да, потому что за претензиями сразу обнаруживается наша досада, наше раздражение или же наша обида. В действиях мы предъявляем претензии, а вернее в содержательном мы предъявляем претензии, а в действии мы оказывается, выдаем ему, высказываем ему свою обиду или же выплескиваем ему свою досаду, или же реализуемся на нем в своем раздражении, т. е. вот что происходит в жизни.
Там же, где мы правдиво делаем это и с любовью и в вере, то конечно же, лад в наших отношениях – с одной стороны, он и не теряется из-за того, что дело не устроилось. А дело поправляется в итоге. И лад умножается, потому что после такого поправления дела – правдивого, любящего и в вере исполненного, верующего, то дело поправилось, но и лад наш умножился – увеличился, углубился, полнота лада нашего обрелась. Вот что происходит в итоге. Ну вот, это касательно устроения советов, и зачем они нужны. Потому что часто люди бывает, что сопротивляются этому совету, они не хотят на него идти и вообще не понимают, зачем он им нужен. Но если грамотно однажды все-таки совет проведен, и человек опыт этого совета пройдя, пережил плоды его и результаты его, то после этого можно ему объяснить, что оказывается вообще по жизни, да, мы сейчас сделали специальное действие – совет собрали, но по жизни-то мы вынуждены тоже самое делать, когда возникают какие-то нестроения в наших, либо в делах, либо в наших отношениях, т. е. в событиях, которые мы вместе устраиваем. То ли это события семьи, то ли это события за пределами семьи, т. е. нашей работы, или же жизни в общине, в приходе. И везде требуется вот это умение делать правдиво, делать с любовью друг к другу и делать в вере, т.е. в живой нужде в Боге. Ну вот, совет этому просто научает, учит. И поэтому тот, кто на совете как-то собрался, пережил этот добрый опыт, теперь наверняка может опираться на этот опыт в своих житейских обстоятельствах, где не надо специально подходить и говорить: Слушай, я сейчас тебе устрою совет, садись, давай мы с тобой сейчас поговорим и разберемся и в итоге поправим наше дело. И поэтому давай вспомним правила совета. – Ты же так не будешь дальше делать, ты просто подойдешь к нему и начнешь вместе с ним пытаться разобраться с делом: Ну давай поговорим, давай посмотрим, как у нас дело произошло, вообще что, из-за чего у нас дело-то провалилось, т. е. это будет естественная житейская ситуация. Но она по сути будет тем же самым советом, хотя она по форме так не обозначена.
Вопрос: Сейчас, если бы я обладала этими знаниями, тогда когда разрушалась семья моей сестры, ее можно было бы спасти? И все предпосылки к этому были, мы не знали. Как к этому подойти.
Ответ: Ну вот, семейное поселение как раз и есть то самое место, где мы пытаемся людей этому научить, хотя бы открыть им возможность такого опыта. Люди, которые искренне радеют за свою семью – они в конечном итоге подхватывают этот опыт. Да, он у них потом по возвращении домой получается очень коряво, потому что оказывается, здесь на поселении они получают опыт, а когда приезжают домой, то там обретают первую пробу, т. е. когда они, т. е. что такое первая проба? Это повторение опыта, но уже от себя. В опыт-то мы зовем людей, и люди порою неожиданно для себя попадают туда, куда не ожидали и не думали, и не искали. Но получив этот опыт, в той или иной ситуации домашней они оказывается, смекают, что можно теперь опираясь на этот опыт, данную ситуацию разрулить дома. И тогда появляется проба. Т. е. это что такое проба? Действие – повторение вернее опыта, но от себя, от своей собственной необходимости. Это первая проба. А дальше, когда эту первую пробу они проделывают, то часто она бывает неказистая, такая-сякая, но тем не менее, если они точно уловили технологию вот самого, так скажем грубо, технологию произведения этого совета, то даже неказисто исполненный, он все равно дает результат. Он дает примирение много быстрее раньше, нежели после четырехчасовой ссоры. И вот, несколько первых проб потом в конечном итоге порождают уже потребность второй пробы, т. е. это значит, применение вот такого отношения или такого характера уже с развитием его, т. е. когда потребность в развитие пойти, т. е. он в первой пробе он уже достиг того, что он пережил в опыте. Но в опыте ему показывали уже специалисты, а здесь он сам теперь добрался до их уровня, а теперь дальше ему хочется развивать свое владение данным советом, вот да. И это уже тогда проба вторая. Она по качеству иная, чем первая. В первой человек хочет достичь того, что он пережил в опыте. А во второй пробе он уже имеет другую задачу. Он хочет умножить, развить пережитое в его собственном опыте. И в конечном итоге он может достичь до зачина, т. е. это непроизвольное всегда такое исполнение, когда он уже неизбежно, он если ситуация опять возникает, он непроизвольно будет всегда делать так, как он научился, второе – развился, и третье – теперь способен так делать и так жить, т. е. это становится началом его характера, т. е. зачином. Почему началом характера? А потому что дальше требуется еще пройти целый ряд вот усовершений – это третий этап педсобытия, четвертый этап педсобытия. В третьем этапе педсобытия он сам будет усовершаться, а в четвертом этапе – Господь уже Промыслом Своим будет его усовершать. И это практически дальше уже разворачивается уже на всю его жизнь.
Ну вот, в этом назначение семейного поселения, чтобы дать опыт правильных исправлений ситуаций, либо правильного исправления дела. Ситуация или события, значит в чем разница – значит, дело, ситуация и событие. Тут тоже давайте различим, коль мы этими сейчас наименованиями пользуемся. Дело всегда касается не душевных предметов, неодушевленных предметов, либо касается самих людей, но тех действий, отдельных действий в человеке, которые необходимо произвести. Ну, например, передать знания человеку – это дело. Обучение тогда соответственно становится делом. Передать умения человеку, т. е. тогда обучение умениям тоже становится делом, т. е. мы в самом человеке оспосабливаем какие-то отдельные его стороны, какие-то отдельные его проявления или части человеческого состава. И тогда коль это выделенная отдельная часть, то она собственно, не относится ко всему человеку в целом, то тогда эта часть становится предметом дела, не события.
Событие же есть такое присутствие людей друг с другом, при котором меняется сам человек, сами участники этого события. Так, Богослужение для всех участников Богослужение является событием. Связано это событие с отношениями, т. е. всегда в события, центр событий – это отношения. В данном случае – отношения с Богом. В семье, когда мы вдруг разговор по душам, вечером за ужином или же после ужина, как-то вдруг непроизвольно сам по себе завязался разговор и завязался по душам, и тоже здесь уже отношения людей друг с другом. На службе – это с Богом, а здесь отношения друг с другом. И там, где эти отношения в итоге меняют самих участников этого пребывания друг с другом, там мы имеем дело с событием. Событие имеет своим назначением изменение самих людей, либо люди, при этом что происходит? Во-первых, изменяется настроение людей, второе – обретаются новые впечатления, каковых раньше не было от пребывания друг с другом или от пребывания с Богом. И появляется опыт, новый опыт присутствия, новый опыт отношений друг с другом или же с Богом. Так, любое зрелище является тоже событием. Не скажешь, что мы пошли посмотреть фильм, т. е. мы пошли на дело. Нет, не на дело мы пошли, мы пошли пережить событие. И так человек и говорит, что вы знаете, для меня фильм – это было целое событие. Или же: вот встреча с этим героем, или встреча с этою книгою была для меня целым событием. Что при этом он говорит, о чем это он говорит, когда он называет что-то словом событие? Он говорит о том, что он пережил нечто новое в себе самом, новые настроения, новые впечатления и пережил перемену себя, изменение, опыт изменения своих отношений, своего взгляда, своего пребывания, присутствия. Поэтому там, где пребывающие друг с другом люди меняются в результате этого пребывания, там мы имеем дело с событием. Значит, предметом события являются сами люди, их отношения между собою, либо их отношения с Богом.
Что же есть ситуация? Ситуация может быть в деле, может быть в событии. Поэтому отдельная деталь дела, т. е. или же отдельный эпизод события, вычлененный для рассмотрения, мы называем ситуацией. При этом не всякая деталь дела и не всякий эпизод события становится ситуацией. Чаще всего ситуацию мы выделяем, как некоторая значимая деталь, значимый эпизод. Дело может состоять из целого ряда значимых деталей, а значит, из целого ряда ситуаций, которые в деле возникли, причем чаще всего под ситуацией имеют в виду незапланированное развитие дела. Возникла незапланированная ситуация или непредвиденная ситуация – мы говорим, да. Хотя само по себе дело все равно складывается из различных его деталей, и когда мы говорим, что это из ситуации в ситуацию развивается дело, то мы говорим тогда о напряженности, присутствия, напряженности самого дела. Дело с особым напряжением выполнялось здесь и здесь, между ними были уже менее напряженные участки, и тогда напряженные участки дела мы называем тоже ситуацией. Ситуация напряжения, ситуация приложения особых сил, усилий.
Таким образом, под словом ситуация мы имеем в виду какой-то эпизод события, либо какой-то участок дела, характеризующийся особым напряжением, особыми требованиями приложения сил, умений, знаний, и при этом ситуация может быть либо, может быть непредвиденная, незапланировання, либо заложенная в сам порядок дела или события, но требующая особых напряжений сил, умений и знаний.
Ну вот, наша будничная семейная жизнь, если речь идет о семейном поселении, – она как раз наполненная в основном делами, событиями, а в них – различными ситуациями. И поэтому умение исполнять дела и события, умение правдиво проходить ситуации с любовью и с верою – этому всему надобно учиться, собственно говоря, жизненный путь человека – как раз научение такому правдивому, любящему прохождению жизни земной, правдивому, любящему, верующему прохождению земной жизни. Ну вот, поэтому семейное поселение этому учит.
И вот сегодня мы еще остановимся на одном очень аспекте важном устроении семейного поселения – это уровни событий и дел, на которых происходит труд поселенцев, и соответственно тогда научение, труд обучения, труд научения, труд прохождения, вернее, обретения нового опыта. Значит, часть событий поселения задается на содержательном уровне, т. е. это содержательное событие. К таковым относятся родительские школы – два раза в неделю, которые происходят, проповеди во время богослужения, затем библиотека с ее книгами, которою могут пользоваться поселенцы и тогда соответственно, содержательно насыщаться самостоятельным чтением. Равно как и специальные занятия с книгами, которые на отдельных поселениях мы устраиваем, когда задается конкретная глава той или иной книги, которую надо прочесть и ее между собою обсудить и вникнуть в ее содержание, и это содержание усвоить. Это содержательные события поселения. Есть деятельно-прикладные события поселения, где предлагается людям пройти через какие-то активные события. Так, например, испытания на выживание, где семьям предлагается целый ряд разных сложных участков при прохождении там какого-то пути по измеряемого метрами, километрами, там, испытания больше такого природного характера, когда надо пройти через густой лес, пройти преодолеть глубокий овраг по канату или же переплыть речку с помощью, взяв в помощь себе плот, надувные круги. Либо преодолеть пространство с больным человеком на руках, с раненым человеком на руках и причем, бегом, в нужное время, с нужной скоростью – такие разные ситуации, где при этом оценивается взаимопомощь между членами семьи – именно в составе семьи это надо исполнить, на каких-то испытаниях в составе целого объединения, где надобно межсемейное взаимодействие взаимопомощи, выручки друг другу, участия, поддержки, утешения – вот все это надо уметь проявлять. Ну вот, и тогда конечно же, здесь включается деятельно-прикладной уровень, т. е. и плюс нравственный, или больше даже душевно-деятельный, душевно-прикладной уровень, хотя и нравственный тоже.
Или такое событие, как например, хождение в гости к семьям, когда на большом пространстве поселения в разных его уголках одни семьи устраивают некое подобие своего семейного очага и зовут и приглашают к себе другие семьи, а те, другие – они приходят к ним в гости. И тогда надо уметь принять, побыть с людьми, подарить им радость и новый опыт общения и встречи, знакомства и встречи – это все деятельные ситуации и деятельные события.
И наконец, третье, да, кстати, к деятельным событиям относятся еще и трудовые различные дела на событии, когда объединение семей или же семья отдельно выходят на выполнение тех или иных трудов, там, на огороде, в коровнике, по сбору ягод, по уборке территории или же особенно такое серьезное дело, как дежурство на кухне, приготовление пищи и кормление людей в течении дня или двух дней. Значит, это специально заданные события, либо специально заданные дела, в которые семья и объединение семей входит – это деятельный уровень жизни поселения.
И наконец, есть третий, да, еще и важный момент – это собственно духовный уровень – это события духовного уровня. Это Богослужения, молебны, панихиды, во время трапезы поминальные трапезы, или же на вечерних трапезах обращение друг к другу, чтобы помолились за обращение ко всему поселению, чтобы помолились за того, другого и за родных, близких. Это и личное молитвенное правило, это и соответственно, пост ради молитвы, ради правдивого, искреннего общения с Богом, молитвенного общения. Это третий уровень событий поселенческих.
И наконец, есть такой самый важный, четвертый уровень – это естественные обращения и отношения, возникающие между людьми или происходящие между людьми в семьях и в семейном объединении, равно как и вообще на уровне всего поселения, когда люди разных объединений вступают в те или иные взаимодействия между собой. Так, например, на совете отцов из разных объединений отцы собираются здесь взаимодействовать между собою ради устроения и руководства жизнью поселения. Или совет мам, или же на какое-то то или иное дело или событие собираются люди из разных объединений - там, например – устроение праздника. И завязываются между ними те характерные отношения, которые свойственны данным людям в силу их характеров. Между родителями и детьми часто возникают напряженные отношения, ссоры, взаимные обиды. Между супругами часто возникают разные недомолвки, размолвки. И на совете отцов, и на совете матерей, и на различных таких межобъединенческих на уровне всего поселения собраниях людей, особенно где они отвечают за какое-то дело или за событие, возникают самые различные напряженные отношения именно в силу их характеров. Вот этот уровень взаимодействий, взаимообращений характеров между собою, как четвертый уровень жизни поселения, по естеству присутствует все 24 часа в сутки.
Возникает вопрос: где, собственно говоря, происходит основная напряженная работа всех устроителей поселения? Конечно, требуется очень много усилий на всех трех предыдущих уровнях, которые я сейчас назвал и на уровне содержательном – тут надо все устроить, и на уровне деятельном – тут надо со стороны устроителей все устроить, и на уровне духовном надобно тоже устроителям все устроить. Это требует специальных действий устроителей – большого напряжения сил, вклада от себя, искреннего служения. И тем не менее, сами собственно поселенцы приезжают на поселение вовсе не ради этих трех уровней, потому что эти три уровня можно устроить у себя дома. Содержательный – пожалуйста, книги, занятия, лекции – сегодня техника настолько богата и развита, что можно все тут делать у себя дома – те же диски, можно даже и скайп применить – дистанционно общаться вживую друг с другом через экран, благодаря скайпу, т. е. содержательный уровень – не суть поселения. Деятельный – его тоже достаточно у людей у себя там дома. Равно как и тем более духовный уровень – и Богослужения, и молитва – все это есть дома. Значит, для чего же тогда люди приезжают здесь? Они приезжают как раз вот для этого непроизвольного, а где-то произвольного взаимообращения характеров между собой. И поэтому центр всей работы, центр всех вообще, всего действования как устроителей с приехавшими, так и самих прибывших на поселение, участников поселения лежит как раз в этих хара́ктерных отношениях друг с другом.
Отсюда все события, которые возникают во взаимодействиях характера, и особенно ситуации здесь становятся вообще ведущим вот на поселении тогда – каждая ситуация, большая или маленькая, родившая ли взаимодействие двух-трех или же ввернула в эту ситуацию в итоге все объединение, или же даже целиком все поселение каким-то образом завернулось в эту ситуацию и активно в нем участвовало, причем со всем напряжением всех настроений характера – от огорчений, скорби, злобы, раздражения, досады, обиды, до высочайших чувств благодарности, радости, мира, лада, который в итоге достигается – вот это область жизни поселения является ведущей областью.
Поэтому участие в ситуациях – не столько в событиях и делах, которые организуют устроители, сколько участие в возникающих разных ситуациях – это и есть центральный отдел устроителей. Прохождение правдивого, любящего и верующего опыта, прохождение ситуаций – это и есть то, ради чего приехали люди, как дети, так и взрослые. И поэтому нет ничего дороже, чем возникающая особенно напряженная ситуация на поселении на разном, в разных собраниях людей – в семье ли, в объединении ли, либо в различных межобъединенческих группах, или на уровне всего поселения какие-то напряженные ситуации вдруг возникают – и нет ничего дороже, чем эти ситуации. Потому что правильно пройденная ситуация – а именно этому опыту мы учимся – правильному прохождению ситуации – в итоге дает тот лад, ради которого мы живем вообще на земле, опыт этого лада и в конечном итоге в нем опыт присутствия в Царствии Небесном или же актуальности самого Царства Небесного для нас.
Ну вот, а уже конкретно как работать над ситуацией, мы тогда на следующем занятии будем смотреть.
Занятие восьмое: Устроение и методика семейного поселения
часть 4
23.11.11
Итак, сегодня у нас 23 ноября, предмет «Устроение и методика проведения уроков, праздников и летних поселений». Мы сегодня продолжаем работу над летним поселением, и прошлый раз остановились как раз на четвертой области, которая является наиболее важной в самом поселении, потому как это и есть собственно сами семейные отношения, которые происходят как между супругами, так и между родителями и детьми. И чтобы семья здесь, в поселении пережила положительный опыт лада семейного, плюс единодушие в желании устраивать этот лад, усовершать его, и особенно единодушие в том что, и единомыслие в том, чтобы работать над ним. И оказывается, что в современном мире самое поврежденное вот за время истории, в результате хода истории поврежденным является не столько природа окружающая и не столько сами ландшафты, сколько конкретно сам человек и особенно в той его части, где он является устроителем семьи, а отсюда и всех межсемейных объединений, которые являются собственно сначала приходом, потом общиною, а потом страною и так далее.
Поэтому если наладится все в семье и если семья обретет лад, то уже отсюда ладные отношения пойдут и за пределы семьи, и будет устраиваться и межсемейные отношения и межсемейные объединения или сообщества. 21 день идет семейное поселение – три седмицы. Тоже выбрана не случайно продолжительность смены, опыт показал, что как раз за это время по тем естественным движениям развития данного собрания, данного сообщества людей мы проходим как раз важнейшие этапы формирования и собирания этого сообщества. В данном случае этим сообществом является семейное поселение – собрание людей и собрание семей, приехавших прожить вместе какой-то период времени. Что при этом происходит? Три этапа обычно проходят такое жительство. Первый этап – это знакомство, т. е. знакомство с условиями, в которых человек приехал жить, знакомство с людьми, с которыми он сейчас встретился и проживет это время вместе, и в конечном итоге знакомство с задачами и целями данной смены, а значит, с устроителями, ради чего они и кого позвали. И соответственно тогда и знакомство с собственными возможностями по устроению этого поселения, т. е. оказывается, может собраться совет отцов, который будет руководиться этим семейным поселением. Может собраться совет мам, может быть собрание двух советов. Ну, т. е. значит, знакомство с теми формами жизни и традициями, обычаями, которые будут, из которых будет складываться жизнь поселения. Этот период обычно проходит в течении пяти дней, он может быть организован более интенсивно, менее интенсивно, более организованно. И если это более организованно, то в пять дней удается все эти три уровня знакомства произвести: с условиями жизни, с людьми, т. е. друг с другом, и наконец, с задачами и замыслами, а значит, с традициями и обычаями и формами жизни поселения, т. е. встречи соответственно и знакомства с устроителями, которые это будут все поддерживать, или устроительными группами, устроительными собраниями людей, которые это будут все поддерживать – вот три таких сферы знакомства. Если же это специально не устроено и неразумно происходит, то тогда спонтанно все равно эти все три знакомства совершаются, даже просто выехавшая спонтанно группа родителей куда-нибудь на побережье моря, если они выехали двумя-тремя семьями – так или иначе они проходят все эти три знакомства, и третья область – это некоторая наработка задач: а что мы теперь будем делать? Вот вы насколько поехали? – Мы на месяц. И вы на месяц? – И мы на месяц. – А что мы этот месяц будем делать? – А давайте делать то-то и то-то, т. е. в итоге знакомство и созидание тех задач и целей на этот весь период, который происходит как раз первые дни. Т. е. мы имеем естественные процессы, которые свойственны всем людям, единственно только лишь эти естественные процессы должны быть грамотно исполнены. И вот за это грамотное исполнение этих процессов первого периода отвечают устроители или же те устроительные формирования в поселении, в частности советы отцов и матерей, которые берутся за жительство в течение этого периода. Поэтому если этот процесс знакомства неустроен, то он затягивается на 7, на 9 дней.
В знакомстве с людьми происходит начальная встреча характеров между собою и знакомство с характерами, потому что в конечном итоге жизненное пространство и вообще жизнь людей между собою – это деятельное проявление характеров, где характер включает, вступает во взаимоотношения с другими характерами и отсюда формируются те или иные отношения между людьми или же в конечном итоге собственно развитие этих отношений происходит именно благодаря характеру.
Второй этап жизни поселения – это общение, т. е. общение самих активное общение характеров между собою, значит, людей между собою. И при этом поразительно, что не только происходит общение характеров незнакомых малознакомых людей, там допустим, даже и приехали из одного прихода, но оказывается, на приходе никогда не жили так тесно и плотно, как это оказалось, как живут здесь на поселении, и в результате оказывается, многие черты и свойства характера друг друга просто были неизвестны, неведомы. И во втором периоде как раз следующую семидневку, ну а в конечном итоге все-таки период первый тоже оказывается именно семидневкой, потому что он завершается в итоге воскресным Богослужением, т. е. воскресением человека, восстановлением его в лучшем и преображением через Христа и во Христе в лучшее не только свое, но и Божье, когда Бог лучшее Свое дает человеку. Ну, поэтому это именно семидневки происходят. Вторая семидневка – это вот как раз общение. И тут в этом общении встреча характеров приводит к многим сложным коллизиям, т. е. это одно дело да, малознакомые люди входят в общение. Другое дело – даже в самой семье оказывается, в условиях поселения семья вынуждена более интенсивно общаться между собою, нежели это происходит у себя дома, потому что все внесемейные отношения каждого члена семьи – они оказываются невидимы друг для друга: отец ушел на работу, мать там по каким-то там своим домашним заботам встречается с соседями, с подругами или же с магазином, с рынком – тоже этого дети не видят. Дети ушли в школу или в детский сад – тоже этого родителям этого недоступно, что они там делают, как там бывает. На поселении все открыто: вся деятельность отца, матери за пределами семьи деятельность детей вся оказывается здесь на глазах друг у друга. Мало того, в необходимости непосредственного отклика и реагирования на те или иные действия друг друга за пределами семьи. И это конечно, сразу же сгущает все отношения внутри семьи. С одной стороны в этом есть положительный аспект, что лучшее, в лучшем тогда мы можем в семье тогда собраться, в лучшем проявляясь за пределами семьи – это лучшее проявление свое приносить в семью и, зная, как проявился в лучшем за пределами, поддерживать его здесь же, в семье в этом же лучшем. Поэтому жена может сказать мужу: ну, Иван, ты же такой сейчас был щедрый и какой-то богатый со всеми женщинами вот поселения, когда ты сейчас им помогал или что-то там для них устраивал. А сейчас вдруг сюда пришел, переступил порог нашей комнаты, в которой мы сейчас живем, и вдруг в тебе как бы другой человек проснулся. Войди, вернись к тому, который был там. Я же там тоже была. Ты такой весь красивый, радостный, щедрый, богатый – ну куда ты это все спрятал, сейчас зайдя к нам в комнату. И он говорит: Слушай, и правда, что-то я вдруг, да. Ну и потом он и к ней обращается: Ну и ты тоже что-то вдруг у меня похмурела. Смотри, ты же там вроде бы сейчас такая была радостная, открытая вся, а сейчас ты от меня это ожидаешь, чтобы я был такой, сама при этом немножко угасла. – Да, и правда, я как-то сама не заметила, что как-то зайдя в семью, вошла в какие-то наши домашние отношения, которые оказывается, совсем не такие, как это происходит, только что было там за пределами.
Ну и тем более вот по отношению к детям, когда они вдруг открывают своих детей, часто оказывается, – родители вообще не знают своих детей, т. е. дети в школе или же на улице или же в своей среде сверстников проявляются совсем не так, как они ведут себя при родителях, а тут маме и папе вдруг удалось подглядеть, подсмотреть, увидеть, как их ребенок действует. Только что в Германии произошло семейное поселение, и одна семья, даже не одна, а три семьи, как раз вдруг открыли своих детей совершенно неожиданными, в том числе и о. Сергий Попов вдруг обнаружил Аню – он брал ее с собой, и он такую Аню не видел. И они устроили вечер вопросов и ответов, где дети задавали свои вопросы, очень такие серьезные, жизненные вопросы своим родителям, ну вообще всем родителям. И мог любой родитель отвечать на любой вопрос ребенка. Потом родители задавали свои вопросы детям, ну вот традиционный вечер вопросов и ответов, который всегда производится на семейном поселении. И вот когда, а так как штудтгардские семьи впервые были на этом поселении, и Аня со своим папой тоже была впервые на этом вечере вопросов и ответов, то родители вдруг увидели своих детей совершенно неожиданными. Оказывается, они настолько серьезные, настолько у них оказывается, есть вопросы, которые никогда в семье не подымались, и с их стороны не задавались, потому что дети, такая обстановка в семье, что детям как бы запрещено эти вопросы задавать, и они эти вопросы не задавали, а оказывается, эти вопросы есть и эти вопросы именно к взрослым, и отвечать на них должны были именно родители, но вот только здесь, да, вечер вопросов и ответов у них появилась возможность эти свои вопросы задать. Причем часть из этих вопросов можно было задавать в открытую, устно, а часть можно было задавать в виде записки, не подписываясь, и вот особенно эти вопросы записок обнаружили, что у детей там огромная внутренняя жизнь, в которой они отнесены к взрослым и ждут от них и примера, и словесного, и слова, но не получают, потому что обстановка в семье такова, что задать эти вопросы невозможно. Мало того, они еще больше, было когда дети попадали в следующий этап – там дети вытаскивают вопрос взрослых, какой вопрос им попадется. И вот, ребенок отвечает. Поразительно, как они могли ответить. И как и мамы штудтгардские, так и о. Сергий говорит, что вообще для меня это открытие – просто мой ребенок. Такая взвешенность ответов, такая глубина, такая нравственная чистота, такая ясность в исходящем от ответа поступке, который теперь если так поступать по ее ответу, то очень ясно, как поступать – это было просто большим откровением. Поэтому, конечно, попадая на семейное поселение, родители имеют возможность увидеть своих детей, но и у детей появляется возможность увидеть своих родителей. И вот эти в ходе общения открытия друг друга, тех свойств характера, тех глубин характера, богатства характера, которые оказывается, домашние носят, но как-то в нем не проявляются, видимо, обстановка домашняя настолько заужена, событий в доме происходит так мало, а все, что происходит – в основном это какие-то, видимо, дела, но и дел тоже происходит так мало, и почти не бывает дел, которые ориентированы на события, чтобы при исполнении данного дела совершилось еще бы и событие, т. е. все домашние пережили бы его как событие. Ну например, элементарное такое действие, как там, когда гостевание между семьями начинается вот да, вместе сейчас оказывается, чтобы принять другие семьи одна семья решила напечь блины, но при этом надо напечь вместе. И вот, когда они начали вместе печь блины, то они занялись делом – выпечкой блинов, но пережили его в условиях семейного поселения как событие, т. е. оказалось, что они при этом объединились, открылось столько радостей друг от друга. И при этом радость другого повлияла на радость конкретного данного человека. Ребенок через радость родителей сам пережил радость. Родители через радость ребенка пережили удивительную радость, какую они никогда не переживали, хотя вроде бы уже прожили в семье там, ребенку семь-двенадцать лет – двенадцать лет прожили с ребенком. Приехали на поселение, попекли блины, сделали дело – а пережили такую радость, какую за 12 лет не переживали. Т. е. произошло же событие. Видите как. А оказывается, на совершение всех дел домашних, как события, никто не направлен. Поэтому когда задается ситуация уборки, да, надо убраться, и начинается просто исполнение дела. Ну а в деле конечно же, там всякие разные столкновения, стычки, нагоняй, дисциплинарные меры, организующие действия, администрирования – вот что начинается тогда при исполнении дела по уборке квартиры. Но если бы они задались этою уборкою как событием и вообще имели бы вкус всякое дело превращать в события, какая была бы счастливая семья, потому что оказывается, даже того маленького набора дел, который есть в сегодняшней городской семье – их вполне достаточно, чтобы поддерживать вообще тонус лада, тонус радости в доме, потому что этих, если все эти дела делать как события, и ту же самую помывку посуды, уборку кухни, после того как поели – это же может быть событие.
И действительно, когда сейчас начинаешь, после этого родители, после семейного поселения – некоторые из них начинают так, более направленно уже начинают искать в литературе разные образцы, в литературе образцы. А оказывается, очень много разных образцов как раз связанных с мытьем посуды, с уборкой дома, уже написано, люди делятся опытом, – неверующие люди в советское время, много таких всяких разных заметок, где радостно, радостным оказывалось то или иное дело. Ну, правда, в большинстве своем, это когда дело превращали в игру, но игра – уже событие. И когда родители в эту сторону пошли – они пережили через игру, да, дело вогнали в игру, в итоге игровым образом произведенное – уборка или же помывка посуды и потом постоянно это поддерживаемое, а оказалось, что оно дало пережить событие и потом вкус к этому событию появился. Беда вся в том, что не хватает дальше нравственного чутья родительского и нравственного и ресурса, чтобы уже переходить не просто в игровое событие. А уже в чисто нравственное событие, когда дело облекается в нравственное событие, радость друг от друга, изменение друга, изменение человека в этом деле, при исполнении данного дела – вот в это не идет большинство родителей, которые остановились на игровом оформлении своих трудных, там трудовых дел. Но вот, а на поселении они это узнают и этот опыт происходит – видите как. Поэтому и это все происходит в период вот как раз, второй период. Ну и тут мы сразу видим, что одновременно в этом втором периоде одна, в начале этого второго периода обнаруживаются различные трудные отношения, потому что оказалось, предыдущий период знакомства – он был не просто знакомством с условиями, друг с другом и с задачами и традициями поселения, а казалось, что подспудно уже начались процессы общения, общения характеров. И вот к концу этого обычно периода знакомства, в начале периода общения, эти трудные отношения характеров – они вдруг начинают обнаруживаться, и при этом в таком тесном жительстве, где все 24 часа друг у друга на глазах, да еще в постоянном взаимодействии друг с другом, никуда не убежать, ни спрятаться, вот, все неустроенные отношения вдруг дают себя знать, и в разных местах обнаруживают, т. е. в разных группах людей обнаруживаются те или иные кризисы, т. е. кризисные отношения. Вдруг обнаруживается, что накопились притязания, а они не удовлетворены. Накопились какие-то ожидания – они не исполнены. Оказывается, появились какая-то куча претензий друг к другу – они не предъявлялись друг другу. Ну а вот при переходе с одного периода на другой, где-то это как раз седьмой-девятый день на поселении то там, то сям вдруг это все начинает обнаруживаться.
Если говорить о во времени развивающихся приездах на поселение, т. е. когда люди приезжают второй и третий раз, вторым, третьим летом на поселение, да, то тогда конечно же, появляется некоторый опыт уже вот прохождения этих трудных ситуаций, которые за счет предыдущих поселений человек обрел, и вот оказывается, тогда присутствие в этом в переломном этапе от знакомства к общению и в начале общения, где оно часто иногда начинается так кризисно – очень важно присутствие опытных людей, людей, которые умеют хранить лад, умеют угасить разлад, умеют упредить. Более того, чем чаще и результативнее человек приезжал на поселение, то уже к четвертому и пятому поселению он способен в чуткости своей замечать начинающиеся процессы разлада уже на второй и на третий день. Люди, сама семья этого не видят, а он со стороны с другой семьи, видит, что в этой семье вот сейчас – только что она приехала – первый раз на поселение или второй раз на поселение – всего-то уже прошел второй-третий день на поселении мы живем, а уже эти признаки разлада и уже острых характерных отношений – они уже все на глазах. Сами люди это тщательно скрывают, и пока даже и не подозревают, что это может в итоге выйти наружу, но опытный человек уже знает, что это может. И тогда он – удивительно – он умеет подойти и разрядить, он умеет выправить, он умеет добавить буквально капельку аромата лада, ладных отношений. И таким образом, в результате его опытного присутствия, мудрого присутствия, любящего, чуткого присутствия какая-то часть семей, которые оказались в его попечении или какая-то часть людей, которые оказались в попечении его, заботы – они не пережили этого кризиса, войдя из этапа знакомства в период общения уже активного и развернутого, люди не имели никаких ожиданий и претензий друг к другу, т. е. все это вовремя было убрано, снято, удовлетворено благодаря присутствию опытного человека.
Но вот, таким опытным человеком, конечно же, должен быть устроитель поселения, хотя это не всегда так, но с одной стороны именно специфика этого нашего поселения в том, что устроителями поселения являются студенты 4-5 класса в основе своей, и поэтому у них опыт у самих-то опыт поселения всего лишь двухгодичный, дальше они уже разъезжаются по своим местам, уезжают на свои приходы и там могут продолжить, но к сожалению, не продолжают, в большинстве своем я так не вижу, чтобы кто-то там устраивал бы семейные поселения. А зато сейчас вот сложилась ситуация, что в конечном итоге все-таки какое-то количество сотрудников уже входит в состав устроителей и устраивают семейное поселение, ну прежде всего сам Родион Николаевич Иванов – он как старший поселения, уже много лет его устраивает, и поэтому рядом с ним Юлия Александровна, рядом с ними сейчас начинает быть постепенно, но правда, тужно – Денис Сергеевич, вот да, не знаю, останется ли он в этом или нет – похоже, что нет. Но во всяком случае, как минимум, два человека у нас есть, которые уже много лет уже проводят поселение, соответственно, имеют достаточно серьезный, богатый опыт. Но вот мера этого опыта, мера развитости этого опыта – она, конечно, у них разная. Нередко бывает, что приехавшие из других городов 4-5 раз на поселение оказываются более одаренными, более богатыми, ну и по возрасту более старшими, плюс – семья уже свою семью – там на 15-20 году жизни, конечно, у них больше получается житейского опыта. И проходя поселение за 4-5 раз, они очень быстро усовершаются и оказываются конечно, участниками поселения значительно более опытными, чем наши устроители. Ну и это как раз и требуется, вот, на то и поселение и устраивается, что, вернее, на то и призывают людей участвовать в поселении не один год, а много лет подряд, чтобы в итоге эта опытность и здесь работала и помогала бы на поселении вновь приехавшим или только второй, третий год присутствующим на поселении, равно как и развивало бы их у себя дома при устроении собственной семьи, при устроении семей своих знакомых, наконец, членов их прихода и в конечном итоге возникали бы какие-то уже общинные отношения. Потому что общинные отношения появляются там, где это человек приходит, чуткий человек приходит в помощь другому, в устроении лада внутри ли семьи, или же в межсемейных их отношениях, либо на производственном участке, где появился данный опытный человек. И его вот это опытное участие в других, а соответственно в ответ благодарное отношение к нему и какие-то новые связи, которые возникают в результате, связи заботы, ответного отклика, связи совместного развития вот, усовершения любви, благодарности – это все и есть собственно общинные связи, т. е. там, где эти связи появляются, там и появляется община, потому что никак по-другому община не может возникнуть, кроме как в этих как раз живых человеческих отношениях, плюс усиленных и умноженных очищающим действием благодати Божией и тем более усиленных и умноженных содействующим действием благодати. Ну а если еще и появляется человек, который имеет вообще духовное отношение с людьми, где уже Дух Божий действует в нем, а не просто содействует ему, а непосредственно действует в нем, и тогда он, духом кротости исправляющий других, конечно же, становится он тогда таким некоторым центром этого общинного бытия и бытия друг с другом, а соответственно, различных общинных событий, т. е. совместного бытия, событие, событие совместного бытия нравственного и наконец, духовного. Это вот второй этап поселения.
Ну и в конечном итоге, появляется затем третий этап поселения, третья седмица, где после множества трудных разных общений, усовершений в общении, наступает период, где некоторое торжество что ли вот ладных отношений, торжество совместного жительства, жизни сообща, торжество, некоторое переживание единодушия, единомыслия, переживание и особенно конечно, если вот в итоге будет где-то какими-то моментами пережито единогласие, где под словом глас мы имеем в виду глас Отца Небесного, т. е. Духа Святаго, единогласие – тогда пребывание во Святом Духе или в Его поддержке, в Его содействии.
После этого должен быть четвертый этап, где хочется уже людям продолжить и удержать этот пережитый лад, пережитое торжество. И очень важно, чтобы это произошло как раз, коль это семейное поселение ориентировано больше на собственно саму семью, не на приход. Другое дело, если бы на семейное поселение выехал приход, люди одного прихода, тогда да – еще на поддержание этих отношений в приходе. Но чаще всего, к нам например, на поселение приезжают люди из разных приходов, тогда вот это желание удержать торжество и лад, нами обращается к их семье, а где тогда это сделать? Одно дело – здесь, четвертую смену устроить, т. е. четвертую седмицу устроить – так это раньше и было, что мы устраивали четвертую седмицу. Но тогда в некотором роде мы ослабляли вот эту ревность удержания торжества, ревность удержания лада, мы ослабляли за счет того, что она удовлетворялась здесь четвертою седмицею, и когда люди приезжали домой, то они просто там попадали в ситуацию отдохновения, уже от напряжения поселения. А важно, чтобы они уехали домой на этапе ревности, удерживающей пережитое. Поэтому сократили поселение до трех седмиц, а четвертую седмицу, уже которая неизбежно должна быть и по естеству она в людях живет, отправляли уже на домой, чтобы дома это все продолжилось.
Опыт показал, что оказывается, это не всякая семья готова сделать, т. е. они здесь это слышат, настрой на это идет все поселение, с самого первого дня уже говорится о том, что все, что мы здесь переживем доброго – оно, надобно его повторить у себя дома по приезду домой, и это ваше домашнее задание. Тем более, что это будет в конечном итоге личною потребностью, более того, даже усиленною ревностью это сделать, и поэтому вы, пожалуйста, туда и поезжайте, домой, чтобы так сделать. Но вот и действительно, большинство семей с этим домашним заданием и едут, чтобы удержать пережитое доброе на поселении.
Но увы, обстоятельства домашние, потом часто бывает, что не вся семья сюда приехала, кто-то из домашних остался дома, и когда они возвращаются к нему, там бабушка осталась или же муж остался, то силу, с которой оставшиеся дома ввергают их в прежние отношения, уже привычные, оказывается сильнее, чем вот тот лад, который они здесь обрели. Или же просто сама привычность домашней обстановки, привычность эта вот распорядка там домашнего, который как-то завязан на разные предметы, на разные процессы домашние там, даже вплоть до того, что на посуду оказывается завязаны некоторые обычаи или же навыки, т. е. как только мама встретилась со своею посудою дома, то у нее тут же восстановились все привычные навыки отношений со своею дочерью, и она начала ее там тащить и подзатыльник давать, и ввергать ее опять в приготовление совместное пищи, и только потом очнулась, когда дочка закатила ей скандал – очнулась, что она оказывается, из поселения приехала одна, увидев эти кастрюли, вошла совсем в другое, и что именно кастрюли ее ввергли в прежние ее привычные отношения с дочерью, и что она их по полной программе исполнив, теперь, когда уже поссорились и накричались, она теперь в отчаянии уже вспомнила, что оказывается, не туда заехала. Т. е. вот такие разные ситуации, или же папа там, и вдруг – вид одного компьютера уже сразу все поменял в нем. И уже тот папа, который был на поселении, выехал из поселения – куда-то враз исчез, появился тот папа, который приехал на поселение, который всегда был здесь при этом компьютере. И все – пока папа очнулся, прошла неделя.
Ну вот, такие вот разные деструктивные влияния привычной обстановки, привычных распорядков дня или же привычных отношений с оставшимися там своими родственниками или же встреча с привычной средою своего прихода, с привычным батюшкой, с привычными родственниками за пределами семьи – все это оказывается, обнаруживает эти, очень сильные связи, которые формируются и образуются в домашней обстановке, т. е. в обычном стационаре жизни человека. Какая-то часть этих связей ослабла, какая-то отложена была, какая-то была разрушена в ходе летнего поселения. Но оказывается, не до конца, и все, что так или иначе сохранилось при человеке, оно немедленно обнаруживается и вступает в действие. Ну вот, и тут оказывается, навык как раз вот этого совета, совета особенно совести, если вдруг человек это вспоминает, и задним числом даже ни с кем не устраиваясь домашним советом, а просто сам в себе произведет собою этот совет, т. е. он вспомнит вообще – а как надо было прожить эту неделю после приезда из поселения и, а как я на самом деле прожил – и когда он этот навык восстановит и проделает этот совет сам с собою, то он вдруг обнаруживает, что оказывается, да, для него открываются эти статичные связи, которые сформировались как навык и которые он не подозревал, не осознавал и не разумевал. И только благодаря поселению и возвращению и снова ввержению в эти статичные отношения или стабильные отношения, он их обнаружил, что они оказывается, в нем, у них в семье есть, более того, они и составляют собственно говоря, оплот семейной неподвижности и при этом семейного постепенно разлада, умножающегося разлада, т. е. идет не развитие и усовершение семейных отношений, а постоянно идет разлад отношений. И оказывается, этому служат определенные уже стабильные механизмы, которые вот теперь на фоне пережитого поселения обнаружились, открылись.
И тогда конечно же, человек, вот так пережив, после первого поселения побыв дома, он уже просто об одном только чает, чтобы скорее еще раз наступило бы лето и поехал бы на поселение обновиться, оторваться от стереотипов, потому что оказывается, просто так своей приходской жизнью, особенно сегодняшнею такой больше внешнею своей приходской жизнью – оторваться от серьезных глубоких механизмов деструктивных в своей семье он не способен. А вот поездка в поселение оказывается, дает эту возможность вдруг от них оторваться, войти в новый опыт и на фоне этого нового опыта совершенно по-другому уже отнестись к тому, что наработалось за многие годы в домашней обстановке.
Ну и в конечном итоге это становится причиной, почему семья едет и четвертый, и пятый, и седьмой раз на поселение – у нас есть такие семьи, которые семь лет подряд, не всегда подряд, иногда бывает с перерывом, но приезжают на поселение. И это дает им развитие дома, домашнее развитие. Значит, получается, что после четвертой седмицы наступает дальше целый период уже, очень сложный долгий, период последующего года до следующего лета, в ходе которого там тоже происходят свои определенные события, ну сейчас не об этом речь – они для нас недосягаемы, но они досягаемы как раз и устрояемы для самой семьи. На родительской школе мы стараемся как-то об этом сказать, во всяком случае эти появившиеся два года назад тема: «Жизненный путь» на родительской школе в семейном поселении – она открывает как раз все те процессы и их там определенность и закономерности разные, через которые проходит человек на своем жизненном пути, а значит, в своем домашнем домостроительстве, за пределами поселения.
Ну вот. Значит, подведем итог, о чем была речь. О том, что семейное поселение имеет три периода в своем развитии, три седмицы – это 21 день в итоге. Каждая седмица имеет свое значение. Первая седмица – это знакомство, но на которое уже начались подспудные процессы общения. Вторая седмица – это уже активное общение, но на которое происходят подспудные процессы встречи, а третья седмица – это уже некое торжество и лад достигнутый, некоторые моменты единодушия, единомыслия, некоторые отдельные эпизоды единогласия, и отсюда возможность встречи, т. е. когда уже знакомство общение в итоге выводит человека к встрече, может произойти третья глубина отношений между людьми, которая называется встреча. Равно, как и может произойти встреча с Богом. Но оказывается, на этом не заканчивается эта седмица, они обязательно имеют четвертую седмицу, которая тоже устраивается нами же устроителями. Эта седмица, которую они проживут у себя дома, по приезду из поселения. Все необходимые действия настрой на эту седмицу четвертую делается здесь на поселении, и люди нацеливаются, настраиваются и более того, даже оснащаются необходимыми действиями, которые там надо произвести. Ну и тогда они вот эту четвертую седмицу проводят дома под руководством, заочным руководством получается устроителей поселения. Ну а дальше уже начинается весь период года последующего, в который вступает семья, но уже собственными силами.
Второе, о чем мы говорили – что оказывается, центральным, над чем работа идет собственно, у самих устроителей, а потом опытных участников поселения – это как раз над общением людей между собою. И вот это вот, как сам вторая седмица, так и вообще само общение, которое всегда происходит, т. е. независимо от доминанты и период знакомства, период встреч – всегда все равно остается общение, а это взаимодействие характеров и отношения между характерами в поисках лада и осуществления этого лада и ладных отношений – это является главным полем внимания, заботы и действия устроителей и опытных людей. Ну а уже как это делать и что делать, что тут происходит – тогда уже на следующей занятии.
Занятие девятое: Устроение и методика семейного поселения
часть 5
29.11.11
У нас сегодня 29 ноября, предмет «Устроение и методика уроков, праздников и поселений», сегодня мы работаем последнее занятие по устроению семейного поселения с тем, чтобы дальше уже два занятия оставшиеся посвятить уже устроению детского поселения. Ну вот, тема сегодняшнего урока – труд над ладом в укладе. Значит, суть и основа, труд и основа вот семейного поселения – это уклад. Поэтому второй период поселения, когда начинается собственно общение, где как раз формируется отношения людей между собой и с Богом или же у кого-то с Богом и между собою, т. е. начинается собственно формирование или же обретение уклада в том собрании людей, которое на поселении собралось с расчетом таким, что пережив уклад как явление, как опыт, люди затем будут искать его по приезду домой, или же те, у кого он дома есть, то трудились бы над тем, чтобы уклад укреплялся и развивался у них дома.
Ну, для этого мы еще раз давайте воспомянем, значит, что мы имеем в виду под укладом – это когда мы смотрим глубину человеческого устроения и его восемь уровней бытия, то оказывается, вот деятельный, а затем еще более глубокий – нравственный уровень бытия и затем надбытийное пребывание – это восьмой уровень – это духовный уровень бытия, надбытийного бытия составляет собственно глубину человеческого пребывания в жизни. И при этом в нравственном уровне человек общается или обращается к другому человеку и образуются те, Богом данные формы отношений, Богом данные сердечные и деятельные отношения друг к другу, которые собственно, являются проявлением любви, в которых вернее, проявляется любовь, как образ Божий в человеке. Когда же человек еще прививается Духу Божьему, и благодать начинает очищать в нем его человеческое, а затем усваивать его уже собственно Божественному, т. е. Духу Божьему, там появляется тогда духовный уровень и всех обращений человека, как между собою, так и в особенности прежде всего в его обращениях с Богом. Естественно, что тот и другой уровень – и нравственный, и духовный – он выливается в деятельности человеческой, т. е. в деятельном уровне и проявляется в деятельной любви друг ко другу и в деятельной любви к Богу. Ну, деятельная любовь к Богу – это прежде всего наше хождение на службы, потребность самих таинств, активное приуготовление себя для действенности таинств по отношению к нам, потому что таинство всегда совершается и происходит со стороны Бога, но не всегда оказывается действенным по отношению к человеку, потому что просто сам человек оказывается, не усваивается таинству или же не пускает его в себя. Поэтому таинство совершается, но бывает ли оно действенным – мы это видим особенно на таинстве крещения. Огромное количество людей сейчас в России крестилось. Но если бы на них таинство совершилось бы еще и действенно, то тогда они неизбежно все были бы в храме. Однако, из этих 70% всего населения, которые крещены и называют себя христианами, только 2% приходят в храм, значит, действенное проявление таинства сказывается только на 2% людей, а остальные 70, почти70%, вернее, остальные 98% из крещенных не пустили таинства к себе. И поэтому оно не имеет силы над ними, они только сознают, что они это сделали и успокоились, что они какой-то получили некий как бы амулет для своего, своей жизни беспечной здесь на земле, и больше ни к чему деятельно они не подвигаются – силы нет и образа внутреннего не открылось, т. е. значит, явно видно, что действенность таинства не произошла на этих людях.
Подобным же образом, когда человек вошел в церковную жизнь, вот да, но вот он какое-то время в ней пребывает ради вот утешения благодатного, ради мира вот в своей жизни, как домашнего, так и на работе, везде, где он появляется. Но сверх того, собственно говоря, следование за Господом и приближение к Богу как совершающего Его заветы, заветы Бога, как дорожащего Его заветами, а значит, заповедями Господними – таких людей очень мало сегодня в Церкви, потому что это требует труда. И тогда получается, что люди причащаются и действенность таинства должна была бы сказаться в том, что в них открывается сила на исполнение этого труда над собою, этого следования за Богом, а значит, этого чаяния приблизиться к Богу исполнением Его заповедей и вообще этого чувства своей близости Богу и принадлежности Богу именно по причине исполнения заповедей. Ими, заповедями, я могу свою близость к Богу и не только обнаружить, но и реально ее осуществить, но этого не происходит. И по прохождении периода призывающей благодати большинство людей просто останавливаются в своем церковном развитии и ну, присутствуют в Церкви ради исполнения своих так называемых религиозных нужд – и все. а следование же за Господом – это не удовлетворение нужды, это труд преодоления того, что во мне не вполне Божье или вообще не Божье. Но тогда это труд исполнения заповедей. Видите. И тогда из этих 2% после крещения явившихся в Церковь на Богослужение ноль – какая-то часть процента входит в этот труд, в это следование за Господом, берут этот крест и следуют за Господом. А значит, прежде чем взять крест, надо же еще отвергнуться себя. Смотрите: крест взять – это не просто сразу с ходу – прежде, чем взять крест, надо отвергнуться себя, тогда только ты действительно возьмешь крест. И поэтому действенность таинства сейчас совершается на очень маленьком числе людей.
И когда люди приезжают на поселение, надобно встретиться с этою реальностью нашей церковной жизни, с реальностью у каждого его христианства. При том, что человеку в действительности от Бога все дано для того, чтобы он и отвергся себя, и последовал бы, и взял крест свой, и последовал бы за Богом. Так вот, там, где собственно начинается этот труд совершения заповедей, причем сначала ветхозаветных, потому что они как раз – это заповеди к очищению естества от греха и страстей. И не исполнив эти, не исполняясь в чистоту естества, т. е. значит, не исполнившись в деятельное совершение заповедей Господних – десяти – чем человек войдет вообще тогда в исполнение заповедей Блаженств? У него все противоположно в нем самом противоположно Блаженствам, и он ходит в церковь ради исполнения своих нужд религиозных, а значит, он ни о какой нищете духа вообще даже близко не только не имеет, но и не помышляет даже о ней. Какая там нищета духа, когда он приходит в Церковь, чтобы умножить довольство своей сегодняшней жизни, причем жизни обыденной, мирской? Поэтому заповеди Блаженств для сегодняшних людей – практически это некоторая, ну совсем далекая от деятельного воплощения область, или некое содержание, которое человек может еще конечно, хорошо знать, может быть, даже и богословствовать по этому поводу, размышлять и рассуждать, но ведь чтобы перейти от содержательного бытия, а значит содержательного уровня, к деятельному – это надо какой вообще внутренний перескок произвести в себе? Переход от уровня к уровню – это целое событие всегда в жизни человека, и оно требует либо сокрушительных условий внешних, либо столь же великого труда по сокрушению себя внутри себя человека, и без этого, без этой решимости сокрушить свои самоугодные и самолюбивые устои практически перейти из одного уровня в другое, значит, из одного характера перейти в другой характер человеку невозможно.
Ну вот, тогда что такое уклад? Уклад – это восстановление таких отношений с Богом, в которых заповеди Божии сначала Господни десять, потом уже Христовы Блаженств начинают быть живою необходимостью или даже просто жизнью, начинают быть жизнью. А всякое, всякий поступок мимо заповеди начинает быть скорбью, а потребность в этой жизни, жизни заповедях порождает покаяние. И чем глубже сама потребность, тем глубже покаяние. Там, где вот эти три момента появляются в жизни человека, там собственно появляется церковный уклад, т. е. тот внутренний лад отношений с Богом, который выливается согласные с этими отношениями формы жизни, действия, правила, традиции, обычаи, которые начинают человека еще сначала поддерживать из того, что он усвоил от древних, т. е. от своих старших по роду и по Церкви людей и затем поддерживает активно сам в своей жизни сейчас.
Ну и второе – это конечно, отношения между собою, ибо заповеди – они как раз прежде всего располагают человека, т. е. своей обширностью они располагают человека в правдивые отношения друг с другом, сначала правдивые по совести, при содействии Духа Святаго – это ветхозаветные отношения праведности и нравственной чистоты, а затем уже в правдивые отношения, по Божьи совершаемые уже по благости Христовой, когда человек усваивается тому подвигу любви смерти и воскресению Господнему, которое Господь совершил ради людей и в которой Он вводит в каждом таинстве Своем, т. е. все таинства церковные – 7 – они как раз вводят уже в благость Христову. Ну и тогда конечно же, появляется сначала исполнительность заповедей Господних между собою, а потом исполнительность, исполнение заповедей уже Блаженств между собою.
Так вот, семейное поселение в своем развитии есть как раз возможность людям и встретиться с фактом уклада, опытно пережить его, и затем по приезду домой сохранить обретенное, т. е. исполнить тот труд, который требуется исполнить со стороны человека, чтобы совершилась синергия двух воль – воли Божией и воли человеческой, синергия – значит соединение. Вот такому некоторому обновлению своего опыта служит получается, в жизни современных людей, могло бы служить в жизни современных людей два явления в течении года. Одно – это поездка паломническая, либо по разным святым местам, либо в одно место святое – там монастырь или же к кому-нибудь на приход, к какому-нибудь такому духоносному священнику, вокруг которого собралась духовная такая или другая общинка, и побыть в атмосфере их духовного жительства, простого духовного жительства, где конечно, на приходе более все это близко будет пережито, в монастыре это почти так неуловимо, потому что для мирян общение с самими монахами и монахинями почти не получается пережить, но зато побыть в атмосфере монастыря и благодатном его действии на человека – конечно, это большая помощь человеку в обретении нового, новизны или же да, новизны своей жизни, именно укладной новизны. Ну а вот второе – это конечно, вот наши поселения, которые еще более приближают человека, дают возможность человеку более вообще вникнуть в суть самого уклада, пережить на себе какие-то реальные его действия, потому что уклад – это все-таки деятельное присутствие человека друг в друге и в обращениях его с Богом. Ну вот, и уже тогда получив такую помощь со стороны поселения, уже продолжать эту обновленность жизни у себя дома, которое, кстати, может происходить уже не только в составе своей семьи, но особенно между семьями на приходе. И чем больше семей в конечном итоге трудится на приходе над укладом, а не просто над удовлетворением своих религиозных нужд, где, то тем больше начинает быть собственно церковности в людях.
Ну вот, и тогда вопрос: Где и каким образом, где в общем-то уклад более всего совершается во время поселения? Ну, первое – он присутствует с первого дня до последнего, потому что его держат и хранят, и живут в нем по возможности своего бытия и развития сами устроители, живущие на поселении. В данном случае у нас с вами это – наше училище, где специально и студенты, и сотрудники становятся такими устроителями. Если же подобные поселения будут организовываться на приходах, то актив прихода, который желает вот и самим развиваться и в условиях такого поселения, где есть интенсивный труд над укладом, именно время, посвященное сугубо укладу, и они становятся как раз устроителями – такой актив становится устроителями этого поселения и в меру, насколько сами знают и чувствуют уклад, они конечно, его и будут держать с самого первого дня, как будут заезжать все остальные участники прихода, остальные прихожане.
Второе – непременно в помощь к ним вступают те из поселенцев, которые приехали побыть на поселение, которые уже не первый раз, особенно третий и четвертый и особенно дальше уже пятый-седьмой раз приезжающие на поселение, которые знают пользу такого собранного труда над укладом, который они имеют, какой они имеют раз в год, приезжая на такое поселение, знают его пользу, знают уже, вернее, владеют уже какими-то действиями в сторону заповедей, или же во исполнение заповедей Божиих, и по естеству, а где-то и сознательно и специально по уже сугубому попечению о близких, участвуют в этом устроении поселения, а значит, в устроении самого уклада на поселении, т. е. устроении правдивых отношений людей между собою и с Богом.
Ну и наконец, третий состав людей, которые помогают укладу – это люди, которые может быть даже и в первый раз приехали, во второй и третий раз, но по своему, и они не ставят никаких специальных задач заниматься устроением поселения, но по своему нравственному достоянию, по своему достоянию духовному, с которым они уже приехали на поселение, они оказываются достаточными помощниками кому-то из прибывших. Это может быть, что всего лишь там одна, какой-то папа там или мама поучаствовали в соседней семье, в своем же объединении в соседней семье. Может быть, это какие-то отдельные эпизоды, но это участие оказывается, чрезвычайно важно для тех, в ком они поучаствовали, потому что получив такое участие со стороны более продвинутого что ли скажем, в нравственном и духовном плане человека, тот, кто получил – он имеет опыт, которого он не знал до этого. И для него открылась возможность той или иной заповеди, а соответственно тогда той или иной добродетели, которой он может быть и читал в книгах, но одно дело – представлял и воображал, а другое дело – он реально ее пережил, он реально встретился с нею здесь, на поселении. Поэтому всякий человек, который в своем добром, нравственном и духовном так или иначе проявился по отношению к другому и подарил ему новый для того опыт, является тоже устроителем для поселения, т. е. устроителем для уклада.
Таким образом, значит, совершителями уклада являются на поселении четыре стороны. Первая – это сами устроители, которые заявились, заявили само поселение и его устраивают, второе – это актив из поселенцев, которые приезжают уже где-то 4-5й и 7-й раз, а кто-то из них уже и на четвертом и третьем приезде уже становится активным устроителем, включается в число устроителей. Третий – это те, кто по естеству своего характера – они оказываются помощниками другим на поселении. Ну и четвертая сторона – которые непременно участвуют в таком поселении – это Сам Господь, благодать, Дух Святый и Его благодатью, Своей благодатью действующий в людях и в событиях.
Теперь посмотрим, что же является тогда центром действований всех этих четырех устроителей поселения или четырех устроителей фактически уклада. Три вида ситуаций на поселении. Первое – тесные или узкие события. К ним относятся: напряженные отношения, складывающиеся между людьми, ссоры, конфликты, пережитые обиды или проявленные неприязни друг к другу, различные случаи равнодушия, которые в итоге повлекли за собою какие-то расстройства в жизни поселения, случаи несостоятельности в отношениях друг с другом, в результате чего там происходит тот или иной срыв каких-то событий или дел на поселении – не вовремя начатая трапеза там к примеру, или же сорванное дело, которое вроде бы должны были сделать, но те, кто отвечали за инструмент для этого дела – они не выполнили должного, в итоге дело сорвалось на сегодняшний день. Ну и так далее – различные, т. е. вот такие разные тесные места жизни. Они становятся предметом очень и пристального внимания и особенно деятельного приложения всех сил добра, т. е. любви и попечения, и утешения, и разъяснения, и оправдания, тут много что включается со стороны укладных людей для того, чтобы разрулить вот такую трудную ситуацию и в конечном итоге выправить ее и поставить ее на должный лад. Как лад в исполнении дела – ладное дело, так и лад в исполнении отношений – ладные отношения чтобы возникли.
Второй вид событий – это все поставленные в распорядок дня, седмицы и всей смены, все события и дела, которые запланированы, приняты на исполнение. Что же здесь требуется от устроителей? Мы говорим о четырех как раз, да, категориях устроителей, ну, прежде всего согласие между ними на исполнение данного дела или события, которое поставлено в распорядок. Второе – взаимный отклик друг другу, поддерживающий всех устроителей между собою в исполнении данного дела или события. Третье – это искренний, честный и правдивый вклад каждого от себя в устроение, искренний, честный и правдивый вклад каждого от себя в устроении данного дела или события. И далее взаимная помощь друг другу и всем остальным, кто позван со стороны поселения в это дело или это событие. Помощь именно в том, чтобы они тоже стали устроителями этого события или дела. Иногда это чисто материальная помощь, иногда это душевная помощь – поддержать силой, ободрить, иногда это содержательная помощь – разъяснить, довести до человека суть дела или же порядок его исполнения. Всегда это молитвенная помощь – помолиться за всех, кто будет сейчас в этом деле участвовать и молиться на протяжении самого дела.
Ну и третье, третий вид ситуаций, которые будут на поселении – это устроение самой семьи, затем объединения в их отношениях друг с другом и наконец, всего поселения, как малой церкви, которая здесь, на данную смену собралась, т. е. это непосредственно собственно устроение самих отношений и собирание людей в семью, в объединение и в поселение, т. е. это самая сердцевина уклада. Труд над тем, чтобы совершалась эта сердцевина, чтобы семья укреплялась, объединение становилось дружным и причем дружным о Господе, как церковное объединение, а все поселение становилось бы жизнеспособным и жизнедеятельным – вот над этим труд всех устроителей поселения.
Ну вот. Теперь как же эти три центра попечения, три центра деятельного участия всех устроителей поселения – как они совершаются на протяжении всей смены и какое значение имеет каждое из этих предметов внимания, да.
Ну вот, на первый взгляд кажется, что всякие ЧП и нестроения, которые вдруг обнаруживаются и появляются на поселении: ссоры, скандалы, конфликты – они нечто такое ненужное, конечно, от них невольно хочется отгородиться, убежать, отойти и чтобы таких не было. Более того, устроители обычно перед поселением молятся, чтобы как меньше было таких искушений. Но вот, на поверку оказывается, что часто именно эти искушения позволяют как раз и по всему поселению, а тем более особенно тем людям, которые в этом искушении приняли активное участие, перейти совсем в новый порядок и новый образ жизни, порою обрести такой опыт, какого они до этого искушения не имели. Неудивительно, что в Церкви давно известно, что в руках Божиих орудием вспоможения людям являются как раз скорби, искушения и болезни, ну или болезни – как одна из скорбей, а так в целом, два вида средств Господних по отношению к человеку – это скорби и искушения. Что же такое скорбь и искушение? Это пребывание в событиях или пребывание в обстоятельствах неправедно, несвято и не нравственно, потому что к трудным обстоятельствам или трудные обстоятельства переживает как скорбь всякое нестроение человеческое. И наоборот, духовно устроенный или нравственно устроенный человек эти трудные обстоятельства переживает как нетрудные, более того, даже именно в трудные, даже нуждается в этих трудных обстоятельствах и ищет их, идет к ним навстречу, а то еще и подвижники церковные вообще даже еще и специально устраивают их сами себе или испрашивают благословение на устроение этих трудных обстоятельств для себя. Например, ну простое явление как пост – это же со стороны людей личное согласие на изменение обстоятельства жизни – человек добровольно сам отказывается от пищи определенного качества и ее не вкушает – т. е. он устроил сам себе узкое обстоятельство. Чего ради? А оказывается, ради жизни. Но страдает ли он при этом? Да, особенно в строгий пост и если тем более это многодневный пост, Великий например, и он так серьезно его, в нем обязался не вкушать – мясную и молочную пищу, и при этом даже еще и первые дни поста и вообще вкушать только один раз в день, а то и только оставался на просфоре и воде – то это очень серьезное испытание для его самоугодия. И оно конечно же, начинает, плоть себя заявляет, самоугодие себя заявляет, и приходится пережить очень серьезную агонию плоти, которая воюет против такого, такой перемены жизни, и поэтому, да, это момент скорби, который приходится пережить.
Но на поселении помимо вот таких, от себя заданных что ли заужений жизненных обстоятельств больше всего происходит непроизвольных заужений, которые попускаются Богом и в промыслах Божиих имеют очень большое значение для самих поселенцев, так недавно состоялось семейное поселение всего лишь недельного, недельной продолжительности вот в Германии. Оно впервые устраивалось, нет, это было второе уже поселение, но именно в составе только одного прихода, когда поехали только прихожане данного прихода штудтгардского – это было первое такое поселение. С нашей стороны из Волгограда поехал устраивать это поселение отец Сергий Попов. Ну вот, и там две очень такие серьезные ситуации возникли, где, которые оказались очень оздоровительными для всех участников этих ситуаций. В одной был конфликт подростков между собою. Так, как это происходит на глазах у родителей и остальных взрослых, то естественно, что включились в этот конфликт родители, причем каждый очень по-разному. Правдивый рассказ о том, что произошло, одного из родителей задел, да так болезненно, что он посчитал, что рассказанное это – неправда, что ее сын так не может поступить. Но он так поступил, и ребята об этом свидетельствуют, и взрослые, которые там были рядышком – они свидетельствуют об этом – мама ни в какую этого принять не может. Для отца другого подростка такое поведение сына было просто невозможным, он никак не мог поверить, что сын так мог поступить, но когда он попытался разобраться с сыном, то оказалось, что и сын не пускает своего отца к себе, и не признает вообще этого вмешательства отца в эту ситуацию и категорически встал поперек вообще самого отцовского участия и какого-либо назидания, наставления отцовского. И оказалось, что в итоге ситуация на уровне самих подростков никакими силами, ни силами родителей, ни силами самих подростков, ни силою самого о. Сергия, который попытался тоже эту ситуацию разрулить – она была неразруливаема – подростки между собою вины не признавали, стояли друг против друга и никуда не двигались. И только когда перед всем собранием всего поселения – это было 70 человек папа этого подростка вдруг упал на колени и со слезами просил прощения за поведение своего сына, это вдруг сдвинуло дело с места, тронуло во-первых, сына и что-то произошло с ним, в нем. И после этого только и сын вдруг признал свою вину и вышел на то, чтобы потом дальше в ходе уже последующих событий попросил прощения у всех, примирился с другими, тот тоже примирился с ним, и мама признала свою вину в том, что она не принимала, не соглашалась во всеми, что ее сын мог так поступить – т. е. в. Итоге произошло какое-то очень глубокое, серьезное оздоровление в двух семьях с одной стороны, потом вольно или невольно произошло оздоровление во всем поселении, потому что эта ситуация захватила всех, и в течении полутора дней держала в сильнейшем напряжении всех участников поселения.
Ну вот, подобные ситуации такой остроты конечно, у нас сейчас вот на наших поселениях уже сейчас не происходят, потому что ну так, достаточно сильна работа устроителей уже, не только с нашей стороны, но особенно тех, кто уже третий и четвертый раз приезжают на поселение, их всегда на наших бывает где-то ¼, 1/3 от числа людей – это большая сила нравственная и духовная. И поэтому как-то многие конфликты упреждаются еще раньше того, как они возникнут, но опять же тем, что мгла, которая начинает накапливаться – она развеивается тем правдивым и добрым отношением оказавшихся рядом устроителей. И тем не менее, все равно избежать всех острых и узких ситуаций практически невозможно, и так или иначе в том или ином объединении семейном на поселении вдруг возникает очень напряженные отношения, которые иногда выливаются в какие-нибудь такие серьезные конфликты, серьезные ссоры. И вот участие всех рядом в разрешении этой ситуации оказывается оздоровительным для всех, т. е. что такое оздоровительное? Это значит, преодоление разделительных качеств в характере, которые, из-за которых возникло сначала напряжение отношений, потом конфликт, потом нежелание в этом конфликте искать мир, а со стороны окружающих это нежелание участвовать в этом конфликте в плане, в сторону примирения, а сразу же некое такое разделение на лагери – одни одну сторону поддерживают, другие ринулись поддерживать другую сторону. И вместо того, чтобы всем заняться примирением и разрешением этой ситуации в ладное жительство, наоборот обостряются ситуации этим разделением на лагеря. И каждой стороне очередной вновь примкнувший к их лагерю подливает этим самым масло в огонь, и вот особенно когда вот такой процесс начинает происходить, то остановить этот процесс, призвать людей к ладу, к труду над ладом, над примирением бывает очень непросто. Но когда это происходит, это удается, и люди освобождаются от всего того, что усиливало это разделение и обостряло напряжение, разгорячало ссору, а когда люди отложились от всего этого и осознали это, потом еще и в самом таинстве покаяния и исповеди разрешились от всех этих греховных своих страстей, которые вылились в поступки, в конкретные грехи – конечно же, это открывает каждому человеку совсем иную, новую возможность его личного бытия по отношению к трудной черте характера другого.
И вот, искусство пребывания в этих ситуациях и пребывание от терпения, от любви, от веры, от молитвенности – это чрезвычайно важный опыт, который обретают поселенцы на за смену. Фактически происходит в некоторых случаях обновление человека. Другая задача – это удержать это обновление и потом дальше свое пребывание в подобных ситуациях, где бы там они ни возникли, все-таки совершать от обновленного себя, а в этом обновлении услышать соответственно заповедям Божиим и в конечном итоге припасть к заповеди Божией и начать ее именно, эту конкретную заповедь, на конкретную ситуацию совершать и исполнять, т. е. поддержанный как внутренним опытом обновленного пребывания, так и разумным притяжением данной заповеди к таким ситуациям. Вот эту работу, конечно, приходится производить и устроителям, и всем участникам такой ситуации.
Теперь, второй вид устроения – это уже непосредственно запланированные события, которые надобно устроить от всей души в присутствие веры, т. е. в хождение перед Господом. Это пожалуй, самый главный домостроительный опыт в плане исполнения, совершения внешнего уклада, т. е. собственно организация самой жизни, ибо организация жизни как раз и состоит из цепочки дел и событий, которые происходят во дне, тех дел и событий, которые поставлены в распорядок дня, затем поставлены в распорядок недели или седмицы и наконец, в распорядок данной смены поселения, с тем, что потом, когда люди поедут домой, устроение плановых или да, плановых событий и дел совершалось бы в течении года, т. е. есть еще распорядок года, в котором надобно все поставленные в этот распорядок дела и события должным образом исполнить и в них пребывать по полноте возможной для человека, полноте нравственной и духовной, а деятельно оспособленной, деятельно оспособленным пребывать, т. е. умеющим, знающим и опытным.
Ну вот, тогда это собственно на поселении это опыт исполнения самого дела и события по его восьми уровням. Каждое дело и событие для полноты своего исполнение требует присутствия восьми уровней: дисциплинарно дело должно быть исполнено, т. е. и вовремя, и каждый участок дела тоже должен в свое время и начаться, и закончиться, и интенсивность дела, и ритм дела тоже должны соответствовать заданному замыслу, затем организационная сторона дела, конечно, очень важная, т. е. чтобы все в деле знали свои обязанности и эти обязанности были четко, ясно выявлены, прописаны потом или же донесены до каждого участника данного дела. Затем содержательный уровень дела – это значит для каждого участника дела или события должно быть доведено ему необходимое содержание этого дела, или этого события. Дело относится к внешним результатам, а событие относится к самим людям, к обновлению самих людей. Ну и тогда конечно же, все должны знать содержание данного дела и содержание данного события. Но как событие например, на поселении – это к примеру церковные праздники – вот праздник Петра и Павла – что это за событие исторически да – Петр и Павел, как апостолы. Потом почему Церковь празднует их память, почему это поставлено именно на данный день как окончание, день окончания именно поста. Что Церковь торжествует, что кого проставляет в этот день, кто такая Церковь – это же все чисто содержательно надо знать. И поэтому здесь извещается историческое содержание – раз, потом богословское содержание данного праздника, потом нравственное содержание нашего присутствия в этом празднике, затем еще есть общинноустроительное содержание, личноустроительное содержание в этом празднике, ну и наконец, обрядовая сторона праздника – тоже в нее надо посвятить участников.
Если касательно дела, то например, та же самая прополка на огороде – необходимо рассказать и детям и взрослым, какую культуру они идут пропалывать, что это за огород, кому он принадлежит, кого он кормит, почему именно им надо сейчас прийти и помогать вот. Теперь, как отличается данная культура от сорняков, вид этих сорняков, что с этими сорняками надо делать, что надо делать с самой этой культурой на огороде, какой этап вот в ухаживании за этой культурою мы будем сейчас с вами осуществлять – т. е. это все содержание. Если оно ясно и просто донесено до участников дела, конечно же, тогда человек в деле присутствует разумно.
А дальше включается прикладной уровень, т. е. это качество исполнения дела. Одно дело – люди просто, им они впервые вообще входят в эту прополку например и без всякого, без всякой способности огородничества. Ну, им сказали, рассказали, что откуда выдергивать и куда складывать – вот они чисто механически сделали, при этом они могут сделать искренне и правдиво и по совести, но без любви к самому делу. И совсем другое дело, когда окажутся среди людей те, которые сами любят огородничество. У них это ремесленное, вернее, способность к овощеводству – она в крови, и дома они с любовью содержат огород и здесь очень были рады, что можно заняться огородом. И растения они чувствуют, и как-то интуитивно различают, где культурное растение, а где сорняк. И не просто освободят грядки от сорняка, но еще и как-то любовью своею поучаствуют в самой культуре, т. е. тут много всяких нюансов, которые знает человек, имеющий данную способность к огородничеству, о чем даже может не подозревать человек, не имеющий этой способности. И поэтому конечно же, качество исполнения дела зависит от того, есть ли в людях, ну с одной стороны, сам талант к огородничеству, с другой стороны, развит ли этот талант, потом обеспечен ли он еще и умениями необходимыми и плюс знаниями.
Ну а дальше душевный уровень, т. е. от души поучаствовать в этом деле, в этой прополке, или же еще от души поучаствовать друг в друге, когда ты видишь, как другой не успевает, и ты свое сделал, да еще ему помог. И все это от души ты делаешь. Особенно на кухне, когда там объединение вступает на дежурство по приготовлению пищи, и одно дело от души повар варит и все остальные готовят ему необходимую нарезку, а другое дело – черствый человек, и поэтому совсем разная пища получится, по-разному будет кушаться. Те же самые например, оладушки, там иногда в меню бывает поставлено испечь оладушки. И вот, у одной мамы они такие пышные получаются, а в другой день те же самые оладушки поставлены в меню, но они такие плоские и твердые получились, хотя одна и та же мука, та же самая плита, то же самое масло и тот же самый объем испеченных оладушек, но одни такие дивные, а другие есть невозможно – ну просто, одна от души это делала, у нее душа такая богатая, а другая – черствая душою, но оказывается, что и у человека, у которого черствая душа, он не только по отношению к делу черствый, но и по отношению к людям он оказывается, тоже черствый, по отношению к другим делам он тоже черствый, и даже любимые свои дела он тоже делает с черствой душою, потому что душевный уровень у него не развитый. А если он еще и к тому же рассеянный и беспечный, да бестолковый – тогда вообще катастрофа. Ну вот, а для дела оказывается, это все имеет значение. Ну, понятно, там допустим, для еды это мы все опытно знаем, но вот, если просто взять там наладить скамейку, например, или же починить там какие-то стулья в поселении. Вот вызвалась бригада – папа и несколько подростков. И оказывается, здесь тоже те, кто от души в этом участвовали – ну такая ладная скамейка получилась в итоге. А те, которые не от души – они просто приладили то, что отпало и приколотили – и все, никакого изменения особого не произошло.
Дальше деятельный уровень, да, понятно, что это уровень собственно трудового присутствия человека в деле и трудового присутствия в событии. Особенно вот наличие деятельного уровня сказывается на тех этапах дела, которые называют рутиною. Любое дело, любое событие имеет период рутинных действий. И оказывается, имеющий деятельную, т. е. люди с деятельною стороною, с деятельным развитые, деятельно развитые, т. е. способные к труду – они эти рутинные участки дела проходят, совершают и с силою, и с деятельным активным присутствием в них, и не устают, не начинают скучать, не расслабляются и могут с очень сильным развитым деятельным уровнем человек может рутинные этапы дела тащить на протяжении очень большого времени и при этом не обессилевать, не выдыхаться. Ну и уж тогда, понятное дело – вот дело требует, чтобы в нем всякий участвовал бы нравственно, т. е. он конкретное дело делал бы для конкретных людей и чувствовал бы, кому он делает, ради чего он это им делает и присутствовал бы здесь либо в своем гражданском призвании, либо если это в семье, то значит, соответственно, в призвании супружеском, если он делает супругу или супруге что-либо, либо родительском, если он делает для детей, либо сыновнем, если он это дело делает для родителей.
Ну и наконец, духовное присутствие в каждом деле, т. е. чтобы дело было благословлено, чтобы это благословение испросили все, и мало того, нуждались бы в постоянном участии Бога в исполнении данного дела, а значит, имели бы всегда и веру, и молитвенность в ходе исполнения дела, не отвлекались бы внутренне духовно от Бога и не погружались бы в дело чисто в его материальную часть. И своею верою всегда привлекали бы благодать Божию в данное дело и в его исполнение – вот это все конечно, дает значительные плюсы для самого дела и для самого события, тем более если события, особенно церковно-богослужебные, например, Богослужение. Известно же, что будут такие в последние времена Богослужения, в которых не будет благодати – почему? Потому что люди не будут в ней нуждаться, и они не будут привлекать ее к себе, они будут так стоять на Богослужении в каких-то других уровнях своего присутствия – прикладном, содержательном, деятельном, но совсем не в духовном, и поэтому в духовном плане будут пустыми, более того, окаменелыми и не нуждающимися в благодати Божией, и благодати там не будет. Вот, если мы это знаем, то конечно же, оказывается, что духовное присутствие в Богослужении чрезвычайно важно со стороны людей, а значит, эта сторона исполнения дела – важная, а может быть, даже и центральная, но фактически такая и есть – центральная.
Ну вот, поэтому вот, чтобы устроители – все трое – Господь-то всегда по полноте участвует от Себя, но чтобы устроители все участвовали бы в этом деле по всем восьми уровням его устроения – вот задача при исполнении второго попечения о поселении. Ну и тем более, у нас сейчас время уже закончилось – вот да, тем более это касается устроения уже собственно самой семьи по ее восьми опять же уровням присутствия пребывания в ней, устроения самого объединения как гражданского собрания людей, как гражданского церковного собрания и всего поселения в целом. А потом в дальнейшем уже при приезде домой – вообще участие в устроении всего Отечества нашего как Отечества именно церковного, как Отечества, или внутри Отечества того собрания граждан, которые являются Церковью, внутри Отечества. Ну вот, пожалуй, основное по сегодняшней теме, ну с Богом.
Занятие десятое: Устроение и методика семейного поселения
часть 6
30.11.11
Сегодня у нас 30 ноября, десятое занятие по устроению, методике, уроков, праздников и поселений, летних поселений. Ну вот, мы сейчас продолжаем и завершаем сегодня работу по семейному поселению и вчера мы остановились на третьем объекте работы устроителей – просто так вкратце еще раз их вспомним. Первое – это труд с различными искушениями, которые возникают на поселении, чрезвычайные ситуации, ссоры, драки, конфликты, напряжения, которые могут выйти в обостренные отношения. Это предмет сугубого попечения всех устроителей, всех четырех устроителей поселения, ну помните, что четвертым устроителем является Сам Господь.
Второе – это запланированные и поставленные в распорядок дня, седмицы и всей смены различные события и дела, которые, над которыми надобно будет идти трудиться, дабы их исполнить в полноту восьмиуровневого исполнения, да, вот или же в восьмиуровневую полноту. А третье – это собственно непосредственно труд над ладом в семье – каждой, которая приехала, в объединении и в целом всего поселения. Ну вот, над этим мы сегодня с вами поработаем, значит, тогда труд над ладом в семье, объединении и поселении. Откуда лад? От Бога вестимо, т. е. от тех поначалу дарований, которые Бог вложил во всякого человека, как образ Свой. Сам Господь благ и благость Его отразилась в человеке как способность к ладным отношениям и желание жить в ладу со всеми. Ну вот, лад и ладные отношения со всеми: это единодушие, это единомыслие и это единогласие. Ну и тогда естественно вопросы: откуда же тогда приходит то, другое и третье? Оно исходит от прежде всего от единодушия и единомыслия, исходит от жизненных призваний. Образ любви положил Господь в основу всякого человека. Прежде всего это образ любви к Богу и образ любви к человеку. Затем сверх того сугубый образ любви, из которого совершается или же образуется собственно семья, любое собрание или сообщество людское и тем более Отечество. Это жизненные призвания, о которых мы уже много с вами говорили. Поэтому в семье, конечно же, любовь супружеская, затем родительская и сыновняя составляют в итоге или образуют тот лад, где, в котором каждый чувствует себя частью единого целого – семьи и в то же время чувствует себя счастливым в ней. Чувство счастья – оно происходит от единения всей семьи вместе от искренней любви ко всем членам семьи, чувства счастья каждого из них – это любовь и посвящение своей, посвящение себя, посвящение своих сил и времени домашним. И при этом верность, преданность им – все это вместе переживается, как жизнь. Поэтому там, где человек посвящает себя и живет в этом посвящении, он чувствует, что он действительно, подлинно живет. Это чувство подлинной жизни как раз и составляет счастье для человека. И плюс к этому в любви к ближним он их радости и их горе, их беды переживает как свои. И это несение, соразделение, сорасположение с ними, с домашними всех состояний жизни, которыми живут домашние, переживаемое каждым членом семьи по отношению ко всем остальным – тоже есть один из элементов счастья. Вот все три вместе – они и составляют как раз и собственно полноту счастья или же полную, исполненную жизнь.
Ну и конечно же, что эти три без четвертого свыше вот исполнения не могут быть и чистыми, и полными, и ясными. К сожалению, человек после грехопадения поврежден, и поэтому все три состояния счастья или составные счастья – они в конечном итоге повреждены, и поэтому нету той полноты, которая даруется человеку, когда Бог напаяет эти составы счастья от Себя, Своею любовью, Своим присутствием, Своим благословением. Когда же это происходит, т. е. когда люди идут в церковную жизнь и обращаются к Богу либо в молитвах, либо в посте, постом ли, очищаются от тех или иных греховных расслаблений, т. е. это фактически поворот любви, любви, обращенной к ближним, поворот к себе. Переживание каких-либо радостей и горя прежде всего своих больше, нежели чужих, других. И соответственно тогда, посвящение себе времени и сил больше, чем другим – вот такой переворот или оборот, который совершает страсть или грех в человеке или самость человеческая и превращает человека в некоего индивида в семье – конечно же и помрачает счастье и саму жизнь и отнимает от нее силы, отлагает от нее правдивый и подлинный образ и в результате человек конечно же, уже живет в некотором таком на себя ориентированном, в себе замкнутом и о себе попечительном состоянии. И только лишь в меру, насколько пробивается в нем образ Божий – только в эту меру составы счастья или составы полной, подлинной жизни, начинают в нем проявляться по отношению к ближним.
Так вот, это высвобождение подлинной жизни и подлинного счастья у человека происходит всякий раз, когда он покаянно молится Богу. Ибо покаянием человек отлагается или же высвобождается из греха и страстей. Само по себе покаяние есть проявление любви к Богу. Там, где человек любит Бога, он от этой любви разумеет вдруг свои поступки как грехи, которые наоборот, разделили его с Богом, более того, сердцем чувствует эту разделенность и отчужденность от Бога, которая совершилась и произошла. И тогда, оставаясь в любви к Богу и жаждущий общения с Ним и единения с Ним, он ищет вернуться опять к Нему. Это в нравственном плане хорошо знакомо всем нам в детстве, когда ребенок и мы с вами, будучи детьми, какими-то проступками своими теряли расположение наших родителей, мамы и папы, и это сразу чувствовалось. Причем, потеря самого расположения оказывалась настолько более серьезным переживалась как серьезное событие и настолько серьезное, что оно превозмогало всякий страх перед наказанием, превозмогало всякую вот, ну такое, отрицательную реакцию родителей, там, досаду, раздражение матери, гнев и возмущение отца. Вот все это, что мог сейчас он причинить, если бы он вдруг раз – и признался, сознался, что он чем-то там, что-то нарушил, что-то поломал, и что-то разбил. Или же в итоге что-то если обнаружилось, а он, но обнаружилось не до конца, он теперь готов, хотел бы это обнаружить, но тогда он естественно, вызовет соответствующую реакцию родителей. Но то, что произойдет с родителями – это для него, для ребенка не суть важно, потому что возвращение отношений с родителями, единения с ними, их любви, их расположения – вот центральное, о чем болезнует, чем живет и ради чего бежит ребенок примиряться с мамой и папой. И поэтому мы видим, что пока в ребенке живет это удивительное свойство сыновства – быть едино с родителями, значит, пребывать в их любви и расположении – до тех пор благополучен в семье. Потому что не зависимо от реакции родителей, независимо от наказания, которое он может в итоге получить за тот или иной проступок – он первый всегда ищет этого примирения и восстановления этого единения. И какой же он бывает счастливый, когда это единение вновь возвращено, он снова вместе с мамой и папой, он снова любим, хотя при этом на теле остались следы, ремня, палки, еще каких-то побоев какими-то предметами, но ничего не помнится. Следы остались, а боль – даже и та растворилась, вот. В душе вообще никаких воспоминаний, никаких следов относительно возмущения родителей, крика, досады, злобы, которую они проявили, может быть – тоже ничего не остается. Ребенок вновь в чистоте един со своими родителями.
Там, где проявляется, появляется в человеке, в ребенке или в домашних такая любовь к Богу – она имеет то же самое действие. Она подобным же образом только обращает нас к Богу. И поэтому не имеющий любви, не имеющий потребности быть едино с ним, не жаждущий пребывать в любви Божией, он покаяться не может. Поэтому собственно сегодня потеря покаяния для многих людей – это практически потеря собственно такой любви к Богу, такого единения с Ним и такой жажды быть в Его любви, пребывать в Его любви.
Но вот, тем не менее там, где хотя бы малый голосок, хотя бы со стороны, хотя бы хоть какая-то помощь Божия, которая позволит эту любовь вновь пережить в себе, хотя бы малейшим движением ожить – тогда человек начинает приходить в покаяние. Вот это и есть то сокрушенное сожаление, вот, о соделанном вот, которое разделилось с Богом и отчудило и потеряло Его любовь к нам. Это покаяние.
Так вот, если такое покаяние происходит, либо в молитве, либо в от трудов поста, от того, что ты отложил все то, что тебя рассеивает в этом мире, разные предметы рассеивающие мира сего, или же отложил какие-то события вот, которые тебя увлекали в мир сей, отложил какие-то предметы и тем более пищу, которая доставляла тебе телесные удовольствия, душевное, чувственно-душевную радость вот, которая тоже отвлекала от Бога – если все это постом отлагается, то бывает, что пост высвобождает в итоге расположение к Богу, высвобождает как минимум, религиозное чувство, а далее, в нем, внутри, в глубине его высвобождает призывающее действие благодати. Человек начинает подхватываться благодатным движением, и восстанавливаться в своих отношениях с Богом. И тогда пост доставляет человеку тоже покаяние или сокрушенное сожаление о содеянных поступках, о содеянных грехах.
Тем более, если мы идем в сами таинства, таинство покаяния, которое завершается в итоге исповедью и тем паче таинством причастия, которое совершается тем, что в причастии Господь очищает, поддерживает и просвещает. Очищает, затем придает сил для добрым движениям души, добрым свойствам души и далее освящает, т. е. дает свой свет. И в итоге соделывает человека светом миру. Вы – свет миру, – сказал Господь, т. е. вы носите Меня в себе, ибо Светом являюсь в вас Я, и вы после таинства причастия являетесь носителями Меня, Света, потому вы – свет миру. Вы – соль земли, т. е. вы несете в себе добродетели, которыми можно совершать и устраивать как раз домашний, семейный лад. Добродетель – это собственно те самые качества и свойства, благодаря которым восстанавливается мир в доме, единение всех домашних и в конечном итоге лад домашний.
Таким образом, единодушие есть дело собственно человеческое, когда дарования любви и добра друг ко другу высвобождаются и приводят к единению между собою, душевному единению между собою. Единство взглядов, единство мировоззрения, которое достигается по мере того, как семья обсуждает те или иные вопросы жизни, когда семья сообщает друг другу те или иные знания об устроении мира, когда семья вместе размышляет над какими-то смыслами жизни и смыслами тех событий, которые они устраивают дома ли у себя, либо на приходе, либо в данном случае, здесь на семейном поселении. Это все в итоге приводит к единомыслию. Ну и всякое обращение к Богу, особенно покаянное, вот восстановление своей чистоты, приводит к единогласию, т. е. исполненности Духом Божиим, благодатью Его, ибо глас Отца Небесного есть Дух Святый. Пребывающий в единогласии пребывает во Святом Духе. Поэтому восстановление чистых отношений с Богом и есть восстановление в семье единогласия. Дух Святый уже и благодать, и благость Господня собирают семью воедино. Это особое, сугубое собирание, которое переживается каждым членом семьи, как мир между воцарившийся в семье, мир, воцарившийся в доме. Это мир не единодушия, которое образуется благодаря жизненным призваниям. Единодушие есть следствие человеческих расположений друг ко другу, супружеской, родительской, сыновней, сыновнего расположения. И поэтому чувство единодушия, чувство единения, которое образуется при этом – оно имеет нравственный характер и является человеческим деянием или человеческим исполнением. Единогласие переживается в семье как совершенно особое настроение мира, лада, который имеет уже неземное происхождение. Это присутствие неба на земле, присутствие самого духа в составе семьи, как бы можем сказать: Дух Святый становится еще одним членом семьи, а вместе с ним, особенно в таинствах, когда мы прибегаем, приходим к примирению с Господом, в таинстве покаяния, а затем воспринимаем Его и приемлем Его в себя в таинстве причащения, то членом семьи становится Сам Господь.
И вот, чтобы уловить эту разницу или же даже просто хотя бы сознать, что присутствие Бога в семье – это нечто иное, нежели взаимность и любовь между собою домашних, давайте с вами вспомним такой момент, когда весь день дети пребывают с мамой, а потом вечером приходит папа. Причем тот случай, когда папа весь посвящен семье, рад всем домашним и время вечернее он проводит не за телевизором и компьютером, а проводит в составе семьи в общении со всеми. И вот все, кто зная, у кого есть такой опыт, знают, что появление папы – это совершенно иное пространство жизни и иное настроение вообще жизни, чем если только была когда мама. Подобным же образом, если дети были весь день с папой, а потом появляется мама, то тогда ее появление дает совершенно новый характер жизни, иной строй лада, иное настроение лада и мира в доме. Т. е. каждый из членов семьи, равно как особенно дети, появление детей в семье, когда дети рождаются, когда еще их становится там трое, четверо, пятеро, то каждый ребенок привносит в семью какую-то особую атмосферу, особое настроение, которое связано именно с этим ребенком. Другие дети этого настроения такого строя в семью не вносят.
Вот, если люди способны так менять атмосферу и строй семейной жизни, то как же меняется тогда строй и атмосфера жизни, если в не входит как еще один член семьи, Сам Господь, сначала Духом Святым, а потом уже по мере воцерковления людей уже непосредственно Сам Собою. И поэтому когда мы говорим о мире и ладе, обретающемся по единогласию, мы говорим о чем-то совсем другом, чем мир и лад, обретающийся по единодушию.
Значит, получается, что на семейном поселении каждая семья призвана пережить все три состояния едино: и единодушие, и единомыслие, и единогласие. Ну тогда соответственно для обретения всех трех необходимо дать соответствующие действия, каковые бы семья здесь, с подачи устроителей, на поселении пережила, совершила, пережила в них что-то, новый опыт, и потом уже возвращаясь домой, чтобы они, эти действия внесли в свой бы домашний уклад, и они бы стали их обычаем и в конечном итоге их традициями.
Подобным же образом, чтобы были пережиты все три едино на уровне уже целого объединения, когда объединение вместе собранное, переживает все три. И наконец, и третий уже уровень иерархический – это само поселение, т. е. на уровне всего поселения чтобы все члены поселения пережили бы опыт единодушия, единомыслия и единогласия. В плане устроения вот, событий ради обеспечения этого опыта легче бывает устроить иной раз поселенческие события. Так например, для того, чтобы пережить единодушие, мы используем на поселении многоголосье. При этом хорошо подготовленное многоголосье дает удивительный опыт единодушия и при этом исполненного с богатством прикладного присутствия или участия людей. В силу того, что глубина человеческая имеет семь человеческих уровней, то соответственно и единодушие может быть пережито на любом из этих уровней, когда, ну на многоголосье это прежде всего содержательный и прикладной уровень, иногда бывает, что деятельный. И во все включается непременно уровень душевный, когда от всей души человек исполняет то или иное песню или же стихотворение или же какой-либо художественный рассказ на многоголосье, короткий, небольшой по времени, чтобы не занимать на себя много времени, то с одной стороны, его прикладная способность вот ораторская и артистическая, изобразительная способность, вернее, артистическая способность, благодаря ее он может очень выразительно либо пропеть, либо прочитать, музыкальная способность пропеть. А с другой стороны, когда он еще это делает от всей души, т. е. тогда два уровня – прикладной и душевный – оказываются тем богатством, с которым человек вступает во многоголосье, читая ли стихотворение или же пропев сольно или вдвоем, втроем какую-либо песню, причем тем более талантливо и от всей души исполненное произведение, тем более оно забирает всех остальных. Что это происходит в этот момент? В этот момент эти два уровня – прикладной и душевный – пробуждаются во всех остальных людях. Конечно же, вот иной раз бывает, что человек в плане пения имеет такой удивительный голос и такое дарование петь – это значит, дарование душевное уже, да, исполнить эту песню. Понятно, что никто другой вот подобного голоса не имеет. Но то, как он это спел, получает отклик в душу всех остальных, прикладным уровнем откликнуться невозможно, ведь никто такого дара не имеет к пению, а вот душевным уровнем человек откликается. Поэтому все вовлекаются в это пение и остаются в глубоком впечатлении от него. Что такое впечатление? Это и в глубоком продолжении той жизни, которая была задана этой песней. Недаром после некоторого, некоторых песен, исполненных особо с большою душою, все остальные слушавшие захваченные этою песнею, больше ничего не хотят делать, наступает некоторая тишина, в которой хочется продолжать оставаться в памяти звучания этой песни. Но на самом деле человек остается в том душевном резонансе, который пробудился навстречу этому пению и продолжает еще в душе звучать у человека. Как бывает, когда струны гитары откликаются, она висит на стене, а сыгравший на гитаре и ударивший по гитаре пальцами, от пальцев зазвучала гитара, но откликнулись и висящие струны, струны висящей гитары. И потом уже от пальцев гитара перестала звучать, а гитара, висящая на стене, продолжает звучать. Вот это продолжение звучания, продолжение жизни, действования вот душевного уровня, души человеческой – оно продолжается после талантливых исполнений людей.
Тем более, если в многоголосье включается сам нравственный уровень, потому что душевный уровень и прикладной уровень – они позволяют носителю этого вот действия самозабвенно исполнить песню, стихотворение или же какую-то декламацию, слово какое-то произнести самозабвенно. И он весь поглощен сам и тем предметом. Но в этот момент он особо-то и не расположен на всех людей, нравственный уровень не, может не быть подвинут. Совсем другое, когда открывается нравственный уровень. И когда на глазах у всех – я помню, на одном из многоголосий мама принесла своей дочери слово живое. Она поднялась, начала говорить, все услышали это слово как чисто прикладное, как самостоятельное некое произведение, которое она как бы исполняла. А потом оказывается, она это начала говорить-то дочери, но этого никто не понял сначала. Потом она повернулась в интонациях и в содержаниях самой дочери, а дочь сидела напротив, и стала говорить уже непосредственно ей, при этом продолжая оставаться в прикладном исполнении, т. е. в некоем слове, которое как самостоятельное произведение, но которое она долила самой дочери. А потом она из нравственного уровня уже прямо непосредственно начала говорить, ей как мать своей дочери: А помнишь, тогда-то то-то, – и в итоге дочь сначала тоже не сообразила, что происходит, потом неожиданно расплылась в улыбке, откликнулась навстречу маме, и они вдвоем, забыв обо всех, стали вспоминать то удивительное событие, которое, в которое мама сейчас посвящала. Это они куда-то там ездили в деревню, и вот в деревне на берегу речки это вот произошло какое-то, они пережили не то закат, не то какое-то явление природы, я уж не помню, но вот что-то такое. И дочь начала отвечать мама и подхватив это мамино слово, начала говорить ей, дополняя краски того пережитого момента, который они пережили. Видите, вот включился нравственный уровень. При этом он естественно, произошел между ними, потому что нравственный – это мама и дочь, и никто другой, дочь и мама. Но все, кто в этот момент присутствовали, невольно пробудились сами в своем нравственном. Несколько женщин плакали, глядя на, вернее, присутствуя при этом таком удивительном общении дочери и мамы. Тем более, это тронуло всех, потому что никто не ожидал вот, во-первых, такой глубины их отношений, во-вторых, ничто не предвещало вообще возможность таких отношений между этою мамою и именно этою дочкою, потому что до этого многоголосья они совсем себя не так вели, чтобы можно было предполагать за ними что-то такое. Видите. Поэтому вот, правильно найденное событие, при этом многоуровнево исполненное и богато наполненное различными дарованиями самих людей, позволяют вот пережить удивительный момент единодушия. Ну например, тоже еще тоже такой прикладной момент – это созерцание природы, заката. Это я уже вспоминаю не поселение семейное, а наше училищное событие, когда на Голубева меня очень просили вывести людей всех на экскурсию природы, такую, которая была бы образцом как это можно экскурсию провести. И вот я тогда предложил им провести экскурсию-многоголосье, в котором бы они тоже участвовали бы, и поэтому, а я их поведу на проводы или встречу заката вечернего.
И чтобы расположиться к тому, что сейчас будет происходить за рекой на горизонте, мы сначала буквально в течение 15 минут начали многоголосье, кто стихи, какую-то песню прозвучала, и потом я всех повел – это было порядка 30 человек студентов, сотрудников – вместе направились к речке, к Волге, к протоку Волги, каналу Волго-Донскому каналу. И по пути останавливались на отдельных моментах таких теплых явлений природы, вот да, и я останавливал, просил посмотреть, увидеть вот эту красоту листвы, красоту ландшафта, потом красоту цветка, потом предложил принести, всем разойтись, принести всем какой-либо, какую-либо веточку растения, и рассказать, что они в нем увидели. Ну и вот после этого мы вышли на берег Волги, и как раз к этому времени – я все время следил за солнцем, где оно находится и к этому времени солнце уже подошло к горизонту. И при этом был, заранее был выбран мною такое место, чтобы закат солнца был виден сквозь деревья, но при этом на всю, за Волгой вся широта горизонта и простор был бы. И за этим простором опускающееся солнце в горизонт. Это был настолько, причем был очень тихий вечер, вообще не было ветра, настолько было удивительно красиво, богато, полно, медленно, прямо на наших глаза солнце опускалось, оно становилось все более сначала розовым, потом красным, потом багровым, и весь горизонт стал розово-красным. И в итоге я перестал говорить, вот на какой-то нотке остановился, и дальше уже шло только одно созерцание – в течении 10 минут все стояли, созерцая этот закат солнца. Поразительно, что все полно и искренне жили тем, что происходило на наших глазах. Это было единодушие.
Подобные вот такие экскурсии я проводил в Комарово тоже, вот два, мне помнятся они. Вот, значит, в прикладном, от прикладного вот уровня да, кто-то должен в прикладном уровне более быть оспособлен, кто-то более чуткий в каком-то действии, и более богатый и глубок в самом этом уровне. И тогда, если он отсюда начинает сам жить и жить тем предметом, к чему обращен данный прикладной, прикладное дарование, то и все остальные тоже душевно откликаются, т. е. самим прикладным уровнем можно не откликнуться, если он в них, у людей не развит. Пением – если нету дара пения, стихосложением – нету дара стихосложения, созерцательное – тоже может не быть развито у людей сейчас практически у всех телевизионные люди – у них у всех созерцательное все закрыто, у телевизионных людей нету созерцательной способности, она перекрыта.
И поэтому чем же тогда могут люди в этом случае откликнуться? Душевным уровнем, они идут за тою жизнью того, кто сам, исполняя нечто из прикладного, но от всей души живя там, он побуждает всех остальных, увлекает за собой и пробуждает всех жить душевно тем же, чем он сам живет. Обычно вот после этого конечно же, прожившие, получившие впечатление, сами повторить этого не могут, потому что нету дарований. Но зато душевная полнота, пережитая и вот жизнь полной души и поэтому отсюда потребность и желание еще и еще раз входить в такое же талантливое по прикладному исполнению – она остается в душе, и человек через это постепенно начинает воспитываться, т. е. появляется то самое воспитание, о котором мы говорим, что музыка воспитывает, стихи воспитывают, классика воспитывает – почему? Потому что это по талантам одаренное, исполненное произведение – книга ли, роман, там повесть, или стихи ли, песня ли, музыкальное ли произведение какое-либо и при этом от души еще исполненное исполнителем, вот да – оно пробуждает душевное соприсутствие во всем этом. Понятно, что прочитав, например, Пушкина и пережив его и весь увлеченно в нем побыв, какое-то время мы потом не будем писать стихи, потому что у нас нет этого дарования. Но ценить Пушкина и ценить Тургенева, ценить Глинку, ценить Мусорского, ценить Шишкина и Вазовского, которые дали нам возможность пережить душою, в душевном уровне талантливо исполненное произведение – это появляется в душе и появляется в чувствах человека и в итоге человек становится воспитанным, т. е. у него есть и вкус, и распознание даровитых произведений.
Подобным же образом, когда человек вот в духовном располагается на созерцание иконы, и вот особенно на занятиях иконописи – тоже занятие ведь да, устроено занятие, но оно с иконою, и при этом сопровождается человеком, который с некоторою даровитостью чувствует и слышит икону. И тогда он оттуда рассказывает о ней, и направляет внимание всех к деталям иконы, конечно же, никто как он, даровито, так после этого не начинает ту икону чувствовать и также потом рассказать или описать икону, сам не в состоянии. Но душевно пережитое чувство полноты, глубины от его рассказа, а потом дальше через его рассказ от созерцания самой иконы, влечет дальше уже в последующем самому продолжать также созерцать икону и звать опять еще и еще раз даровитого человека, чтобы он рассказал о своем созерцании. И вот это вот совмещение собственного созерцания, потом рассказ созерцающего – что же он видит, да, и более даровитого в этом плане – вот оно постепенно и развивает в человеке способность ценить икону, созерцать икону, жить ею. Ну а дальше уже появляется еще если в его духовной практике, тогда это уже должно встретиться с живым верующим человеком, который бы мог еще и научить его обращаться к святым, пребывающим в данной иконе, образ чей икона с собой несет.
Ну вот, получается, что чтобы пережилось единодушие, необходимо первое событие, которое, в котором это единодушие пойдет за какими-то талантливыми произведениями. Затем нужны либо сами талантливые произведения, поэтому мы в многоголосье запрещаем в первом, в первых участиях многоголосья, когда человек первый, второй раз так участвует, ему не разрешается говорить от себя слово или говорить какие-нибудь свои стихи или свои песни. Он должен обязательно выбрать лучшие стихи, лучшие произведения, лучшие песни, лучшую живопись, какую он вообще сам лично встречал, это должна быть классика. И затем, это значит, лучшее произведение, даровитое произведение. Третье – это одаренное исполнение этих произведений, либо исполнение стихов, декламация стихов, песен, либо исполнение музыкального произведения, там на гитаре, на флейте, на пианино, либо это одаренное описание того, что человек созерцает, например, в картине. Человек может на многоголосье прийти и принести картину чью-либо – какого-либо одаренного художника. Одаренное произведение. Но дальше его необходимо оживить. И вот это вот оживление этой картины он производит тем, что он рассказывает, что же он видит в этой картине, что он переживает в этой картине.
Ну и последняя, четвертая, которая необходима всегда сформировать особое расположение к этому событию и ко всему, что в этом событии будет происходить. Поэтому вот позвать людей на многоголосье например, да, или же на такую вот экскурсию – это же не просто повесить объявление, что вот будет многоголосье, будет экскурсия. Объявление это будет работать только для тех людей, которые уже знают, что за этим стоит и что им предлагается пережить. А новые люди – они об этом ничего не могут не подозревать, поэтому объявление их не позовет. Чтобы позвать, необходимо расположить их внутреннюю потребность пережить душевно то или иное одаренное произведение или одаренное событие. Но для этого надо так к ним прийти и так им рассказать и так их позвать и при этом дать еще и необходимые правила и внутреннее устроение их расположения, которое требуется с их стороны, когда они придут на многоголосье например. И потом в ходе самого многоголосья уже поддерживать самими талантливые произведения и самим от каждого говорящего или поющего от души присутствие. И чем больше от души людей, от души будут в многоголосье участвовать людей, тем больше единодушия, глубина его будет пережита всеми остальными, даже теми, которые в нем активно не участвовали, но были свидетелями этого события.
Подобным же вот событием к единодушию является и Богослужение. В какой же части? В той части, почему Богослужение – я сейчас вдруг говорю не о единогласии а именно о единодушии? Ну, во-первых, в большинстве своем сегодняшние люди не имеют той меры отношений со Святым Духом, чтобы пережить собственно единогласие. Еще в таинстве покаяния где-то после разрешения грехов вот человек вдруг может пережить это чувство единения с Богом и начало единогласия с теми, кто подобное пережил. В большинстве же своем мы с вами на службах все-таки переживаем единодушие. И вот здесь три аспекта этого единодушия: один – это собственно сам праздник, потому как всякое Богослужение всегда посвящено кому-то из жителей Неба, либо Самому Господу, Матери ли Божией, либо святым, либо ангелам. И соответственно тогда вот здесь должно приуготавливая вот данное Богослужение, расположить каждого навстречу виновнику праздника. Ну, отсюда и соответственно и рассказ об этом празднике – почему именно сейчас мы это празднуем, затем идеально, если это будет посвящено, второй аспект – это посвящено, все будут заранее посвящены в содержание самого Богослужения. Одно дело – это содержание праздника, т. е. рассказать о виновнике праздника и о событии, которое сейчас празднуется, например, Воскресение Христово или же например, явление Казанской иконы Божией Матери там, которое исторически произошло. И иное – это содержание самого Богослужения, ввести в это содержание. Ну, у нас принятый способ этого введения – это работа со стихирами, когда предлагается всем сесть в группы по 7-9 человек и затем каждому дается богослужебный сборник, указывается та или иная стихира, и каждый должен прочитать, вникнуть в эту стихиру, и затем из нее в свою тетрадочку выписать существенное содержание, какое он увидел в этой стихире. И потом уже прочитать это содержание из своей тетради всем остальным участникам этого круга – они сидят все по кругу – 7 или 9 человек, при том, чтобы между чтениями обязательно была пауза. Прочитал человек – следующий начинает читать, выдержав минимум полминутную паузу или двадцатисекундную паузу, для того, чтобы то, что прозвучало – выписка, которая сделала предыдущий – она бы могла быть созерцательно вот пережита всеми остальными, кто это слушает. И в итоге 9 человек прочитывают свои выжимки, свои выписки из одной и той же стихиры – поразительно, насколько в этом случае стихира начинает поворачиваться самыми разными гранями и становится настолько богатой и глубокой, что при самостоятельном чтении стихиры, тем более восприятие ее на слух на службе вообще невозможно этого близко даже пережить. Вот такие занятия если проводятся – они кстати, сам по себе круг вот чтения выписок из одной стихиры – это тоже элемент единодушия, причем наполненного еще и содержательной глубиною и дает очень сильное впечатление и сильный эффект переживания единодушия. Ну вот, когда так несколько стихир и потом тропарь и кондак праздника будут проработаны, то конечно же, человек приходит уже на службу с некоторым другим вниманием, нежели он был, если бы он просто с трамвая забежал бы на нее. Поэтому это подготовка содержания Богослужения, к восприятию содержания Богослужения.
И наконец, подготовка к восприятию действия в Богослужении. Ну вот, во-первых, сами действия вечером – это вечерня со всеми ее внутренними действиями, которые там: вход с кадилом, открывающиеся и закрывающиеся врата, если еще и будет лития, т. е. тогда выход на литию – все это действия. Затем утреня, которая богата очень действиями: шестопсалмие с его покаянием, затем полиелей с его прославлением, с Евангелием, потом каноном и затем восходящее все к славословию, к прославлению Бога, – Слава Тебе, показавшему нам свет, – и затем уже завершение службы, утрени, просительной молитвой к Богу. Ну и в итоге потом первый час. А утром третий, шестой час, каждый со своим содержанием, потом сама литургия – это настолько вот богатые событиями, богатые действиями события, что конечно же, войти в эти действия, пережить их, быть в них адекватно этим действиям – тоже это большая работа. И надо подготовить человека, людей, всех. Когда вот так трижды в трех степенях люди подготовлены, то ну, во-первых, в ходе самой подготовки было пережито несколько моментов единодушия, а затем уже на самой службе тоже будут какие-то моменты пережитых к единодушию, конечно, не всем составом поселения поживет каждый тот или иной момент, но какая-то часть людей переживет один, одно действие Богослужения, другой состав людей – другое действие Богослужения, и так вот многократно налагаемый опыт единодушия между людьми создает то поле единодушия в целом по Богослужению, после которого люди выходят со службы совсем другие, нежели если они просто бы с трамвая забежали, потом убежали с нее.
Ну вот. Это общепоселенческие вот моменты единодушия и в конечном итоге выходящие потом к единогласию. А в ходе подготовки кстати праздника, вот трапезы там той же самой идет еще работа над единомыслием, потому что содержание праздника, чтобы вернее, по содержанию праздника чтобы создать замысел, группа, которая собирается на исполнение этого замысла праздника для прославления на трапезе – она конечно же, приходит в удивительное единомыслие. И глубина этого единомыслия бывает настолько поразительной порою, понятно, что те, которые готовили праздник и замысел особенно – они в самом празднике и праздновании во время трапезы присутствуют совершенно с иной глубиной, нежели все остальные. В итоге на уровне поселения получается вот таких вот три момента что ли – в ходе подготовки к Богослужению пережитый целый ряд и моментов единодушия, потом пережитое единодушие во время самого Богослужения и затем, когда люди выходят на трапезу и здесь еще раз переживается единодушие благодаря талантливым одаренным действиям людей на трапезе. И вот тогда, конечно, день и праздник переживается совсем иною полнотою, нежели так как к сожалению, бывает в обычные дни городской суеты и городской жизни у людей. Понятно, что так пережив праздник на поселении, люди, ну то правда, не из первого же поселения, а после двух-трех поселений начинают искать такое празднование у себя дома, но увы, к сожалению, чаще всего мало кто сейчас в приходах это поддерживает, ну просто потому что не знают, не подозревают, что это может быть и не подозревает, какая полнота и глубина может быть пережита людьми и которую Церковь имеет и может предложить как событие. И те дарования, которые у людей есть – они предполагают, что ресурс дарований у самих людей достаточно богат, которым они могли бы жить во всем этом, и от этого конечно же, получается такая некоторая серая теплохладная жизнь в городах, хорошо, если бы это какими-то особыми промыслами Божиими еще кто-то что-то переживет в тех или иных праздниках.
Второй порядок единодушия, единомыслия и единогласия – это пережитый в рамках самого объединения. Для этого объединение уже должно что-то такое какое-то событие совершить или какое-то дело исполнить. Ну на поселении обычно это предлагается какой-либо выход на природу, когда объединение либо в поход уходит, либо просто выходит на природу, и они уже в составе своего объединения что-то готовят на весь день. Ну и конечно же, те, которые имеют опыт и знают много разных возможностей проведения дня вместе – они конечно, составляют очень богатую, очень глубокую, сильную программу события, которое можно было бы подарить друг другу в объединении. Ну в частности, сама подготовка похода, потом поход, потом привал, на привале там совместные игры, потом там же может быть и многоголосье проведено или просто песенный вечер, там есть еще походы с ночевкой, и тогда уже вечер у костра, костровое какое-то событие, т. е. это доставляет очень много радостей и от пережитого единодушия внутри объединения.
Более трудное дело, более трудным единодушием является пережитое в деле, когда объединение берет на себя тот или иной участок огорода или же когда мы на поселении собирали ягоду, и объединение брало на себя там участок смородины, участок, засаженный смородиной с тем, что они весь его полностью соберут, но участок при этом большой, смородины много, а времени всего лишь два дня. При этом объединение выезжает туда, там ночует и с утра рано встает и в итоге если там в самом объединении находятся взрослые – вот был такой случай, когда отец одной семьи, мама другой семьи смогли задать такую вообще ревность о сборе смородины и такое чувство радости от того, что они вкладываются в заданную норму, а норму задали очень большую – сами же для себя взяли. И при этом несут и несут, и это количество ящиков со смородиной растет и растет. И поэтому в итоге ударно что ли поработав два дня, конечно, уставшие телесно, но какие они счастливые все вернулись в поселение и принесли вот эту смородину.
Нечто подобное вот в детском поселении подростки переживали, когда они выходили на сбор я помню, вишни однажды, т. е. это сливы в сад растениеводческого института. И при этом значит они, первый день они принесли 37 ящиков, во второй день они принесли 42 ящика, в третий день они принесли 35 ящиков. Но это просто было, когда они уходили, никто не мог предполагать такое количество ящиков со сливою, принесенных там 40 подростками – 40 или 30 их было. А они принесли. И при этом они были такие счастливые, а это же надо было встать в 4 утра, поехать туда, чтобы до жары это все собрать и вернуться где-то к обеду, но какие они счастливые выпрыгивали из машины и потом вынимали эти ящики, ну ладно первый день, а тут второй, третий день – и восторг. Это восторг единодушия. Конечно, это все удивительно.
Ну и тем более конечно, вот здесь уже еще третий аспект – это уже события внутри семьи, когда поселение предлагает семьям, вот есть такое поселение, так называемый день семьи, вот когда семья сама планирует, что ей сделать в этот день, целый день отдается. Правда, некоторые семьи начинают объединяться между собою – ну тоже хорошо, две-три семьи вместе начинают идти делать. Но некоторые семьи остаются сами с собою, чаще всего это бывают выезды в город – они чтобы походить по городу, тем более достопримечательностей в Волгограде много, заранее тем более эти какие-то места уже им сказаны, рассказаны отчасти бывает, и с большой радостью и большой полнотой вот семья возвращается назад – вот такое. Но это больше такое через внешние впечатления, а так, чтобы еще и внутри семьи возникли какие-то вот серьезные моменты единодушия – они как раз происходят через преодоление различных искушений, которые возникают в семье, здесь на поселении и через устроение через участие в составе всей семьи в каком-нибудь событии либо объединения, либо всего поселения, но при этом участвует именно семья как целое. Тогда вот получаются эти удивительные моменты единодушия.
Ну вот, на том и закончим сегодня.
Занятие одиннадцатое: Устроение и методика детских поселений
часть1
Итак, сегодня 6 декабря, мы с вами на предмете устроения и методика уроков, праздников и поселений. Мы сегодня переходим к устроению детских поселений, хотя у нас осталось всего лишь 15 минут от урока, тем не менее, попробуем сейчас в них хотя бы наметить уже саму тему.
Значит, по самим условиям вот детское поселение является сугубо детскою, подростковою и юношескою средою, где нет родителей. Дети в это время самостоятельны от родителей. Тем не менее, вот мы тогда задаем с вами вопрос: каково тогда собственно назначение, воспитательное назначение детского поселения? Если мы опираемся на призвания любви, которые дарованы человеку, то первейшим из них и важнейшим является собственно христианское призвание, призвание христианина, а значит, любви к Богу, которая даруется человеку таинственным участием Святаго Духа, Им предузнается человек еще в зачатии, затем Им же приуготавливается до того, как сам он человек при этом станет верующим. При этом дети могут быть в этот момент религиозными, но это будет религиозное чувство, которое как память Адамовых отношений с Богом, остается во всех народах, но которая собственно Христа не знает. Религиозное чувство может знать Христа только через окружающих людей, так как оно опирается все равно на окружение, и поэтому исповедует того Бога, какого исповедуют родители и соответственно данная среда взрослых. Поэтому дети, рожденные с религиозным чувством, а практически все дети рождаются с ним, за исключением уж таких крайних, в крайне атеизированных семьях – все дети рождаются в любом народе с религиозным чувством, и поэтому они обращают его к тому богу, которого исповедует его окружение или его родители. Поэтому если ребенок родился с этим чувством в среде христианской, тем более у нас, в России, в православной среде, то соответственно и водительствуемый своими родителями, будет исповедовать Христа своим Богом. Но одно дело – это исповедание в религиозном чувстве, в котором он опирается полностью на окружающих его людей и совсем другое дело, когда в нем пробуждается собственно призывание, пробуждается собственное влечение ко Христу, пробужденное уже благодатью Святаго Духа, т. е. в период призывающей благодати. Если таинственно приготовление это происходит в детях, подростках, и неизвестно, когда произойдет собственно призывание, то религиозное чувство при этом вполне может быть живым, но так как оно опирается на окружающих, то соответственно до возраста, где дети опираются на родителей и на старших – они тогда следуют за ними. Неудивительно поэтому, что до 10-11 лет дети, следуя за родителями, с радостью идут в храм, потому что родители идут. Если они 7-8 лет введены в воскресную школу или же даже в православную гимназию, имея там любимых своих учителей, то тогда идя за ними, они тоже пойдут в храм вместе с ними.
Но по достижении уже подросткового возраста, где начинается собственно проявление самостоятельности, активное проявление самостоятельности и поступков, то вдруг оказывается, что большинство наших детей в верующих семьях вдруг отвращаются от храма, от таинств. И воскресная школа, такая богатая детьми до 12 лет, вдруг оскудевает и там единицы только лишь подростков среднего и старшего возраста остаются в ней.
Значит, тогда получается, что это важнейшее призвание христианина, вот в детском поселении и в подростковой дружине и в юношеском объединении, может присутствовать преимущественно как религиозное чувство. Но тогда оно опирается на кого? Родителей здесь нету. Тогда это – либо сверстники, либо любимые воспитатели. Если воспитатель не любим, то тогда никакого еще ни вхождения в храм, преодоления своего отложения от религиозной жизни невозможно исполнить, потому что только любовь к воспитателю – она еще может придать те силы, благодаря которым дети, особенно уже старшего детского возраста и подросткового могли бы пойти вместе со своим воспитателем в храм. Но больше чем там в религиозном чувстве они все равно пребывать не смогут. Тогда относительно вот именно их воцерковления, вот, их христианского религиозного чувства мы должны вот получается формировать прежде всего активную религиозную среду, которая состоит из сверстников и из старших. При этом старшие могут быть двух порядков: старшие – это для детей – это подростки, а для подростков это юношество и плюс сами воспитатели – вся взрослая среда детского поселения. Но прежде всего те, которые более всего приближены к детям – это воспитатели.
И оказывается, что коли религиозное чувство – оно опирается не на действия благодати внутри, а как раз на любимых сверстников, любимых старших по возрасту и любимых воспитателей, то соответственно, центральным становится лоно отношений с ними. Там, где лоно отношений сформировано или же вот этот уклад отношений сформирован с ними, с детьми, то тогда за таким воспитателем не только в храм, но и в поход, но и в воду, но и дождь, но и в снег, и не только в снег и в воду и в дождь, но и в храм готовы пойти. В огонь и в воду, и в храм, – вот так можно сказать, за любимого воспитателя. И поэтому конечно вот, формирование среды оказывается, религиозной среды является центральным делом, вот устроителей детского поселения.
Когда мы говорим о уже естественных призваниях вот, то в детском поселении важнейшим является гражданское призвание. Но что есть гражданское призвание? Это сыновство, вышедшее за пределы семьи. Свойства сыновства важнейшие – это чувство единения с родителями, а значит, пребывание со взрослыми едино. Соответственно, в религиозном чувстве это – пребывание едино с Богом. Почитание самих родителей и любовь к ним – второе свойство. И наконец, третье, исходящее из первых двух – это преемственность, т. е. восприятие от родителей их образа жизни, их наставлений и заветов и их характера. При этом преемственность как прежде всего в нравственной сфере, затем в духовном, духовной жизни и наконец, материальная преемственность. К сожалению, на сегодняшний день между родителями и детьми осталась только вот эта материальная преемственность. По естеству самих детей есть преемственность нравственная, а духовная преемственность – она почти вот не поставлена во главу угла в семьях, потому что сами родители уже сегодняшние тоже потеряли эту преемственность и мало что в этом плане делают. Разве что единственное, что рассказывают о житиях святых, сами очень увлечены житиями святых, но это все в содержательном плане. В то время как преемственность – прежде всего это дело нравственного характера, нравственного уровня, там ведь свойства призвания проявляются в этом уровне.
Вопрос: А как духовная преемственность может передаваться?
Ответ: Духовная преемственность – это потребность следовать лучшим духовным людям своего рода, своей семьи, а в конечном итоге своего Отечества, а значит, Церкви. Это внутренняя духовная потребность следовать им. И тогда восприятие их уже наставлений, их заветов, восприятие их характера, восприятие их примеров, поступков, поведения.
Значит, поэтому получается, что когда в своей семье ребенок в этих важнейших, ну и плюс еще одно свойство все-таки здесь заденем – это исполнение жизни от наставлений и заветов родительских, т. е. пребывание в жизненных ситуациях от наставлений и заветов родительских – 4 свойство сыновства. Ну и вот, до получается, до призывающего периода Божьи наставления – они опосредованы наставлениями родительскими или наставлениями любимых учителей, воспитателей, наставников. Т.е. нету прямого отношения к наставлениям Божьим, как к Божьим заветам, поэтому заповеди Господни, например, да, 10 заповедей – они детьми и подростками воспринимаются не сами по себе, потому что нету живых отношений с Богом. И Бог для них еще не то, не тот, с Которого делается жизнь, и не Тот, с Кем едино хочет пребыть и преемственность к Кому обращена. Так как вся преемственность и все сыновние свойства обращены к людям, то соответственно, тогда заветы Божьи ребенок и подросток воспринимает через людей. Поэтому десять заповедей Божьих могут стать заветом для ребенка, но это будет заветом отца, заветом матери, которые говорят: Чти Бога или же люби Бога, люби ближних своих. Он эти все 10 заповедей, если он по живому воспримет и будет им следовать, то это будет все-таки наставления родительские, наставления его любимых учителей, воспитателей, а вовсе не наставления Самого Бога. Хотя он в сознании своем будет знать, что да, это заповеди Божьи.
Поэтому вот, в зависимости от того, насколько вот эти свойства сыновства сформировались в семье, тогда именно в эту меру этот ребенок способен быть и с воспитателями в детском поселении. Отсюда значит, получается, что такое очень большое внимание воспитатель должно уделять этим свойства, т. е. на обретение лона отношений с детьми, потому что именно там, где начинаются ладные отношения у него с детьми, где начинается уклад с детьми, лад и соответственно отсюда исходящие действия уклада, там только и сыновнее дарование детей начинает проявляться и пробуждаться по отношению к воспитателю. Плюс для того, чтобы эти дарования усилить, воспитателю необходимо говорить о его отношениях с родителями, восстанавливать эти свойства сыновства по отношению к его родителям. Через то он увидит, что оказывается при пробуждении сыновних свойств к родителям начнут эти же свойства потом при отношениях с самим воспитателем тоже будут активными. В своем сыновстве за пределами семьи ребенок вдруг найдет воспитателя как преемника родителей. Собственно, на этой природе детства, детской природе основано вообще и все отношения с родителями не кровными, а с приемными. Почему может вдруг приемный родитель или же как это, дети приемные, усыновившие, или как мы его еще называем – родителей? Как ребенок говорит: это мои родители какие? Кровные, а это мои родители, а отец мой – отчим, но он мой не кровный родитель, а какой? Что-то слово я забыл. Ну и потом еще есть такая пословица: не тот родитель, кто родил, а тот, кто воспитал. Откуда это может быть? Вот именно благодаря вот такому переносу сыновних свойств на другого человека, не кровного человека, но который в своих в ладных отношениях с ним берет заботу в свое родительское попечение или воспитательское попечение данного ребенка. И поэтому что приемные родители в семье, что воспитатели за пределами семьи – они находятся в одном и том же положении по отношению к сыновству ребенка. И тогда возрастание этого сыновства от близких людей вне семьи, возрастание вне семьи этого сыновства, сначала обращенное к близкому человеку, т. е. к старшему, который, взрослому человеку, который стал воспитателем ему, либо стал просто другом по жизни – есть такие вот много случаев, когда дети, подростки кого-либо из взрослых имеют как своего друга. Это может быть сосед, это может быть просто знакомый его родителей, это может быть кто-то из родственников, или же кто-то по той, либо по школе, либо по производству, где там ребенок проходит какую-то практику трудовую, он там вдруг может встретиться с таким наставником. И тогда этот человек становится его другом по жизни, взрослым другом. Постепенно переходя от такого близкого человека к людям, вот уже, т. е. формируется вокруг каждого ребенка круг таких людей, влиятельных людей, т. е. да, с кого они берут пример. Первый круг – это воспитатели, второй круг – это авторитетные для данного ребенка люди. Третий круг – которые являются вообще авторитетом для общества, но не личным авторитетом для ребенка, а как знаменитые люди общества, и их ребенок принимает, подросток принимает. Поэтому часто спрашивают: это кто – известный, это мировой, мировая известная величина? – Да. – Тогда да, давайте поговорим о нем. Или: Это вселенский святой? – Да. – Это вообще святой? – Да. Или это просто хороший, это праведник? – Праведник – нет. А если этот святой становится личным святым, то тут уже не задаются эти вопросы: вселенский он или не вселенский, личный святой – это совсем другой круг общения.
Как формируются вокруг ребенка круги гражданского общения или же церковного общения? Ну вот, эти моменты сейчас пока как начало нашего разговора об устроении детского поселения.
Занятие двенадцатое: Устроение и методика детского поселения
часть 2
07.12.11
Сегодня у нас седьмое декабря, какое по счету занятие? – двенадцатое занятие «Устроение и методика проведения уроков, праздников и поселений». Мы продолжаем работу над детским поселением. Вчера мы с вами как раз начали говорить о сыновстве, вот, которое выходит за пределы семьи и становится тогда гражданским сыновством. Именно благодаря тем свойствам сына как быть едино со своею семьею в семье, с родителями, быть любящим и почитающим их, третье свойство – это ходить в преемстве, т. е. воспринимать от родителей их образ жизни и в преемстве воспринимать духовное родителей, нравственное родителей, ну и материальное – само собой, вот как-то, да, родителей. Хотя вот мы видим, что там, где преимуществует духовное и нравственное преемство, то о материальном преемстве сыновья и дети вообще никакой заботы не имеют, я имею в виду в каком-либо, т. е. нет в них никакого требования и ожидания от родителей, что они будут их там питать, кормить, тем более соберут им там наследственно на свадьбу, а после свадьбы еще будут поддерживать их там со своей пенсии там или же со своих накоплений. У нравственных и особенно духовных детей такое просто не может быть. Наоборот, в сыновстве не пользуются родителями, а отдают им, поэтому даже будучи маленькими детьми, ребенок хочет приношение родителям принести. Поэтому поделиться с ними радостью, дать им своей душевности, сил душевных и в конечном итоге придать им сил вообще для жизни и жизненности. Ну и тем более конечно же, быть помощником родителям в делах, в хозяйстве, брать на себя какие-то отдельные труды родительские, чтобы родитель мог там на другое использовать время, отдохнуть, тем более если родители немощствуют или болеют, то вот эта сыновняя полнота или же сыновний ресурс участия в родителях, жертва своего времени и сил и дел для родителей, плюс попечение о них и вот придание им сил, радости – это и есть собственно богатство сыновнего чувства и сыновнего призвания.
К сожалению, на сегодняшний день вот практически сыновство оскудело, и мы с реальным сыновством почти не имеем дела сегодня, ну я так смотрю, во всем человечестве. Разве, что может быть, в малых народах еще как-то это сохраняется, в некотором естестве что ли сыновнее чувство. А во всем мире практически все семь миллиардов – это уже не сыновья, это сироты. И при этом плюс еще какая-то часть из них – это уже беспризорники. Какое же поведение у сирот по сравнению с сыновьями? Сироты – это те, кто недополучил, поэтому никакого ресурса, чтобы давать, нету. Наоборот, недополученность по всем параметрам, как духовным, нравственным, так и материальным – она прибегает к родителям для того, чтобы брать. И тогда понятно, что такое иждивенческое настроение по отношению к родителям, в семье, вот оно в меру, в силу этого сиротства бывает очень различной. Чем больше сиротство, тем больше иждивенчество пассивное, потом активное, потом вообще агрессивное. Ну и сегодня мы, конечно, к сожалению, с активным иждивенчеством встречаемся сейчас очень часто, уже в подростковом, уже в старшем детском возрасте – в 9-10 лет, мы уже слышим от детей постоянно: Дай, – и такое очень достаточно требовательно по отношению к родителям. А взяв, ребенок вообще не собирается никуда отдавать, потому что он хотел иметь, наконец заимел, теперь делиться этим он ни за что не будет, тем паче с родителями. Он же от них это взял, как же он будет с ними делиться? У него этого движения нету. Движение взять – это не есть движение поделиться и отдать. Поэтому естественно, что он с родителями не делится, еще с требования родителей может с кем-то поделиться, с братиками и сестрами или же с соседями или же с другими дядей, тетей – и то мы видим, что сегодня это тоже становится очень трудным для многих детей 9-10 лет. Ну и активное такое иждивенчество в подростковом возрасте – так и вообще просто выпрашивает это у родителей всякие различные там свои нужды – и в одежде, и в игрушках и в более серьезных вещах.
Агрессивное же сиротство сегодня выражено в старшем, в среднем и старшем подростковом возрасте и в юношеском и в зрелом возрасте. Сейчас к сожалению, очень много появляется, есть уже детей вот, ну прежде всего мужского плана, но сегодня немало и женского, которые приступают к родителям с властью, с агрессией, требуя от них вот денег, участия своими собственными временем и силами.
Ну вот, в отличие от этого беспризорники, которые выросли вообще, они могли расти, кстати и в семьях, даже при полной семье могут быть дети – беспризорники. Ну, во-первых, в отношении к отцам. Так как большинство отцов сегодня равнодушны к детям, а если и имеют какие-то отношения с ними, то преимущественно в период младенчества детского, когда сам ребенок еще достаточно привлекателен для отца, и он может с ним потешиться, поиграться, там душу отвести. Но обычно больше 15 минут отцов в сутки не хватает такие занятия с детьми, все остальное время отец, ну современные отцы просто спиной сидят к детям, потому что у них компьютер и интернет. Либо если у них сейчас такого нету, тогда они значит, сидят боком к своим детям, потому что у них телевизор. Либо их просто нету в доме, потому что они лежат под машиной или же с машиной возятся, либо они там пьют во дворе, либо ну самый лучший случай – если они просто там в домино бьются со своими соседями. Ну вот, понятно, что при таком состоянии отцов дети сначала переживают сиротство, а потом от отчаяния в конечном итоге машут, внутренне срываются, происходит некоторый внутренний срыв, и некоторое ожесточение на отца. С этой минуты он разрывает отношения с отцом. Обида, ожесточение, внутренняя агрессия, злоба, досада – вот тем наполнено сердце такого ребенка по отношению к отцам, и это уже состояние беспризорника по отношению к отцам. Чаще всего, к сожалению, матери ничего в этом смысле поделать не могут положительного доброго, хуже того, матери еще и усиливают это состояние отторжения отцов, они науськивают своих детей на отцов и удерживая их при себе и в конечном итоге вообще отгораживая их от отца. А уж если они вообще развелись, то тогда и уже откровенное просто беспризорство по отношению к отцам начинает развиваться в детях при активном сопротивлении матерей на какие-либо встречи отцов с детьми. Ну и действительно, если даже и где-то суд потребует, чтобы мать отдавала ребенка на воскресный день там отцу, чтобы он имел право общения с ребенком, то из этого ничего хорошего не происходит, потому что отец не занят жизненным путем ребенка. В силу этого он не занят вообще нравственным развитием ребенка, он занят тем, чтобы провести с ребенком воскресный день в некоторое утешение своей отцовской тоски о нем. Но это чисто душевно-чувственные отношения с ребенком, и практически зарабатывание ребенка различными подачками в зависимости от того, богатый или небогатый отец, он устраивает этот воскресный день просто как некое буйство страстей для ребенка, он накормит его всем, все страсти ребенка будут накормлены и причем еще такими очень сильными яркими впечатлениями, начиная от просто купленных продуктов: Что ты хочешь сегодня? – пойдем, значит, я тебе все куплю. – Затем идут разные игрушки, или же разные предметы, которые ребенок хочет: давай я тебе все куплю, а потом еще самое ужасное – это всякие аттракционы, вот куда ввергает.
Постарше своих детей отцы сегодня водят по кабакам и ресторанам, по барам и устраивают им такую веселую жизнь, ну и тем самым купив своего сына или дочь, заработав в итоге его желание быть с отцом, а значит, это фактически развлекаться, отцы отпускают их домой, так что полагая, что теперь целую неделю этот сын или дочь будут ждать, когда же наконец снова наступит воскресный день, и к сожалению, это именно так и происходит. В результате такое присутствие отцов становится развратным для детей. Неудивительно, что матери в скором времени это смекают и активно сопротивляются. Поэтому в конечном итоге нормальная мать – она просто запрещает какие-либо встречи с отцом категорически. Ненормальная мать – она еще и науськивает своего ребенка на отца, начинает рассказывать об отце всякие неприятные вещи, и озлобляет ребенка против отца, настраивает его против отца. В итоге формируется беспризорство в детях.
Что тогда происходит по отношению к матери? Если беспризорство у ребенка возникает по отношению к отцу, оно совершенно подобным же образом поворачивается и к матери. Не может такого быть, чтобы к матери сохранялось бы сыновство, а к отцу было бы беспризорство. Что мать сформировала в детях по отношению к отцу, то же она будет иметь и по отношению к себе.
Потеряв сыновство в своих детях, вот через отца, такая мать будет пытаться все-таки удержать этого ребенка при себе, и тогда чем она это будет делать? Тогда вступают в действие различные страстные механизмы, различные чувственные привязанности детей к матери, затем привязанности материальные детей к матери и в конечном итоге зависимость детей матери от ее характера, т. е. некоторые матери очень сильные духом, вот они ругаются, они кричат, орут, топают ногами, очень жестко, резко могут себя вести по отношению к детям, поэтому конечно же вызывают страх перед нею. Другие матери очень ловкие, умные – они могут купить своего ребенка, и так всякое разное его все равно к себе привязать, различными мотивами, которые умеют хорошо сформировать, особенно современные мамы-психологи, мамы-учителя или же мамы там чисто такие с природным дарованием психологическим, которые очень точно слышат и чувствуют душу своего ребенка и могут ею манипулировать, т. е. формировать в этой душе нужные ей, матери, мотивы, завязанности на мать, привязанности к ней и влечения к ней.
Ну вот, получается, что и при этом она полагает, что будто бы это и есть сыновство, она формирует сыновство. В действительности, если по отношению к отцу – беспризорство, то по отношению к матери сыновства тоже нет. И все то, что она имеет, является на самом деле обманом. В конечном итоге это обнаружится в различных ссорах, распрях, которые начинаются между подросшими уже детьми подросткового, юношеского возраста с матерями, вплоть до категорических вообще разделений с нею, где уже никакими уже такими механизмами она владеть ребенком не может.
Почему мы об этом сейчас говорим на нашем предмете «Устроение и методика детского поселения»? – Потому что эти дети приходят к нам на детское поселение. И тогда задача детского поселения получается, вроде бы задача, обращенная к гражданству их, но ведь гражданство – это же сыновство, которое в своих главных свойствах как раз обращено уже к людям не семьи, а людям за пределами семьи. Ну вот, мы говорили уже, что это к воспитателям в данном случае, затем к через воспитателей к лучшим людям нашего города, нашей улицы, нашего прихода, нашей общины и в конечном итоге лучшим людям нашего Отечества и соответственно к лучшим людям, вернее к святым нашей Церкви. Правда, сегодня в воскресных школах все заняты значит, святыми и совсем как-то игнорируют, вообще не говорят ни одно слово о лучших людях Отечества. Но ведь не все лучшие люди Отечества сделались прославленными святыми, хотя они были очень искренними, благочестивыми христианами. И при этом они в Отечестве очень много чем послужили. Так, например, даже царская семья и дети даже царские до их прославления – они могли быть отнесены к лучшим людям нашего Отечества. Очень много сегодня непрославленных полководцев – тот же самый Суворов, да, например – он не прославленный, он не святой. Но Церковь идет мимо него, современные к сожалению, воскресные школы идут мимо таких людей. А сколько людей-тружеников было на Руси, а сколько удивительных образцов и примеров матерей, отцов в деревнях, в дворянстве, в боярстве, в царских семьях. Да, непрославленные цари у нас есть, тот же Александр I. Но ведь вообще династия Романовых – она фактически завершилась таким удивительным венцом, каким является сам царь Николай. И это же не просто так. Значит, там в роду, род самих Романовых обладал удивительными качествами и свойствами – говорит ли об этом воскресная школа? Нет.
Поэтому когда вот приходим, дети приходят к нам ради их гражданства в детское поселение, то гражданство – это прежде всего обращение к примеру лучших людей. Но тогда чем? А как раз почитанием, затем преемством, преемственностью – это как свойство сыновства, да, затем желанием быть едино с ними, а есть ведь еще одно такое удивительное свойство сыновства – это ходить заветами родителей. И тогда ходить заветами лучших людей России.
Правда, школа в этом смысле на уроках литературы особенно это много делает в этом плане, изучает тех или иных писателей, ну вот, я не знаю как сейчас программа школьная устроена, но в мою бытность лучшие учителя – как-то вот мне довелось учиться у учителей – три литератора, три учителя литературы, а двое из них – потомки жен декабристов. Их прабабушки – это жены декабристов. Сами декабристы – это да, революционно устроенный народ, вот которые потеряв всякое сыновство в Отечестве, пошли восставать против Бога и против Отечества. Но жены – это удивительное явление вообще русской истории, русского народа. Они наиболее верные и преданные, они не оставили своих мужей в этом бедственном их положении, несмотря на то, что они фактически были предателями Отечества. Но как жена каждая из них пошла за ними? Пребывая в Сибири, они, это кстати, не просто те вот, их много было круга декабристского и околодекабристских кругов, которые были сосланы в Сибирь. И поэтому в общем, они составили такой немалый цвет сибирского населения и от них потом были внучки, двое из них были учителями литературы у меня, я учился у них. И конечно, я благодарен им за то, что они и через литературных героев, и через самих поэтов и особенно их там жен, или же какие-то благородные черты самих писателей и поэтов смогли передать ту любовь к нравственным качествам и благородным свойствам русских людей, которыми они сами жили – учителя мои. И не столько для них было дорого, дороги сами герои романов и повестей или же писатели и поэты, сколько эти качества, добрые качества и свойства благородной русской души. Поэтому конечно, вот такую прививку к добродетелям, к благородству, к красоте нравственной и духовной красоте вот могла выдавать школа через уроки литературы и истории. К сожалению, историков у меня таких не было, вся история – это сплошные какие-то события там, собственно, людей в истории мало мне представляли на этих уроках. Как сегодняшняя школа, я не знаю. Хотя я так вот после уже слышал немало о учителях историках, которые как раз акцент основной делали не на событиях исторических и тем более не на каких-нибудь интрижных фабулах в истории, а первое внимание уделяли как раз лучшим людям истории, благодаря которым собственно Россия жила, есть и надеюсь, надеемся, будет.
Ну вот, поэтому получается, что вот если мы говорим о людях, то тогда соответственно, в нас эти люди остаются, прежде всего как образ вот благородства нравственной красоты и высоты и второе – это их заветы, заветы, которые они оставили в своих изречениях, в своих писаниях, в своих письмах, в своих устных ли словах, которые запомнили потоки и донесли до нас там в литературном виде.
Ну и неудивительно, что мы с вами, в общем-то имея по Божьему устроению свойства преподобничества, да, т. е. свойства уподобления – по образу Божьему и подобию сотворен человек, да, т. е. а подобие – это потребность уподобления. Этою потребностью мы тоже всегда ищем делать жизнь с кого. И поэтому это нам всем хорошо знакомо, что мы ценим и дорожим книгами, в которых написаны мудрые мысли, наставляющие нас на жизнь. И немало людей, которые имеют блокнотики и дневники с записями, где они вот такие наставления из разных книг как заветы авторов этих книг, записывают в свои блокнотики и потом руководствуются в своей жизни.
Итак, если значит, к нам поступают дети в детское поселение ради их гражданства, то мы опираемся в их гражданстве на свойства сыновства. А свойства сыновства оказывается, у всех крайне повреждены. В лучшем случае к нам поступают сироты, в худшем случае – вообще беспризорники, которым вообще дела нет до лучших людей Отечества, они кстати, по этому признаку можно легко обнаружить вот детей-беспризорников. И поэтому они еще реагируют на конкретных, реальных людей, которые перед ними, в частности воспитатели, руководство детского поселения или же всей трудовой дружины. И особенно они реагируют на старших, на старших себя подростков, подростков и юношества. Поэтому вот эта их потребность делать жизнь с кого, и потребность уподобления – она разворачивается на близкие возрасты к себе, старшие, но близкие к себе возрасты.
Беспризорник – он в итоге имеет горизонтальные отношения и чуть-чуть вертикальные. Горизонтальные – это со своими сверстниками, где тоже вступают в действие законы силы и власти. Более сильный характером, более яркий своими дарованиями оказывается среди сверстников предводителем, не потому что он сам это заработал или же поставил себя так, а потому что за ним идут те, кто имеет меньшее – они в этом, в этой потребности делать жизнь с кого, идут за большим. И поэтому они невольно сами бессознательно делают его своим предводителем. А в конечном итоге официально как бы сознательно объявляют его своим старшим. Если там начинаются какие-нибудь выборы старшего, там в семейке, в отряде, то они выдвигают, все остальные ребята выдвигают того, кто для них как раз авторитет. Так идет в своей среде. Ну и тем более, вот это уподобление – оно обращено в вертикальном направлении к ребятам, более старшим. При этом беспризорнику руководствуется в этом выборе и в этом поставлении для себя более старшего своими собственными, своей собственной жизненностью, т. е. в чем он сам жизненен, то, в том он хочет уподобляться в других. Ну, отсюда вот если опытные педагоги, например, что делают – они наблюдают за детьми, за их предпочтениями и выбором. В предпочтениях и выборах ребенок весь себя обнаруживает и открывает, какие занятия он больше предпочитает, если так их свободно отпустить, пожить день-два, то вы увидите, что дети легко в итоге сформируют некую среду свою, в которой воцарятся определенные занятия, как принятые всеми, воцарятся определенные иерархии между детьми, ну, так вот если социопсихологии, которые изучают эти все явления – они знают, что это в течении трех-пяти дней вообще в любой детской среде первичная такая устроение, организация детской среды образуется сама собой. И при этом по предпочтениям вот, чем жить и чем заниматься – сразу образуется такая вот парабола – число детей, которые выдвигаются значит. Или можно треугольник нарисовать, да, треугольник. Треугольник, в котором на вершину попадает всеми предпочитаемый ребенок или подросток, именно по всеми вернее выбираемый, выдвигаемый ребенок по их главным предпочтениям. Если главное предпочтение – это вольница, соответственно, наиболее вольный и сильный в этой вольности оказывается выдвинут на первые роли. Вторые роли занимают разные те, которые пользуются этим положением, вот, но имеют тоже сами сильную выраженность этой вольности, третьи уже становятся подчиненные им, а уже вот четвертая категория детей – это уже всеми попираемые, это так называемые изгои – таких обычно так всегда в любой группе один-два вот выделяются на периферию общения. При этом сам этот изгой – он тоже, того же предпочтения, т. е. он тоже любит вольницу, желает быть вольным, но слаб в характере и поэтому не может устойчиво проявлять это от себя, сам он не способен устойчиво держаться вольности.
Ну и подобным образом там различные другие там предпочтения. Если же в их среде вдруг оказываются дети других предпочтений, то они обычно образуют тогда группу там 10-15 человек или это класс если, то это 30 человек и 20 человек, то он образует некий такой многопиковый горный хребет, как бы, образ если так – хребта – не одна пирамида, а несколько пирамидок, одна в другую вставляющаяся и своими меньшими пиками, меньшими вершинками торчащая с боков и с разных сторон, то сообразуются такие многосложные, наложенные друг на друга пирамидки, вот. Особенно в классах это если наблюдать за детьми, то мы увидим, что весь класс – это где-то порядка пяти-семи таких пирамидок, встроенных одна в другую. Ну а пики эти все торчат, потому что те, кого они выдвинули, как ведущих своих первых лидеров своих – они все видны в классе активно, а вокруг них там своя маленькая или большая пирамидка. При этом пирамидки в составе этих детей – они накладываются друг на друга, потому что некоторые дети в нижних частях пирамидок – они принадлежат сразу двум, трем пирамидкам, вот, а изгой – вообще он может бегать между всеми пирамидками и там и там везде как бы пристраиваться, но везде он на самом деле ищет по своим предпочтениям он все равно ищет свою пирамидку, поэтому то, что он находится в нижнем положении этой пирамидки – это просто слабость его характера – только и всего, или же забитость в своей семье дома родителями, в результате он униженный дома, униженным продолжает быть и среди сверстников. Но так как у него тоже есть то же самые предпочтения, что по которому формируются те или иные пирамидки отношений, общений, группки, то попробуйте его оттуда вынуть, попробуйте его там защищать – вы вдруг обнаружите, что первым противником вашей защиты и агрессором против вашего желания ему помочь будет этот самый изгой. Почему? – А потому что он и так кое-как там своими предпочтениями он точно совпадает с этими пирамидками, но по своему характеру он кое-как прилепился к ним, а вы вдруг раз – его выделяете оттуда, пытаетесь там как-то его возвысить, поднять, заставить всех остальных его признавать, уважать. А для него это – вырвать его из его предпочтения. Он-то хочет быть таким же вольным, как и вся пирамидка вольности или же таким же там рыбаком как пирамидка рыбаков, или же таким же обзыванцем всех на все как эти обзыванцы, особенно девочки – такая формируется такая пирамидка обзыванцев-девочек вот. Он хочет быть там, а мы вдруг его – раз – и выделяем. И поэтому когда вот воспитатель не понимает этой, этого момента, чтобы предпочтением он на самом деле в своей среде, а по характеру он – да, в нижней позиции находится в пирамидке, то конечно же что-либо сделать здесь очень трудно.
Ну вот, такая вот пирамидальное, страстное устроение вообще детской среды – это среда горизонтальная. А если еще в ней разного возраста, то тогда появляются еще вертикальные пирамидки, где лидеры становятся конечно же, уже старшие по возрасту подростки и юноши и девушки. Во дворах иногда формируются такие есть взрослые, зрелого возраста люди, зрелого возраста мужчины и женщины, особенно мужчины, с задержкой развития, которые в своей взрослой среде не могут состояться, а зато в подростково-юношеской среде активно состаиваются, да еще они часто бывают такого рецидивного характера. И в результате они формируют вокруг себя разные полубандитские, полухулиганские группировки в на улицах. Женские группировки – они обычно бывают скрытые, тоже по подъездам, по квартирам образуются – женщины тоже формируют вокруг себя такие группировки из подростков-девочек. Ну вот, это все среда беспризорников или же сирот, там нету ни одного сына.
Задача же наша совсем другая – начать пробуждать их сыновние качества, сыновние свойства. И придется работать не только уже с сыновством гражданским, и тем более с сыновством церковным, но непременно надобно будет работать и трудиться с сыновством семейным, потому что если вопреки пробуждению семейного сыновства мы начнем с вами заниматься гражданским сыновством, – мы с вами получим нечто, что имеет мать, выгнавшая отца из дому, настроившая детей своих против отца и теперь как бы имеющая их своими детьми для себя в своем доме, а на самом деле оказывается, они к отцу беспризорники и таковые же беспризорники к матери. А все то, что она имеет от них к себе – это оказывается, ложное подставленное поведение детей, либо их чувственные привязанности к матери, либо зависимости от нее, либо страх перед нею и фактически мать вместо сыновства занимается постоянным формированием различных мотиваций, обращенных к ней со стороны детей. И некоторые матери, да, имеют очень такую в этом плане мастерство очень такое выраженное. А сыновства там нету.
Так вот, если не заниматься теперь с этими детьми их действительным сыновством, то тогда сложится здесь, в детском поселении, отношения как раз тоже такие же подменные, и они также будут с вами, с воспитателями, будут также, как со своими матерями, где-то будут подыгрывать ради своих интересов, т. е. ради своих предпочтений по жизни, где-то будут невольно вплетаться в и откликаться мотивами, которые будут формировать сами воспитатели, а где-то будут просто бояться из-за дисциплинарной и организационной сила самого воспитателя.
Трагедия нашего сегодняшнего времени на мой взгляд сейчас заключается в том, что именно эта подмена и происходит сейчас во всех внесемейных детских учреждениях. В первую очередь – это детские сады и школы, затем различные детские лагеря летние. Может быть, лучше ситуация в воскресных школах? – Нет, ничего подобного. В воскресных школах тоже происходит все то же самое. Единственно только лишь – там больше открытости в отношениях друг с другом может быть, больше искренности, расположенности друг ко другу старших, учителей воскресной школы к детям, но вот механизмы взаимоотношений, взаимодействий, которые, которыми откликаются и входят в отношения дети и входят в отношения со своими учителями и воспитателями в воскресных школах – они все остаются на месте и никуда не деваются, и они и эти механизмы почти не замечают или же не отдают отчета в них сами учителя воскресных школ. А где-то и сами тоже в этом же пребывают.
Что изменится, если мы с вами начнем заниматься собственно сыновством, семейным и сыновством гражданским? Ну вот, если обратиться к всему опыту, который у нас был в советской реальности и который сейчас пока продолжает тоже по накатанной жить и действовать российской реальности, то все воспитание шло на примере героев. Герой нашего времени, герой ситуации, герой блокады там, герой труда, герой войны. Вопрос: есть ли что-нибудь в сыновстве, которое реагирует на героя?
(Кто-то из студентов, точно не слышно) – Свойство уподобления.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну, т. е. папа – мой герой, мама – моя героиня. А можно назвать папу – мой герой, герой моего времени, мой папа. Для меня герой – это мой папа, для меня героиня – это моя мама.
Сергей Мануйленко: Ну мама-героиня – также можно сказать.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Если ты так ее возводишь, то что происходит с твоим сыновством? Вслушайтесь, что происходит с сыновством, если вы действительно соглашаетесь и говорите, что да – мама моя, это моя героиня или мама – моя героиня.
Сергей Мануйленко: Любовь к ней еще больше происходит.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Так, еще что?
(Кто-то из студентов, точно не слышно): Что-то не то происходит.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Вот что?
Анна Алексеевна: Какое-то отчуждение, чем-то другим занята, не тобою, едино теряется.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Т. е. как герой – она значит, не в отношениях с тобою, да, оказывается, т. е. в отношениях с тобою она все-таки же мама или папа же, и отец, который занят твоим жизненным путем, если он отец и не только папа, и мать, если не только мама, а еще мать – она занята твоим жизненным путем. И как занимающаяся тобою и занятая твоим жизненным путем, она является ли для тебя героем? Победила тебя, преодолела тебя, героически взяла редут твоего характера – так, да? Героически вообще сделалась, т. е. героические труды вложила и поэтому сделалась героем труда по воспитанию тебя.
Сергей Мануйленко: Не, ну почему по воспитанию, если она родила там может какого-то ребенка там, это и она родила?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Речь же идет о твоем сыновстве и твои отношения с нею. Где в отношениях с тобою она становится для тебя героиней? С тобою в отношениях? Ведь герой – это та, которая преодолела что? И чем более тяжелое пришлось преодолевать… Конечно, можно в этом смысле сказать, что да, у меня такой тугой характер был, а мама меня все равно переехала. В этом смысле она у меня – героиня. А папа – он всегда меня переезжает, но я никогда не даюсь, и ему это сто́ит очень больших трудов, ну, он все равно переезжает, поэтому он – герой. В битве со мною он – герой – так? Будут ли тогда сохраняться эти сыновние отношения? Конечно же, нет, видите. Т. е. здесь видимо, если я все-таки говорю про отца, как про героя и мать про героя, то здесь речь идет действительно, как Анна Алексеевна говорит, что о каких-то обстоятельствах, где нету наших отношений с ним, где отец мой проявился где-то в другом, в другой ситуации. Мать проявилась в какой-то другой среде. И там она действительно могла проявиться как герой. Например, на улице защитила сестренку от хулиганов и вела себя как герой, спасла кого-то или папа спас кого-то, и в этом смысле он вел себя как герой. Если я папу своего теперь начинаю чтить как героя, что происходит в моих сыновних отношениях, что с ними, с сыновними моими отношениями происходит?
Павлова Надежда: Папа где-то там, а я тут, т. е. теряется вот это – вместе, единение теряется.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Так, единение теряется, да. Т. е. вмешивается, как только мы начинаем кого-либо возносить, как героя, чтобы оставаться согласным с ним же, т. е. оставаться сопредельным по настроениям, необходимо начать гордиться героем. И действительно, если мы идем из гордости да, то папой-героем можно гордиться. И тогда будут отношения с папой. Точно также как папа может гордиться своим сыном и дочерью, да. Если он гордиться, то он может ему сказать: Я тебя вижу как героя, я горжусь тобою, как героем. Т. е. как только мы говорим о героизме, геройстве, то вольно или невольно начинается собственно говоря, гордость. И тогда отношения собственно сыновние исчезают.
Если же папа мною чтим, мама мною чтима, то тогда кто они для меня вот в проявлениях каких-то, чтимых проявлениях его? Кто они тогда будут для меня, каким словом я должен буду их назвать?
Анна Алексеевна: Мой папа, моя мама.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Да, это говорит о родстве и о единстве, да, но ничего не говорит о их доблести. А как доблестная мама, доблестный папа или как любвеобильный папа и терпеливый папа, долготерпеливая мама – кто она для меня тогда?
Павлова Надежда: Пример какой-то, как жить, как поступать.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Так, да. Теряются ли сами отношения с нею при этом?
Павлова Надежда: Нет.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Нет. А что с этими отношениями происходит, если она – пример?
Анна Алексеевна: Качественными становятся.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Качественные – раз. Еще?
Анна Алексеевна: Возрастают.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Усиливаются же, да. Если просто мама для меня – утешение, мама для меня радость, мама для меня – мир – одно. А мама для меня – пример, – есть разница? Где больше начинают отношения появляться?
Анна Алексеевна: Когда мама – пример.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Когда мама – пример. Т. е. здесь больше полнота, больше глубина отношений начинает быть, да. Эти отношения связывающие, привязывающие к ней? Вы связываете с нею, мамою, ее примером или вы свободны?
Анна Алексеевна: Свободны.
Протоиерей Анатолий Гармаев: Свободны при этом в этом стремлении к ней как к примеру, тому, что для вас являет. И при этом отношения с нею, как с матерью, усиливаются, углубляются, как с мамой, усиливаются, углубляются. Слышите, да? Т. е. эти отношения есть отношения уклада, это суть укладных отношений. Всякое вот горжение друг другом, которое появляется между людьми, оно начинает быть разрушительным для уклада, потому что тогда начинает появляться некоторая независимость друг друга, независимость того, кем я горжусь, от меня, независимость меня, гордящегося другим, вот, от меня, и в конечном итоге там же, там, где горжение, там начинаются эти самые пирамиды возникать, т. е. каждый человек становится пирамидою самостоятельною со своею вершиною, пиком в конечном итоге. В лучшем случае между ними может быть единство, т. е. единство взглядов, и они при этом гордятся друг другом, единство обычаев, единство традиций, которыми они жили, при этом гордятся друг другом; единство различное может быть, но единение – оно начинает исчезать, оно тает, оно становится сначала тонким, потом призрачным, потом в конечном итоге оно может вообще исчезнуть.
Поэтому когда дети приходят в сыновство гражданское на детском поселении, стоит очень серьезная задача: восстанавливая в них сыновние отношения к лучшими людьми, с лучшими людьми сначала поселения – воспитательской среды, ближней среды, которую они реально видят, затем с лучшими людьми нашего Отечества, с лучшими людьми нашей Церкви – с праведниками и святыми, одновременно надобно восстанавливать их отношения с родителями, с лучшим родителей, с лучшим в родителях. При этом не просто пробуждая в них уважение к родителям, потому что если только отдельные качества родителей будут выделяться, то они побуждают к себе уважение, хотя при этом родитель в целом может быть не почитаем и не любим, и я на родителя могу иметь обиду, раздражение, досаду, злобу, агрессию, но за какие-то его качества я его уважаю. И совсем иное: родитель может быть совершенно по качествам никакой, но я его чту, потому что он – мой родитель, он мой отец, моя мать. Поэтому вот само почитание – оно, его необходимо восстанавливать, вот и уже в этом почитании углублять это почитание через лучшее в родителях, т. е. фактически надобно восстанавливать уклад, укладные отношения в семье, одновременно вводя ребенка и в укладные отношения здесь, в поселении, ну а на самом деле конечно так, что сначала коли ребенок приехал на поселение, то вводя его в укладные отношения в поселении, а уже через это, эти укладные отношения с вами, с воспитателями дальше уже восстанавливать укладные отношения с родителями. И тогда эти два процесса – уклад домашний, уклад гражданский – они начнут друг другу помогать.
Мы видим, что вот уклад – это там, где появляются личные отношения. Но тогда, даже если мы вводим детей в Церковь, вот да, то рассказывая о святых, можно просто представить, преподать детям образ святого, который будет для них привлекателен, будет зовущим образом, будет звездою, будет интересным, занимательным, увлекательным, еще каким-то. Но чаще всего за такими отношениями со святым не возникает личных отношений с ним. И вот, оказывается, преподать святого в личные отношения и преподать святого как просто в интересный образ – это совершенно разное преподавание. И в связи с этим тогда и разное побуждается в ребенке. Личные отношения где начинаются? В нравственном уровне. Деятельный уровень уже не личностный. Он может быть отражением личностного, т. е. из нравственного к деятельному, т. е. в трудах мы ради кого-то делаем и для него делаем конкретно, хотя при этом если для кого мы делаем – отсутствует, то сама по себе способность трудиться, может быть, может остаться в голом виде. Поэтому начиная с деятельного уровня все остальные верхние уровни или характеры действований человека – это и душевные в том числе, и тем более прикладное и содержательное, организационно-дисциплинарный – они все не являются личностными, т. е. там нет личностных отношений между собой, между людьми. Вопрос: А какие же там интересно отношения складываются? И вот здесь очень важно, эту разницу эту услышать внутренне, что за отношения складываются, если мы идем в других уровнях, все вместе от всей души поем? Общность переживается, единодушие вроде бы переживается. А возникают ли при этом личностные отношения? Значит это, что попев вместе, пережив единодушие, мы после этого пойдем и остальные полдня или завтрашний день весь посвятим какой-то сестре, какому-то брату и будем для него все делать? – Вовсе нет, тем более в прикладном уровне. Мы вместе очень позанимались какими-то одними и теми же занятиями, делами, оба очень талантливые в этом, как сегодня очень много предпринимателей, вот, вместе же одним делом занялись там сразу эти компаньоны, да. А потом один другого расстрелял, когда началась дележка, предали, то просто расстреляли. Хотя они семь лет вместе единодушно, одним делом заняты и очень в прикладном одаренные, талантливые и в единстве даже пребывая, делали одно дело. Но как только дело дошло до разделения прибыли, один другого перестрелял.
Ну и также везде, т. е. мы, все наши отношения любого уровня, там содержательного, прикладного, ремесленного, какого угодно – они все неустойчивы, до поры, до времени, пока не наступят вам на мозоль – так да.
Анна Алексеевна: Ну а как тогда на кухне сделать так, чтобы это?
Протоиерей Анатолий Гармаев: Ну вот теперь давайте сначала ответьте на этот вопрос: чем же отличаются личностные отношения, вернее, что за отношения появляются в других уровнях, кроме нравственного? Что это за отношения там появляются, и они становятся оказывается, ложными, подменою? Мы их воспринимаем, как надежные отношения. Ведь компаньоны когда вкладываются в общее дело, а они причем иногда очень большие же состояния вкладывают в общее дело, они верят, что мы, это мой партнер надежный. А потом оказывается – совсем нет. Так вот, откуда возникло чувство, что надежные, откуда возникло чувство такого какого-то единения, которое казалось на самом деле ложным и что тогда за это чувство? Ну вот это как некое домашнее задание до следующего занятия.
Занятие тринадцатое: Устроение и методика детского поселения
часть 3
14.12.11
Итак, у нас сегодня 14 декабря, устроение и методика уроков, праздников и поселений. Мы продолжаем работу над устроением детских поселений, на прошлом занятии мы с вами говорили о восстановлении свойств сыновства, потому что без них практически не могут быть правдивые гражданские отношения между людьми, потому как ребенок, подросток выходит за пределы своей семьи, то он все равно выходит в отношения со старшими людьми или же, и если среди сверстников, то с наиболее одаренными сверстниками в плане прежде всего нравственном, деятельном и духовном. Потому как для нас важно, чтобы не только прежде всего не столько способность к устроению земного окружающего мира была бы развита в детях, над чем сейчас трудится весь светский мир, ибо из восьми черт характера, из восьми уровней глубины человека светский мир трудится над пятью – это душевным, прикладным, содержательным, организационным и дисциплинарным характером людей, в основе которых лежит сейчас развитие прикладных способностей в детях и подростках и содержательных, интеллектуальных способностей. Через это конечно же, люди устраивают окружающий внешний мир, в том числе и свои отношения выстраивают как некое внешнее условие для своего пребывания и жительства на земле. Отсюда различные сформировавшиеся государственные законы, разработанные и регламентирующие отношения людей между собой, ну а помимо это в самой среде человеческой непроизвольные правила приличия, которые так в каждом народе они свои, характерные для данного народа, и они сформировались десятилетиями, а то и веками, ну преимущественно сейчас в нынешнее последние десятки разные, несколько десятков лет, которые, благодаря которым в народе сохраняется некоторый баланс мира и ограждены люди от ссор, от явных проявлений там хулиганства, драк, ну в общественных местах с помощью государственных всяких разных систем устроено приличное поведение людей, потому что есть милиция, полиция, есть судебные органы, есть тюрьмы, есть различные меры наказаний там денежными штрафами, конфискацией имущества, т. е. все это в итоге поставляет человека в некоторую вынужденность исполнения правил мирных между собою.
Помимо этого во всяких разных группах, которые возникают на работе или у школьников в школе или же во дворе, возникают различные естественные нормы вот, как-то хранящие отношения между людьми. Ну прежде всего это иерархические отношения, которые формируются в виде пирамиды отношений, где во главе пирамиды становится некто, более сильный человек, в зависимости от культурного уровня, в котором формируется данная группа детей и подростков, молодежи или же взрослых – это сила разная у людей. Либо это наиболее интеллектуально одаренный человек, тогда соответственно, все остальные распределяются в меньшем интеллектуальном даровании, в меньших там знаниях, способностях, либо формируется группа вокруг лидера, который владеет там различными, разным юмором, в частности немало компаний образуется временных или постоянных образуется вокруг знатоков анекдотов и различных веселых интересных историй, исторического ли характера, либо сегодняшнего времени, либо политического характера, и тогда по отношению к нему тоже формируется пирамида менее знающих, совсем не знающих и рот разинув слушающих. Либо это в области какой-либо, какого-либо культурного направления, там, допустим, музыканты собираются в свою музыкальную среду или же знатоки литературных произведений, поэтов, поэзий, знатоки в живописи, либо это интеллектуалы вообще философского склада, тогда появляется философский кружок и тоже там люди распределяются по рангам. И наконец, уже такие некультурные группы – это по силе духа, силе характера, это наиболее такие духом властные и оголтелые становятся на вершину пирамиды, потом поменьше, менее наглые, хамовитые – за ними и в конечном итоге на низу этой пирамиды оказываются слабенькие духом дети, подростки, которые всем становятся пешками.
Ну и вообще уже самая крайняя такая вот форма – это чисто физическая сила, где в пирамиде, во главе пирамиды становится невоспитанный, необразованный, хамовитый, но физически очень сильный человек, ну и вслед за ним, значит соответственно, менее физически развитый и сильный. Таким образом обычно формируются группы в тюрьмах и в зонах тюремных, и таких людей, которые такого склада, их называют паханами.
Ну вот, какой бы, каким бы наполнением или качеством группа ни формировалась, вот, везде суть этой группы на ведение некоторого порядка, т. е. и каждый, занимая определенное место в этой пирамиде, знает свое референтное поведение, т. е. групповое поведение, и соответственно, несет эту свою роль, и пока он в ней, в общем, пирамида в итоге сохраняется. Как только в пирамиде начинаются претензии по горизонтали друг ко другу, то по горизонтали – это значит, в данном уровне оно ближе к центру или дальше от центра, т. е. ближе к этой вертикали власти пирамидной, либо дальше от этой вертикали власти. Либо еще более жесткие отношения начинаются, если начинаются притязания по вертикали, когда кто-то из нижнего слоя претендует на более высокий уровень. Наиболее жесткими становятся отношения, если появляется некто, кто претендует вообще на вершину этой пирамиды, тогда между двумя лидерами наступает сильнейшие ссоры вплоть до драк, ожесточенных таких отношений напряженных, в конечном итоге кто-то из них оказывается более сильным, побеждает в какой-то момент, и тогда пирамида снова становится мирной, успокоенной.
В детской среде, особенно вот в среде подростков, начиная где-то с 8 лет до 14-15 и особенно в девичьей среде пирамиды эти накладываются одна на другую, и поэтому вершинки – они остаются не соединенными в одну пирамиду, а уже нижние части пирамиды, начиная где-то с середины обычно – это уже люди, которые входят в разные пирамиды – они и в этой, и в другой, и в третьей пирамиде могут находиться. И при этом иногда бывает, что они в других пирамидах занимают иное положение, чем в предыдущей. Так например, интеллектуально более сильный человек в пирамиде интеллектуальной оказывается на верхних планках, а в пирамиде, где по физической силе, он слабенький, оказывается порою даже в самом низу. Соответственно тогда человек старается все время не только быть обязательно в какой-либо пирамиде, это потому что это позволяет ему иметь мирные отношения, некоторую стабильность обращения друг с другом, потому что точная роль его ему известна, он и согласно этой роли действует, и поведение его соответственное. А с другой стороны, он в пирамиде защищен, потому что есть верхние, которые его защищают его, нижнего, потому как любой нижележащий нужен в каждой пирамиде, ибо если вообще люди начнут уходить, то тогда верхним неким будет править и не над кем быть верхними. Поэтому верхний заинтересован в нижних ради того, чтобы было, кем управлять. Нижний заинтересован в верхних ради того, чтобы было, кому защищать. И мы видим, да, вот в прошлый раз я говорил, что даже человек и в самом нижнем слое, в роли изгоя, тем не менее он оказывается в пирамиде органично присутствующей, и для себя в выгодном условии находится. Попробуйте его оттуда вынуть – он первый на вас озлобится за это, потому что ввергнуть его в другую пирамиду – это для него огромное вообще, новое усилие, он должен отстаивать себя, он должен как-то там себя начать заново вести, заново сориентироваться – это очень сложный процесс, психологически часто невыносимый для людей нижней части пирамиды, поэтому они обычно боятся из одной пирамиды перейти в другую. Отсюда когда детей переводят из класса в класс или из школы в школу и особенно там дети военных, когда военные переезжают, то для многих детей это оказывается достаточно невыносимым и сильно расшатывает психику. Но это вот все отношения мира сего.
Наша же задача совсем иная – чтобы дети задействованы были в отношениях между собою из двух нижних уровней, т. е. из нравственного и деятельного. Если в среде вдруг появляется ребенок духовно уже пробужденный и духовно подкрепленный, то обычно эти дети не входят ни в какие пирамиды, потому как духовное пробуждение уже делает его принадлежащим Царству Небесному, а значит, не земным группам и он как-то себя ни с кем и нигде, ни в каких группах не находит и ни в какую группировку он все равно входить не будет. Ну и мы видим, что такие дети обычно бывают где-то в некотором роде где-то в одиночестве, практически все святые угодники Божии детство свое провели в отдалении от детских групп, от детской среды, некоторые из них были даже и по физическому своему и некоторому психическому состоянию, психологическому состоянию неспособными вообще входить в детскую среду. Сами хотели, может быть, где-то какой-то частью своего, своей душевности или же своего нравственного желания и стремления к ним, но по физическим ли недомоганиям не могли быть полноценными в детской среде, либо по различным психическим свойствам душевным не могли быть в детской среде. Так Господь сохраняет Своих духовно более одаренных и призванных к духовной жизни детей, а дети сами уже принадлежат иному Царству, Царству Небесному, хотя и продолжают, хотя и родились здесь, на земле, и живут на земле.
А вот дети нравственного и деятельного уровня, характера – они как раз тоже выделяются обычно в среде своей как раз такой расположенностью к сверстникам, но более всего выраженной расположенностью к старшим, т. е. будучи сыновьями в своей семье, они несут сыновние свойства и этими же сыновними свойствами они, выйдя за пределы семьи, обращаются к старшим. Поэтому прежде всего это – почитание старших и потребность быть едино с ними в мире, как минимум с ними, в согласии по поведению и по содержанию.
Далее есть глубокая внутренняя потребность преемственности, и поэтому внутренний слух – имеющий уши, да слышит – это как раз потребность преемственности, о которой говорит Господь, воспринимать Божьи дарования в старших людях. И имеющий слух – он эти дарования старших слышит, а что это значит? Он распознает их, вот, влечется к ним, благоговеет перед ними и созерцая их, любит эти качества и свойства в старших людях, это могут быть и старшие подростки, и старшее юношество, тем более взрослые люди и имеют потребности самому быть таким и нести в себе эти же качества и свойства. Это относится как к духовной преемственности, значит, к преемственности духовных дарований, так особенно для детей и подростков это нравственная преемственность, вот, различные свойства и качества, опять же сыновние, затем гражданские, трудовые и ратные качества. И плюс качество гражданской общности, заботы, внимания, чуткости друг ко другу, великодушия, радушия, все, что создает в итоге ладные собрания людей. И вот это умение составлять единение человеческое своими собственными душевными дарованиями и особенно нравственными дарованиями заботы, попечения, внимания, создавать лад и ладные отношения, и в итоге собрание, в которое, которое едино – конечно же, вот к таким свойствам старших людей тянется ребенок, подросток своим сыновним, своей сыновней потребностью быть едино с ним, и самому быть источником такого единения вокруг людей.
Еще четвертое свойство мы видим – это ходить заветами родителей. В данном случае тоже такая глубокая восприимчивость наставлений и слов, заветов старших людей – тоже способность и услышать эти заветы, эти наставления, способность соответственно воспринять и по ним ходить и устраивать весь характер своих поступков, поведения в жизни.
Ну и наконец, пятое свойство – это забота о старших, внимание, чуткость к ним, готовность послужить, угодить вот. Она идет от сыновнего в семье, а затем продолжается уже как сына Отечества, сына данного, данной общины, данного прихода, сын прихода. Ну более как-то в советский период известно такое выражение, как «сын полка», – там некий мальчик, оказавшийся сиротою, был принят полком, и полк его воспитал. И все любили его, но самое главное здесь не в этом даже дело, сколько сам этот ребенок – он любит со старших, и вот это его сыновнее отношение к старшим – оно как раз давало встроенность такую вот, органическую, нравственную встроенность в структуру полка. А полк, т. е. взрослые люди и офицеры, и солдаты – они как-то вдруг себя почувствовали отцами по отношению к этому мальчику, отцами, значит, наставниками и попечителями о нем. И в результате оказывается вот через ребенка, появившегося в полку во взрослых людях сквозь их суровость, сквозь их жесткость характера порою, и некоторым даже жестокость, ожесточение, начинала вдруг пробиваться отцовская теплота, вот человеческое радушие, чуткость, внимание, забота. И вот появление такого мальчика в некоторых полках совсем меняло климат в самом полку. Люди становились вдруг теплее не только, став теплыми по отношению к нему, неожиданно становились теплее друг ко другу и начинали быть в них самих сыновние и отеческие пробуждения, которые здесь в условиях армейских создавали как раз ту гражданскую полноту взаимности, взаимоучастия и жизни сообща, которая должна быть естественно свойственна всякому собранию людей, людей Божьих. Ну вот это все по причине нравственного устроения. Естественно, что там, где вот появляются сыновья, там между ними появляется братолюбие, потому что не могут, неоткуда взяться братству, если нету сыновей. Соответственно, неоткуда взяться сестричеству, если нету дочерей. И сегодняшняя ситуация таких ссоры, непонимания, взаимных наездов друг на друга – она связана с тем, что в нравственном плане современные люди практически потеряны и нравственный уровень не сформирован, не развит в семьях. В результате, выходя за пределы семьи, вступая в отношения гражданские между собою, современные люди преимущественно живут во внешних пяти уровнях жизни, соответственно и отсюда весь строй и характер их отношений
Но так, как человек еще и поврежден, то поэтому в нем самолюбие, отсюда гордость и самоугодие, отсюда всякое обслуживание самого себя и привлечение, и поставление всех вокруг в обслуживание себя, то поэтому всеми этими дарованиями пяти внешних уровней оказывается, каждый человек начинает собственно заниматься утверждением себя в окружающей среде и устроением всех вокруг себя в пользу свою. Вот, что такое светсткие отношения и светские ценности. Но если в них начинают появляться нравственные люди, нравственные дети и подростки, то постепенно чем большая сила нравственная у таких подростков и детей, чем более они независимы от такого самолюбивого и самоугодного обращения окружающей среды их сверстников, тем более уверенно они начинают влиять и на саму среду сверстников, потому что так же как вот и сын полка растепляет людей по отношению к себе, а потом теплыми становятся отношения между ними, так и нравственный ребенок, появившийся в среде, если он в этом, причем долго пребывает среди них, то в конечном итоге это нравственная сила его побуждает нравственные пробуждения в остальных и потепляются сначала отношения с ним, а потом и между собою у всех остальных. Правда, для такого вот пробуждения должны быть два условия: одно – это внутреннее, вернее нравственная сила и глубина этой силы так, что его не сбить будет, – этого подростка в его нравственных расположениях и отношениях с окружающими, сверстниками. А второе – это долгота его пребывания. Потому что в этой долготе пребывания подросток этот или ребенок проходит несколько этапов своего присутствия в этой среде. Значит, первый этап – это неприязнь и непризнание его. Потому что это явно не те ценности вдруг вошли вместе с ним в среду светски устроенных детей и подростков, и ну естественно, самолюбивое отношение к иным ценностям – это брезгливость, это в лучшем случае снисходительность, а в худшем случае это просто отвращение и ненависть. И вот, это отношение он, нравственный ребенок встретит в среде, в которую он попадет. Однако, тем не менее, если он все-таки в силе нравственной – он остается верен сам себе, то со временем начинается пробуждение то одного, то другого, наконец, третьего, потепление вот в окружающих и наступает второй период, когда отдельными вот поступками своими он оказывается очень вовремя утешающим или же вовремя помогающим – помог, оказался прямо в самый нужный момент, утешил. Или же порадовался вместе с другим. Остальные не поняли радости одного, а этот понял и порадовался вместе.
Вот такие отдельные участия, проявления участия к людям группы, детям группы и некоторое неожиданное открытие для себя этого нравственного ребенка со стороны каждого члена группы. Значит, поэтому открытие в нем нравственного, как ценного через личные какие-то такие вот пережитые помощь и участие – это второй период. Третий период накопления этих вот таких участий ребенка нравственного, а соответственно во всех остальных накопление его участия, случаев его участия и отсюда в этом третьем периоде идет достаточно серьезное потепление как по отношению к нему так и в целом потепление отношений между собою, потому что потепление связано с пробуждением самих этих детей и подростков группы в нравственном их характере.
Ну и наконец, четвертый этап может оказаться, что он может в итоге сделаться лидером в нравственном вот отношении и обращении. Сначала скрытым лидером, потому что так все еще побаиваются прежнего, внешнего лидера, вот, но и внешний лидер уже так теплый по отношению к нравственному ребенку. И поэтому все тихо скрыто, но как-то повернуты в сторону нравственного ребенка и всегда оглядываются на него. А в конечном итоге это становится уже видимым лидерством.
За время летнего поселения, за эти двадцать дней естественно, что все эти этапы нравственные дети пройти не могут. Процесс этот, если он самопроизвольно идет, он очень долгий, растягивается на месяц, а иногда даже на год и больше. Все зависит от того, насколько жесткими и отрицательно сильными являются вот лидеры данной группировки. Что же тогда делает воспитатель? Важно, во-первых, видеть эти группировки, потому что в поселении они непременно сразу же возникают, в каждой даже маленькой семейке, всего лишь казалось бы пять человек в семейке, семь-девять, там где семь и девять – там уже будет две группировки возникать, а то и в иной раз бывает, особенно среди девочек, это может быть и три группировки возникнуть, три пирамиды. И надобно замечать: есть ли среди детей тот ребенок, который все-таки несет в себе сыновние качества. Мы должны сказать, что практически на сегодня, почти невозможно их найти. В большинстве своем сегодня сейчас родители в такой нравственной дебелости, что отцов и матерей почти нет, в лучшем случае мамы и папы, т. е. те, мамы и папы – это те, которые могут поддержать ребенка на данный момент, на данный день и на ближайшее время, т. е. поддержать, придать сил, приласкать, любить, быть ему покровом уютным душевным, нравственной заботой. Но ни мама, ни папа не ведают о жизненных путях ребенка. Когда в сознании мамы и папы появляется жизненный путь ребенка, тогда мама становится матерью, папа становится отцом. Единственное, к сожалению, что жизненные пути конечно же, у многих вот детей сейчас обозначаются, у какой-то части детей обозначаются за счет родительского желания, чтобы ребенок у них обрел этот жизненный путь. Но мы вот сегодня видим – катастрофическая вообще потеря жизненных ориентиров, потерю жизненных ориентиров у старшеклассников. Многие из них в 8-9 классе не знают вообще, куда они дальше пойдут и что у них будет дальше после школы. Профессионально они не сориентированы, граждански не сориентированы по отношению к Отечеству, они не знают своего места, своего призвания в Отечестве вот да. Более того, даже не ведают своего призвания чисто супружеского, семейного. В чем дело, почему так? Это означает, что в их семье не было отцов и матерей, были мамы и папы, которые были заняты в своем попечении о телесном – это накормить, напоить, попечение о душевном – это чтобы создать некоторый душевный уют, ласку и мир в доме и в попечении профессиональном, т. е. о природных, прикладных дарованиях и интеллектуальных дарованиях своего ребенка, чтобы он хорошо учился в школе – вот и все. К сожалению, даже родители, которые желают, чтобы ребенок хорошо учился – они не вполне отдают себе отчета в том, что они не помогают ребенку найти и обрести свою профессию. Да, он осваивает предметы школьные, но только ровно в пределах темы, которая ему дается в школе. Где вот эти данные знания в физике, химии, в биологии или же литературы или истории пригодятся ему в жизни – подросток этого не ведает, потому что школа этим не занята, она сегодня профессионально детей, подростков не готовит. Предмет преподается таким образом, что он не освящает ни сегодняшние жизненные события и ситуации, поэтому ребенок не предметную успешность свою имеет только на уроках, да и в домашних занятиях с книжкою. Он вообще, а при этом одновременно жизнь его, бытовая жизнь и жизнь общенческая и общественная – она вся идет параллельно с этими предметам, никаких пересечений, никакой взаимосвязи между ними нет. Единственно только лишь вот эти олимпиады сейчас сегодня как-то открывают и детям некоторую общественную значимость того или иного предмета, т. е. он выходит со знаниями предметными, за пределы предмета выходит уже в общество. И в обществе начинает занимать какие-то места в олимпиадах. Вот этот вот выход в общество и в обществе занятие уже какого-то определенного места с помощью предмета или благодаря предмету – вот единственный момент социализации детей и подростков, который они сейчас имеют в школе. А так вообще во всем остальном эти предметные знания никак не ориентируют ребенка в его будничной жизни – это раз. Второе: даже те, которые на олимпиадах, казалось бы, успевают и выигрывают – тем не менее они все равно в профессиональном плане не сориентированы. В лучшем случае они сориентированы – в какой институт дальше им идти, потому что если он был победителем в математике, значит, соответственно, надо и дальше идти туда, где эту математику продолжают преподавать. О том, что математика является профессией, и эта профессия является гражданским вообще призванием, а значит, служением людям – у него даже этого близко нету. Сегодня у современных подростков на 99,9% у старших подростков нет никакой гражданской позиции в отношениях с предметами.
Неудивительно, что даже если человек, закончивший институт с таким отношением к предмету и закончивший даже с красным дипломом потом вдруг оказывается растерянным вообще: а куда ему дальше идти, он все время занимался успешным освоением содержания, потом выдачей его в ответ и получением за это оценки. А брать это содержание не для того, чтобы оно оценку принесло, а чтобы этим содержанием послужить кому-то – ему таких ситуаций никто не задавал. Более того, что оказывается, его обучали профессии для того, чтобы потом на производстве трудиться и там создавать какие-то блага для материальных благ для народа – этого ему тоже никто не говорил. Тем более, это вообще не поставлено, не воспитано в нем. Поэтому естественно, что такой подросток или молодой человек, закончивший институт – он после института не знает, куда дальше деваться. Большинство из них сразу, особенно в нынешних условиях, где обнаруживается, что с помощью институтского диплома много денег не заработаешь, а пойти простым устраивать какое-нибудь предприятие и торговать чем-нибудь – вот там деньги пойдут, – он запросто бросает все свое, свое институтское образование, вообще не жалеет об этом, потому что он собственно говоря и не готовился с этим институтским образованием куда-то дальше двигаться, в жизни обеспечивать себе жизненный путь, а вообще не сформированное никакое понятие о пути, и в сознании пути вообще тоже не существует. Он щепочка, которая брошена в поток жизни и поток жизненный его несет, а он там просто успевает ориентироваться в том месте, где он крутится в воде – вот и все, чему он научился. И в результате конечно, он запросто оставляет институтское образование, он даже его не помнит о том, что у него было когда-то. А всего лишь прошло там три-четыре года после института, и он с красным дипломом закончил – казалось бы. А теперь, будучи предпринимателем или же торговцем на рынке, да еще успешным, да еще зарабатывающим немалые деньги – одну квартиру купил, поменял уже несколько машин – весь такой успешный, ему и дела нет до того, что было у него в институте.
Вот, надо иметь в виду, что дети у нас попадают значит вот, в поселение с таким, в таком состоянии, т. е. у них нет, не было матерей и отцов, которые вывели бы их на жизненный путь, тем более не было христиан-матерей, не было христиан-отцов, которые вывели бы его на путь Господень. Потому что путь Господень выводит за пределы земной жизни, а все естественные пути – они обеспечивают жизнь, путь вернее жизненных в пределах до смерти. И вот одна из важных задач вообще поселения – это раскрыть вообще само понятие пути, затем сформировать мировоззрение, начать формировать мировоззрение о путях жизни, о том, что путь жизненный – это не есть просто поток жизни, в котором человек, как щепочка или как лодочка, крутится и несется этим потоком. Там, где мы выходим на жизненный путь, там надо уже идти, там надо преодолевать в себе что мешает двигаться по этому пути, надо воспитывать и формировать в себе те способности умения, которые позволяют по этому пути двигаться. Кроме того, надо иметь ориентиры в пути, вот, цели, надо иметь путеводителей – без них тоже практически, без проводников невозможно какие-то отдельные участки пути пройти, жизненного пути. А в каких-то местах пути требуются непосредственно и старшие. Одно дело – проводник, он просто показывает путь, а уж ты сам как умеешь, так и идешь. Там же, где есть такие участки пути, достаточно опасные и трудные, где обязательно должен быть наставник. Проводник недостаточен. Либо проводник-наставник должен быть, т. е. с функцией наставника, опытного человека, который проведет тебя через эти трудные участки пути, мало проведет, он тебя научит самому преодолевать эти трудные участки, даст тебе нужные умения, силы.
И в конечном итоге надобно дать в поселении сознать, что оказывается, сегодняшний день – это есть некий один из участков пути, что он уже поставлен, он уже призван идти по пути. Другое дело, что он этого не сознает. Но в действительности он призван быть на пути. Это значит, соответственно, уже сейчас этот путь у него происходит. Ради этого есть его родители, которых Бог дал ему. Они как минимум, проводники, сопровождающие его на пути, – те проводники, которые рядом несут питье и еду. Одновременно, они же несут и одежду необходимую, снабжают деньгами. Пусть они не наставники на этом пути, в то же время есть школа, где его уже обучают какому-то объему знаний, позволяющих потом использовать их на пути. И наконец, сейчас попав на поселение, они оказались у воспитателя, который прямо конкретно указует им на путь, рассказывает им об этом пути жизненном и говорит о путях Господних внутри жизненных путей, и говорят о пути грешника, который все время совлекает их с пути и естества, и тем более с пути Господнего.
Значит, вот, первое, над чем мы работаем – это над восстановлением и поддержанием свойств сыновства, при выходе за пределы семьи которые продолжают здесь быть, в жизни ребенка и подростка по отношению к людям, встречающимся на их жизненных путях. Второе – это раскрыть образ жизненных путей, в нем Господнего пути и дальше путь грешника, который мешает четырем предыдущим. При этом с одной стороны мы об этом просто говорим и о сыновстве, и о путях. С другой стороны, мы приводим их к разумению себя, как сына и как путника. И наконец, третье – мы даем реальный опыт проявления своего сыновства и проявление своего путничества. В конечном итоге внедряем в сознание или же вот открываем человеку такие слова, как путевый и беспутный. Путевый – значит освоенный на пути, да. Путник и беспутный – т. е. путник – это идущий на пути, поставленный на путь. А беспутный – вообще не подозревающий ни о каких путях. Кстати, слово путанный, путать – т. е. это значит сходить с пути и ходить кругами, петляя, совершать петли различные или же вообще терять ориентиры, терять цели в жизни, т. е. путаться. А вместе с тем еще и опутываться, запутываться, опутываться различными влечениями, греховными страстными движениями, запутаться – это значит, вообще отдаться и увлечься ими, т. е. путы, опять же, да, жизненные путы, путы характера, путы обстоятельств, путы отношений, которые сам же либо создал, либо откликнулся и вверг себя в эти отношения.
И вот когда мы начнем его знакомить уже с путями, то тут и обнаружится целая программа жизни, которую необходимо будет разворачивать и раскрывать этому ребенку и подростку. Программа в жизненном пути возрастном – это все возрастные периоды и этапы. И при этом можно быть на пути, а можно как щепочка или лодочка увлечься своим возрастным изменением, когда смотришь на человека – ему по внешнему виду уже 20-25, а по нравственному состоянию он еще 12-а то и 7-летний. Т. е. такая задержка развития нравственная, т. е. это значит, задержка, сейчас, к сожалению, почти все население страны пребывает в этой задержке развития, нравственного развития, проявляется это именно в том, что преимущественно все из семьи выходят не сыновьями и дочерьми, а сиротами, либо вообще еще хуже – беспризорниками. Соответственно, они таким же образом, т. е. мы все так себя и ведем в своем гражданстве, не знающи путей, не имеющие соответственно отсюда целей жизни, не имеющие ближайшие ориентиры, не умеющие стоять на пути, т. е. значит не умеющие созидать и возделывать землю, а значит и свои отношения и с людьми и с Богом.
Ну вот, и из всего этого такое, из всей этой задержки возрастного развития необходимо в нравственной задержке в возрастном развитии необходимо будет выводить или же ставить целую программу выхода для детей и подростков в их возрастном пути. Еще большая программа разворачивается в пути личности, где открывается для него его сыновство, которое оказывается, затем выходит в гражданство, где он тоже сын – вот эти свойства. Потом ну т. е. открывается ему правдивая чистота супружеских отношений, родительских, глубина и ответственность родительских умений и отношений. Ну и дальше оказывается, что невозможно ни в возрастном, ни в пути личности успешно двигаться как на пути, если нету свойств подвижника, поэтому есть еще путь подвижника, развитие подвижнических свойств и способностей. И на данный момент в каждом данном возрасте определенные подвижнические качества должны быть развиваемы, потому что когда он вступит уже дальше из своего юношеского возраста уже в состояние семьянина, образуется семья, он становится супругом, подвижничество супружеское иное, чем подвижничество юноши и девушки или же подвижничество подростка. Подвижничество подростка иное, чем подвижничество ребенка. Поэтому вот подвижничество на путях возрастных и подвижничество на путях личности разное и везде необходимо наставить на умения, пробудить ревность, дать ориентиры и цели, пробудить поиск, стремление, поиск лучшего и стремление к божественному или Богом данному, к божественному и к Богом данному. И тогда дальше еще выводить на путь Господень. Т. е. оказывается, ты не просто сейчас религиозный человек, но Господь тебя приуготавливает и уже ведет по пути Своему, хотя ты может быть, этого сейчас не подозреваешь, не ведаешь. Попал в православное поселение, потому что родители тебя отправили или же потому что друзья, сверстники вроде бы, верующие – ты вместе с ними. Или же – все верующие, но ни одного духовного, поэтому присутствуют здесь по религиозным потребностям. А сами религиозные потребности – они очень небольшие. И в основном эпизодические. Гром грянул – возникла религиозная потребность, и побежались скорее свечку ставить, молиться, просить. Гром прошел – все стало нормально, потребность исчезла, и поэтому собственно говоря и мне незачем религиозно жить. Молиться каждый день – но это если ты живешь в таком обществе и тогда есть у тебя общественная потребность быть согласным с нормами и правилами приличия данного общества. А если ты живешь у нас в России, где вокруг все соседи неверующие, и только лишь на верхнем этаже еще верующая семья, да ваша семья верующая – получается, что особо-то окружающая среда не требует от тебя религиозности. А семья наверху и наша своя собственная семья – они собственно, этих двух семей недостаточно, чтобы появилась бы внутренняя мотивированность, замотивированность вот религиозность поддерживать ради пребывания в их ценностях. Помимо этих двух семей – моей да верхнего этажа, полно вокруг семей, которые вообще этого в ценности не имеют. Поэтому откуда, с чего ради мне надобно религиозность брать в ценность? И только попадая вот в среду здесь, поселения, он вдруг обнаруживает, что здесь очень много религиозных детей, подростков. И тогда именно их религиозность становится мотивом или причиною, почему ему тоже надо быть религиозным. Но мы знаем, что религиозное чувство – оно не само по себе вот развивается. Если даже оно и есть, то оно развитие свое оно имеет от опоры на окружающих людей и на их мнения. И если окружающий религиозен, и тогда в их среде религиозным быть ценно, то отсюда религиозное чувство получает импульс к развитию. Если же нету окружения религиозного, то удержаться в религиозности можно только лишь дарованием самого религиозного чувства. Но очень мало сегодня таких детей, у которых есть достаточное дарование, чтобы в одиночку среди неверующих людей идти и хранить религиозное чувство, да еще и религиозное поведение. Поэтому быть христианином или не быть – у него вопрос не стоит. Если надо – буду, если не надо – зачем.
И вот здесь, попав, когда он попадает в христианскую среду, то задача как раз в том, чтобы сформировать в нем или же пробудить и развить в нем религиозное чувство в такую силу и в такую меру, чтобы он смог бы подвижнически поддерживать в себе это религиозное чувство, т. е. в одиночку, благодаря силам подвижническим мог двигаться в среде неверующих сверстников в классе, когда он из поселения вернется обратно, на улице и в среде своих родных и близких. Значит, просто поддерживать его религиозную жизнь на поселении недостаточно. Необходимо обязательно пробудить его подвижничество в сторону религиозной жизни и снабдить религиозную жизнь подвижническою ревностью. Тогда мы, да, поучаствуем в формировании в нем христианина, а соответственно, христианина, значит тогда пути Господнего и уже тут выход на путь Господень и последующие его приезды на детское поселение – это могут быть как раз уже различная помощь в участии, в становлении на путь и движение по пути.
Ну вот, теперь мы можем говорить уже о трех важнейших направлениях, которые задаются на поселении. Первое – это сыновство с его пятью свойствами, мы уже записали, да. Второе – это путь и вообще, само понятие пути, и наконец, сознание пути и потребность выхода на путь. И третье – это непосредственное движение в каждом из отдельных путей в преодолении, при преодолении пути грешника. Т. е. оказывается, само движение на пути имеет два аспекта активности, деятельной активности: один – это обретение умений вообще двигаться на пути, обретение цели и ориентиров, а второе – в силу того, что есть путь грешника и постоянный соблазн и более того, с силою и властью на путь грешника сбивает детей и подростков современная реальность, вот, то поэтому на пути оказывается, надо еще и преодолевать в себе самые различные неожиданные участки пути грешника. С одной стороны – это грешные участки, т. е. в виде неких таких болот, где можно обмирщиться и впасть в застой. С другой стороны – это есть крутые места пути, где может произойти откат от нравственного и религиозного пути. А третья сторона – путь грешника – он имеет сам, это же тоже путь, он имеет свои цели, свои стимулы, добиться власти, добиться богатства, добиться славы. И он может быть очень глубоко и серьезно как вложен и пробужден в самих детях, подростках уже их родителями, так и в современных условиях он постоянно побуждаем телевиением, телевизором, интернетом и всею сегодняшнею субкультурой. И поэтому встав на путь естества, а тем более на путь подвижника, путь Господень, ему постоянно придется преодолевать все явления пути грешника, не просто отдельные участки, грешные участки на пути в том или в другом, но и активные стремления пути грешника, которые в нем самом и извне и окружающими сверстниками и тем более, окружающими, всею социальною реальностью сегодняшнею. Ладно бы только чисто данного города или же данной деревни. А то же всей России, мало того – всего мира, весь мир сегодня на пути грешника. Вот уж действительно, как можно противостоять против этого, когда семь миллиардов идут по этому пути, а ты вдруг один или же вот тебя тут на поселении кто-то зовет идти вопреки этому пути. Как, откуда взять убеждения, что это правильно, если нету еще пробуждености христианской, пробужденности веры, т. е. если еще нет призывающей благодати? Весь мир кричит о том, что путь грешника – это выдающиеся достижения, выдающиеся возможности, которые открываются сегодня каждому человеку, потому что сегодня все границы мира все раскрыты – пожалуйста, иди и осваивай и побеждай, добивайся успеха. И вдруг какая-то небольшая часть людей и какая-то группа людей ему говорит о пути Господнем, зовет его на этот путь. И конечно же, в религиозном чувстве, которое опирается на содействие окружающей среды, очень трудно повернуться в сторону малой кучки людей по сравнению с огромным количеством, миллионами, миллиардами исчисляемого народа, которые идут вообще мимо Православия, тем более мимо реального, действенного Православия.
Вот, поэтому конечно вот, третье направление, в котором мы раскрываем и выводим подростка и ребенка на пути естества, а затем на путь Господень, оказывается чрезвычайно трудным там, где мы сталкиваемся вдруг с контрдействием пути грешника. Если ставить такую программу на детском поселении, то естественно, что она нам сразу открывает возможность развивающего вот сопровождения детей и подростков в летнем поселении из года в год, когда мы ориентированы не на устроение одного и того же типа поселения каждый год все то же самое. Когда появляется поселение первого класса, второго класса, третьего, десятого, одиннадцатого класса, когда мы ну уже и сегодня мы с вами видим, что действительно надо распознать, составлять поселение для детей 7-9 лет, до 10-ти и некоторым иногда, потом другая группа детей – это 10-13 лет, 10-12 преимущественно. И совсем другая группа детей – это 12-13 особенно – 15-16 лет. И уже поселение для молодежи. Т. е. оказывается, возрастные характеристики – они требуют от нас разного типа поселений детских, летних. Учитывая, что наш ребенок, который пришел в семилетнем возрасте на поселение, из года в год развивается и переходит из одного возрастного периода в другой, если мы хотели бы, чтобы он, участвовать в его жизненном пути, то соответственно тогда мы должны точно его готовить к переходу из поселения одного возраста в поселение другого возраста. И тогда вот ориентированность подростка на жизненных путях одновременно становится ориентированностью его в прохождении поселений иного возраста. Так уже появляется целая система поселений, которые действуют одновременно, но состав в них разно, иной, отличающихся возрастов. Это возрастные составы. И при этом каждый ребенок, вступивший уже в 7 лет в поселение детское, уже сообщается о том, что, ему уже сообщается о том, что есть такая перспектива. Еще два года – нынешний год и еще 2 года до 10-летнего возраста ему ездить в поселение данного типа, данного возраста, а уже с 10-ти лет он попадает в поселение 10-12 лет. А уже потом с 12 лет он попадет в поселение уже подростковое. А уже с 15 лет он попадет в поселение уже юношеское. И если мы так сориентируем со стороны жизненного пути каждого ребенка, попадающего к нам в поселение, в каком бы он в возрасте и в какой бы группе возрастной он ни попал, то дальше открывается совершенно четкая ясная возможность составления самой программы этих поселений. Это не просто поселение, на котором мы воспитываем или же поддерживаем какие-то отдельные качества, свойства, там решимость или же легкость воли на отклик, на нужду. Нет, это становится серьезным сопровождением развития ребенка и подростка на его жизненных путях. Но тогда надо выделять уже – какие конкретные качества жизненных путей должны, вернее, по естеству осваивает подросток, так Богом заложено – в том или ином возрасте, ребенок, подросток, юноша, какими тогда действиями мы эти качества можем тогда в них развивать в рамках поселения, и какая среда и условия для этого необходимо должны создаваться.
Вот если с этой стороны подойти к нашему сегодняшнему поселению, то мы увидим – да, современное поселение у нас оно имеет одногодичный характер, даже одномесячный характер, т. е. оно ориентировано на, правда, есть два вида: есть трудовая дружина для старших и есть детское поселение. Возрастная разность небольшая есть. В ней явно разность возрастная есть, но небольшая в том смысле, что характер возрастов требует большего дробления возрастных поселений, нежели сейчас. И второе – само детское поселение – оно сориентировано на один вид поселения, вот с одним набором его различных занятий и действий и этот набор повторяется из года в год, т. е. фактически со стороны жизненного пути поселение не устроено никак. Оно в связи с этим оно оказывается у нас поселением первого опыта. Если мы с вами теперь перейдем к педсобытию, то педсобытие мы после лона отношений, да, идет первый этап. Идет второй этап – это созидаемый образ, формирование созидаемого образа. А он начинается с первичного опыта, когда дети и подростки должны пережить опыт иной среды, иных отношений и иных целей и задач в жизни. Да, в этом плане наше поселение выполняет свою задачу, они попадают сюда и действительно переживают нечто иное, то же самое, как сейчас на сборе дети вдруг обнаружили, что оказывается, могут быть иные отношения, может быть вообще иная, иное настроение, иная среда, иной вообще тон и строй жизни может быть. Но они это пережили как первый опыт. Когда же дети попадают на поселение многократно, то они продолжают попадать на то же самое поселение, которое им повторно дается тот же опыт.
Поселение другого класса уже, т. е. если это первый класс – опыт, то второй класс – это уже проба первая. Поселение, в котором дети сами бы захотели пробовать повторить этот опыт. Но в этом смысле конечно же, вот те дети, которые второй и третий раз приезжают – они как раз приезжают на пробу первую, они хотят повторить предыдущий опыт. А вот дальше идет проба вторая – это развитие опыта. И вот поселения в развитии опыта у нас уже нету. А за развитием опыта есть еще зачин, да, когда уже ребенок попадает в пережитое как в такую необходимость в своем характере, с которой он больше уже не сойдет, он будет обязательно в ней развиваться дальше, качество, которое теперь воспринято в необходимости. Ну вот, тем более конечно, до такого поселения мы с вами не добрались и не дошли, хотя вот точно также, как на поселениях семейных может быть перспектива сопровождения семьи на всем жизненном пути, когда они каждый год или же через год или через два года на третий могут приезжать на поселение и поддерживаться и подкрепляться в своем том или ином новом периоде развития семьи, так же и здесь каждый ребенок и подросток и юноша могут приезжать на поселение да, ради своего нравственного и духовного развития, т.е. развития своего жизненного пути и пути Господнего в жизненных путях. Ну и тогда конечно же могут быть поселения вот, которые и тех детей выводят до образования каждым из них своей семьи. Когда же образуется у него семья, то дальше уже он переходит на поселение семейное. А так до этого он, получается будет идти в поселениях детских, подростковых и юношеских. Образовалась семья – он попадает в поселение семейное, дальше сопровождение устроителей семейного поселения уже идет до самой старости. Скорее всего, вот в старости – там требуется ему еще один вид поселения, потому что там уже и семья вроде бы закончилась, чаще всего они уже так даже и одинокими остаются, вот и тогда требуется еще третий вид поселения – это поселение стариков и инвалидов. И тоже имеющее свою перспективу из года в год развития.
Ну вот. Какие вопросы? Там время позволяет нам еще? Все закончилось, ну тогда на том закончим.
Занятие четырнадцатое: Устроение и методика детского поселения
часть 4
15.12.11
Сегодня у нас 15 декабря, устроение и методика уроков, праздников и поселений. Ну вот, сегодня завершающая тема и в ней еще скажем о воспитании личности в детском поселении. Под личностью мы разумеем по святителю Феофану человека, имеющего три свойства, это сознание или разумение себя, жизни, имеется в виду жизненных путей своих, да, дел, событий. При этом под делами мы имеем в виду все, что совершается вне, как результат, а события – это то бытие друг с другом или со-бытие, совместное бытие, в котором меняется сам человек.
Второе свойство – это разумно-свободная самостоятельность, т. е. это способность от себя лично исполнять как жизненный путь, так и конкретные дела и события в этом жизненном пути. При этом разумное – это значит, чтобы оно не было перехвачено различными мокротными, как говорит святитель Нифонт, мокротными настроениями, т. е. греховными, страстными, а значит, в согласии с замыслами Божиими во исполнение заповедей Божиих. Свободно – это значит, не вступая в страстный плен, в плен страстных отношений, связей и соответственно в самом себе не перехватываясь греховными настроениями и страстями.
И третье свойство – это жизненность, т. е. с любовью присутствие во всяком событии и деле. Надо отличать от живости, потому что живость может быть страстной, чувственной, плотяной. Жизненность любви – она нравственна, т. е. исходит от тех призваний, которые Бог вложил в человека и соответственно, коль мы все равно повреждены в этих призваниях своих, призваниях любви, то и в церковной своей жизни мы очищаемся от греха, соответственно страстей, от проклятия, т. е. от некоторой заданности и закрепленности вот наших, вернее нашей заданной и закрепленной подчиненности стихиям внешней природы, внутри себя привычкам и различным навыкам греховным и страстным и соответственно, смерти дальше, т. е. от земности, т. е. от включенности в только жизненных путях, в жизненные пути только, естественные пути, которые кончаются смертью. Но обретение в жизненных путях уже пути Господнего, который открывает нам в итоге жизнь уже в жизненных путях, ибо жизнь не имеет конца, жизнь – она не имеет смерти. Это путь имеет смерть, а жизнь смерти не имеет. Там где жизнь, там она всегда и есть жизнь. Ее можно прекратить, оборвать, но это может произойти на жизненных путях. А в пути Господнем жизнь прекратить, оборвать невозможно, потому что это жизнь по благодати, жизнь единения с Богом и она непрерываема, она бесконечна. И поэтому обретение жизни есть преодоление смерти, и это возможно именно в пути Господнем. Если же человек не выйдет и не встанет на путь Господень, он остается в своих естественных жизненных путях, и тогда он подлежит смерти. Но тогда все его сознание конечно же обеспечивает дела и события его земной жизни, а соответственно удерживает в этом нас земность наша. Или же вообще все четыре греховных возбудителя или коренных возбудителя греха – важнейший из них самый властный и самый глубокий – это земность, вот которая содержит нас в пределах жизненных путей, естественных и в итоге произливается, происходит в нас как страх смерти, боязнь смерти. И преодолеть эту боязнь, а соответственно эту земность никак по-другому нельзя, кроме как если ты встанешь на путь Господень, только сам факт вставания на путь Господень открывает в тебе силу, преодолевающую смерть. Этою силою является жизнь. Поэтому все, что мы называем жизнью в пределах смертного бытия, на самом деле является живостью. Собственно жизнью является только то, что не имеет конца.
Вот это различение и распознание живости и жизненности очень важно дать всем детям в детском поселении с самых первых дней его в общем, присутствия ребенка на поселении, с тем, что в последующем, когда он попадает второй и третий год на поселение и постепенно учится в своих жизненных путях находить путь Господень и в конечном итоге становиться на него, то признаком нахождения и становления будет как раз открывающаяся в нем жизнь, а соответственно и постепенное исчезновение и потеря страха смерти. Чем более начинает жизнь присутствовать в человеке, тем менее он страшится различных обстоятельств жизненных. Так например, человек трясется перед экзаменами. И это переживание у него очень живо происходит, с волнением, с красными пятнами на щеках, со слезами, с истеричными всплесками рук, убеганием от дверей, в которые надо уже вроде бы войти, и он всплескивается, бежит, т. е. все это очень живо происходит, но не жизненно, потому что здесь нет жизни, здесь есть явные признаки смерти, т. е. смертного поведения, боязни, страхи. Ну и подобным образом самые различные другие страхи: страх общения с новыми людьми, страх вхождения в новую группу, страх новых незнакомых дел, новых событий, страх перед и боязнь перед новыми обстоятельствами жизненными. Чем больше таких страхов, значит, тем более человек живет в живости, соответственно схвачен узами земности – это коренной возбудитель греха. И там, где земность, он возбуждает, как возбудитель, он тогда открывает дорогу всем страстям практически.
Когда же человек обретает жизнь, то в жизни страсти исчезают. В жизни нет страстей, ибо страсти несут за собою смерть. Соответственно, весь, все летнее поселение выстраивается как раз в преодолении различных страхов и боязней. Отсюда капелька решимости – это преодоление страха перед высотою, да, дни серебряные, когда надо сказать добрые слова друг другу – это страх и боязнь общения искреннего и совестливого. Золотые дни, дни молчания – это преодоление страха перед зависимостью от мнения окружающих людей. Потому что первое, с чем сталкивается ребенок и человек, когда вступает в молчание – это что подумают люди. А дальше начинается преодоление самых разных земных движений живости, когда хочется, а нельзя – потому что молчит человек. Этих «хочется» много разных. Хочется сказать человеку – нельзя, хочется первым поделиться своими впечатлениями или своей идеей или ответом на вопрос – а нельзя. Хочется настоять на своем – а нельзя. Хочется отстоять себя – а нельзя. Хочется оправдаться – нельзя, хочется объясниться – нельзя, и так далее. Это фактически испытание в себе различных движений живости, соответственно, лежащей за нею страстности, когда разные страсти побуждают сделать, побуждают те или иные движения, в которых хочется выразить в слове, вслух. В том числе такие крупные события, как поход, в котором тоже многое что приходится преодолевать, особенно конечно, богата преодолениями в Горлице. Это и преодоление разных страхов, которые возникают в темноте, это преодоление различных физических взаимоотношений друг с другом в разных схватках и в борьбе, это и преодоление трусости, малодушия в различных соревнованиях, которые устраиваются на поле чести. И особенно конечно же, это преодоление малодушных, подлых и всяких разных привычек обращений друг с другом ради личного успеха, которые преодолеваются ради благородного поступка, благородных отношений. Очень много в обретении жизни имеет становление на свои жизненные призвания, восстановление свойств сыновних, затем перевод этих свойств из семьи в внесемейное собрание людей, т. е. в гражданство. И соответственно тогда обретение или же восстановление в себе свойств гражданина. Это и верноподданность, это и взаимовыручка, это и участие друг в друге или участие в целом во всей общности людей, вплоть до общности Отечества. И это труд и подвиг ради славы своего Отечества, ради в конечном итоге явления славы Господней, славы Божьей в делах Отечества. Вот это свойство гражданина.
Ну и тем более конечно же, если мы в ходе поселения, особенно в подростковых собраниях детей подготавливаем их к супружеству и трудимся над целомудрием. Хотя вот прикладная педагогика, практическая вернее педагогика показывает, что труд над целомудрием должен совершаться с самого младенчества и в данном случае когда дети попадают к нам с семилетнего возраста или с шестилетнего возраста в детское поселение, то труд над целомудрием совершается уже с ними. Но при активном возрасте более старшем – это в подростковом возрасте этот труд совершается при активном стремлении и желании этого труда со стороны самих подростков, потому что они вступают в возраст, где пробуждается влечение, причем оно пробуждается раньше, чем целомудрие и супружеская потребность участвовать, любить, участвовать в другом, любить его, жертвовать. И поэтому тем более в преодолении этих чувственных влечений требуется сугубый труд над целомудрием именно в подростковом и младшем юношеском возрасте. Ну и понятно, что тогда это будет труд над жизнью, потому как в явлениях любви, данных от Бога, а значит, призваниях любви присутствует именно жизнь. Хотя с другой стороны мы знаем, что эта жизнь тоже ограниченна земными условиями, потому как вернее, жизнь части призваний, да, естественных, в частности супружество, родительство и гражданство – они завершаются земною жизнью и в Царство Небесное не входят, ибо там не женятся и не выходят замуж. Но тем не менее благочестивые отношения между супругами и проявление Богом положенной любви между ними и между детьми, между родителями и детьми, между соплеменниками, гражданами одного Отечества – оно приуготавливает человека в его правдивом сыновстве и приуготавливает его в конечном итоге в гражданство небесное и поэтому является жизнью.
Теперь мы увидим еще одну разницу между живостью и жизненностью, которая из них поддерживается Богом, в которой, с которою Господь сочетается и придает ей Свои Божественные силы. Ясно, что с жизненностью. В живости же человек имеющиеся у него природные энергии и силы искажает и извращает в страсть и в грех. Поэтому церковная жизнь есть преодоление от живости присутствия в разных событиях, делах и в жизненных путях ради присутствия в них от жизни. Ну вот, это одна сторона личности – это наиболее выраженная.
Вторая сторона личности – это собственно сами жизненные призвания, жизненные и церковные призвания, т. е. призвания любви. Господь сотворил личность подобно Лицам Святой Троицы. И как в Них, в Лицах или в Ипостасях Святой Троицы есть Отец и отцовское отношение к Сыну и Духу Святому, есть Сын и сыновние отношения к Отцу, и есть Дух Святый, исходящий от Отца и пребывающий в отношениях с Сыном, так и личность человеческая начинается с сыновства. Поэтому рождается ребенок сыном или дочерью и отсюда дальше переходит к остальным своим жизненным призваниям, к гражданству, где сыновними свойствами выходит за пределы своей семьи к старшим и взрослым людям вне семьи. И затем супружество и родительство. Будучи призван Богом, становится христианином и становится церковной уже личностью, т. е. христианин церковный. При этом мы видим, что может быть человек религиозен, может быть церковен и может быть духовен. Духовный человек – это тот, который руководится и подвигается благодатью Духа Святаго и Самим Духом Святым. В его обращениях ко Христу, в его отношениях со Христом и в конечном итоге во Христе его отношениях с Отцом Небесным. Это духовная сторона жизни христианина, как личности.
Церковная жизнь свойственна только православному человеку. Полнота церковной жизни – это вхождение в Царство Небесное. Царство Небесное пришло на землю в лице Христа, и вступающие в отношения с Ним становятся гражданами этого Царства. Есть те, которые ну во время непосредственного присутствия Господа на земле, были те из учеников, которые совсем были близ Его – 12 Его учеников. Затем были ученики, которые были несколько удалены, но тем не менее исполняли свое служение и угождение Христу – это в частности 70 апостолов, которых Господь послал на проповедь, на дело проповеди. Затем было множество людей, которые пережили от Христа то или иное участие на себе, т. е. какое-либо исцеление, чудо, избавление от нищеты, воскресение. Соответственно, они имели, они не имели непосредственного служения Господу, но имели отношения с Ним благодарные и обязанные Ему. И отсюда в готовности всякого угождения Ему, по первому Его зову, по первому Его благословению. Затем были совсем удаленные, но все-таки расположенные ко Христу те, которые внимали Его вот наставлениям во время бесед, где было множество, стечение множества народа в одном случае пять тысяч мужей, не считая жен и детей, в другом случае три тысячи, в третьем – семь тысяч, т. е. те, которые специально искали Христа, в итоге нашли Его, водимые ангельским наитием, и присутствовали во время Его таких бесед с многочисленным числом людей. Естественно, что это люди, которые наставления Господни понесли в свою жизнь и по Божьи устраивали свою жизнь.
Наконец, была еще более удаленная часть сограждан этого Царства, образующегося уже на земле во время присутствия Христа на здесь. Это те, которые слушали Его на площадях, на улицах, вот и слышали в Нем какую-то удивительную премудрость, те, которые слушали Его в храме, когда Он проповедовал в синагоге. Я не имею в виду Его 12-летний возраст, а уже когда Господь вышел на Свою проповедь и на Свое пророческое служение.
Вот все эти люди так или иначе оказались втянутые в отношения с Господом. Глубина этих отношений была у них различная, и соответственно, близость Господа была разной. Но независимо от их удаленности от Христа, они уже были участниками Царства Небесного здесь, на земле. Тем более, после того, как Господь уже вознесся и началось уже повсеместное крещение, там первое таинство крещения, т. е. ввод уже в отношения с Господом через Святаго Духа, через крещение Святым Духом, и в итоге созидание Церкви, собирание Церкви, то конечно же большинство из этих людей и тем более в наиболее приближенные это те все вошли в Церковь Христову через таинство крещения и дальше стали участниками уже таинства причастия, а те из людей, кто теряли эту близость со Христом внутреннюю по духу, по благодати, по Духу Святому и по благодати близость со Христом – те прибегали к таинству покаяния и в таинстве любви ко Господу и возвращения к Нему после утраты отношений с Ним, снова входили в ту или иную близость с Господом, т. е. входили вновь в ту или иную часть Церкви, или в тот или иной круг общения с Господом в Церкви. Ну вот, круги общения эти церковные, в Церкви – они в разной удаленности, есть одной удаленности, есть другой.
Подобным же образом когда уже человек, потом пребывающий здесь, на земле в Церкви, потом попадает после смерти как живой человек попадает в рай, то там тоже он оказывается в обителях с разной удаленностью от Христа, от алтаря. Значит, это все речь идет о церковном человеке, т. е. церковный человек есть тот, который чрез таинство крещения войдя в общение с Господом по Духу Святому по благодати, крещение, миропомазание – таинства, постоянно входит в общение с Господом через таинство причащения и сохраняется в этих близких отношениях, если же отпадает или же падает, то восстанавливается снова в этих отношениях в таинстве покаяния. Такой человек является церковным человеком. Признаком его церковности является внутренняя потребность ходить заветами Господними, т. е. Его заповедями. Сначала заповедями Господними десятью, а потом заповедями Христовыми уже, по мере умножения Духа Божьего в нем, участия благодати, по мере присутствия или же обретения им благости Христовой, с первой же заповеди нищеты духа начинается хождение человека в благости Христа, т. е. в участии Христа в нем. И начинается то, о чем апостол Павел говорит, что не я, но уже Христос во мне. И по мере того, как человек все более и более входит в исполнение заповедей Блаженств, от первой до девятой, тем более явственно присутствует в нем Христос. И поэтому исполнить последние заповеди Блаженств без такого присутствия сильного, присутствия Христа невозможно.
Религиозный же человек – это человек, который от остатка, от Адама остатка религиозного чувства, т. е. памяти его, Адамовых отношений с Господом, от них входит в религиозную жизнь, опираясь на окружение. И поэтому ребенок – на своих родителей, почитая родителей, исповедует того Бога, которого исповедуют родители. И поэтому если ребенок – он живет в православной семье и в православной стране и в окружении православном, то соответственно, по религиозному чувству он будет опираться на окружающих его людей, вместе с ними будет идти, исповедовать Христа православного. Но религиозное чувство в лучшем случае подводит человека к заповедям Господним, десяти заповедям и начально вводит их в исполнение этих заповедей, но не имеет никакого отношения уже к заповедям Блаженств. И религиозному человеку исполнение заповедей Блаженств практически невозможно. Он может знать о них, но исполнять их он не может, нет силы в нем, необходимой для исполнения этих заповедей.
Ну и поэтому по мере воцарения беззакония оскудеет любовь, – сказано, да. Или же по мере оскудения любви воцаряется в человеке всякое беззаконие. Как раз речь идет об этих трех разных степенях присутствия человека в Церкви, вот высшая степень – это духовное присутствие, когда человек духом и истиною поклоняется Отцу Небесному, духом Святым и истиною, т. е. Самим Господом поклоняется Отцу Небесному. Вторая мера его силы церковной – это церковный человек, где он опирается на таинства и в таинствах и от таинств сохраняет свою жизнь по заповедям и развивается в исполнении заповедей от заповедей Господних – десяти к заповедям Блаженств девяти.
Ну и наконец, религиозная жизнь, так совсем уже удаленная от Христа внутренне, удаленная вообще от внутреннего человека, в Церкви пребывающая на периферии церковной жизни и имеющая малые силы для исполнения заповедей Господних. Ну вот, это личность христианина.
И наконец, третья сторона личности – это характер личности, который описывается восемью чертами этого характера или восемью уровнями присутствия человека в жизни, восемью уровнями его личной глубины. При этом каждый из уровней характеризуется сложностью, качеством и третье, сейчас чуть позже скажу. При этом укладные черты характера, три важнейших – это духовное, нравственное и деятельно-трудовая стороны личности, или характеристики личности. Духовная – это образуется и присутствует от Святаго Духа в человеке, от общения со Святым Духом, поэтому это духовный характер личности свойственен не только христианам и мера и глубина этого характера зависит от того, духовен, церковен или же просто религиозен человек. Всем остальным людям, как личности присуща нравственная сторона и деятельно-трудовая. Нравственная – это призвания любви, в том числе призвание христианина. Если духовная сторона отсутствует в человеке, хотя для христиан, ну вот, у протестантов там может таинство отсутствовать, у них таинство крещения есть, а остальные таинства не суть важны. И только православный человек живет глубоко таинствами, хотя к сожалению, будучи религиозным, он может быть и будучи может быть христианином в нравственном исполнении жизни, духовную сторону практически не ведая, хотя имея отношение к ней, потому что входит в таинства, но не поддерживает этого таинственного своего присутствия, поэтому ни духом и истиною ходит, а ходит, продолжает ходить религиозным чувством, которое принадлежит нравственному характеру человека, значит, является собственно человеческим качеством. Но это религиозное чувство поддерживается невидимым образом благодатью Святаго Духа по причине того, что он исполняет внешний порядок церковной жизни: причащается, худо-бедно исповедуется, постится, молится. И если эти четыре действия вот у него есть, а соответственно к ним Богослужения и Евангелие и домашняя молитва, то соответственно его религиозная жизнь освящается невидимо для него или таинственно для него, освящается благодатью Святаго Духа. Ну, к сожалению, он это ее не усваивает в достаточную меру, чтобы это проявлялось в силе, и он, к сожалению, не является деятельным христианином, хотя внешне, по образу жизни он – христианин.
Ну и соответственно, деятельно-трудовой уровень вот, в котором осуществляется как раз сила духовная и сила нравственная в человеке и здесь видимый уклад уже жизни и складывается у людей. Все остальные пять уровней жизни личности являются приданными сторонами и для уклада не имеющими, для церковного уклада собственно церковного уклада не имеющим принципиального значения. Поэтому мы видим в Церкви немало людей, которые не имеют никакой возможности проявлять эти пять уровней, т. е. множество людей необразованных вообще простецов, значит, содержательного уровня у них, он у них слабо выражен, не развит, не воспитан. Есть люди вообще даже глухонемые, слепоглухонемые, которые тем не менее, могут оставаться, быть христианами глубокими. Есть много калек от рождения, которые тем не менее становятся духоносными старцами. Есть старость, которая совсем уже обессилевает во всех своих внешних уровнях, есть болезни, которые кладут человека на постель. И при этом все пять уровней внешних – они могут просто отсутствовать у человека, прийти к полной нищете. А вот духовно-нравственный, деятельно-трудовой уровень, в которых складывается собственно церковный уклад жизни человека, он может быть при самом человеке. Вот, воспитание личности во всех трех ее проявлениях и свойствах в личностных проявлениях и наконец, в проявлениях разных черт характера и становится предметом работы на детском поселении.